Как мы дышим - так и пишем,

На прошлой неделе в ходе заседания в сенате исполнительный директор Конгресса молодежи Казахстана Тохтар БОЛЫСОВ заявил:
- Что мы видим сегодня? Насилие, убийства, коррупция. Большинство журналистов не стараются искать материалы, лишь публикуют готовые пресс-релизы. Необходимо ограничить публикацию негативного контента до 30 процентов. Данные меры заставят новостные порталы быть в постоянном поиске положительного контента, а также ограничат негативное мышление среди молодежи.
Вице-министр информации и коммуникаций Нургуль МАУБЕРЛИНОВА сообщила, что такая работа уже ведется: готовится спецпроект по снижению негативного контента в СМИ совместно с республиканским общественным объединением “Жас Улан”.
Что думают об этом сенсационном начинании наши эксперты?


Шавкат САБИРОВ, президент ОЮЛ “Интернет Ассоциация Казахстана”: 

- Так можно дойти до полного абсурда. Если завтра у нас станут доминировать события, характерные для желтой прессы, неужели мы будем вводить лимит на новости о том, кто на ком женился и кто в какой ресторан сходил?! Но раз об этом идет речь, значит, в министерстве такая работа ведется. Я считаю, что она не нужна, она просто бессмысленна.
В том, что у нас сегодня на информационном поле доминируют новости о проис­шествиях, катастрофах и иных негативных событиях, “виноваты” не журналисты или редакторы, которые с утра до вечера “создают” такие новости. Это отражение текущей ситуации в самом обществе. Поэтому вряд ли в этом плане будут введены какие-то законодательные нормы, скорее всего, это будет какой-то подзаконный акт. Или же это будут меры, которые отразятся на СМИ с государственным участием. А в целом, на мой взгляд, соответствующие органы власти, если уж они хотят больше положительного контента, должны работать с информационным полем и создавать эти поводы.

Тамара КАЛЕЕВА, президент международного фонда защиты свободы слова “Адил соз”:

- Это сообщение вызывает так много вопросов, что становится тревожно. Абсолютно непонятно, в каком плане идет работа. Ладно еще, если министерство говорит главным редакторам: ребята, ра­зуйте глаза, посмотрите - вот замечательное событие, вот замечательный факт! Давайте освещайте эту позитивную информацию!
О каком позитиве может идти речь? Естественно, это официальные отчеты или “песни-пляски”. Так что пока чиновники не расскажут, как они хотят работать с главными редакторами, пока они не спросят, как лучше работать, думаю, это можно расценивать как еще один бюрократический жест.
Что касается оценки контента на предмет негатива или позитива, то тут, я думаю, могут быть большие проблемы. Если критика - значит, негатив, если комплиментарный текст - значит, позитив? Я полагаю, что наши чиновники путают СМИ с социальными сетями. Но они не могут работать с соцсетями, по крайней мере, сейчас. И они рулят там, где у них есть руль - рулят зарегистрированными СМИ. Но для того, чтобы ввести такую норму, они должны переписать Конституцию, потому что это однозначная цензура, которая у нас запрещена.
Скорее всего, норму не введут, а будут поощрять “позитивность” грантами, премия­ми и другими льготами. Словом, будут действовать по старинке.

Рахим ОШАКБАЕВ, бывший вице-министр по инвестициям и развитию, директор центра прикладных исследований “Талап”:

- Сегодня, как мы видим, информация очень часто намеренно искажается: есть такое понятие “кликбейт” (новость, преследующая цель завлечь читателя, часто в ущерб качеству и точности информации). Поэтому сама постановка задачи вроде как правильная. Но какие методы были бы корректными, я пока затрудняюсь сказать.
Сразу возникает вопрос цензуры. Как это все будет? На законодательном уровне или как-то иначе? Есть ли такая практика вообще?
30 процентов негативного контента - это что, главный редактор должен брать все заголовки и ставить пометки “негативное”, “позитивное”, “нейтральное”?
В целом, мне кажется, сейчас все страны мира сталкиваются с проблемой манипуляции информацией, особенно в соцсетях. Если пресса еще более или менее ограничена законом о СМИ и есть традиции того, что любой вывод должен иметь подтверждение, то на соцсети это не распространяется. Поэтому лидеры мнений, имеющие аудиторию, зачастую превышающую аудиторию СМИ, могут в погоне за лайками существенно искажать информацию. Так что основания для озабоченности есть.
Старая миссия журналистики - информировать людей для того, чтобы они могли получить представление об окружающей действительности и принимать лучшие решения в отношении своего поведения - сейчас подвергается серьезной эрозии за счет развития социальных сетей, Интернета. Явление, с которым мы столкнулись, - это фейк-ньюс, фальшивые новости. И на вопрос, что с этим делать, ни у кого в мире нет очевидного ответа. И если ограничение негативного контента до 30 процентов все же будет введено, не думаю, что небо упадет на землю, СМИ адаптируются к этому.

Зульфия БАЙСАКОВА, председатель ОЮЛ “Союз кризисных центров”:

- В контексте защиты несовершеннолетних от ненужной информации можно согласиться с этим предложением. Потому что действительно есть возможность урегулировать информацию, которая идет сплошным потоком. Особенно ту, которая порождает у несовершеннолетних агрессию и вырабатывает негативные навыки - это жестокое обращение, издевательства и т. д. Конечно, дети все равно будут находить негативную информацию, но в меньшей степени, ведь часто та или иная новость всплывает сама по себе.
Но здесь нужно быть очень осторожными в плане того, что может попасть в перечень информационных материалов, которые будут рассматриваться министерством через призму негатива. Тут, на мой взгляд, должна быть создана комиссия достаточно высокого экспертного уровня. Ведь даже если в новости есть элементы насилия, но она содержит необходимую информацию для тех специалистов, которые, например, могут оценить риски, то она, наверное, имеет право на существование.

Евгений ЖОВТИС, директор Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности:

- Услышав, что кто-то предлагает установить некое процент­ное соотношение позитивного и негативного контента, остается лишь покрутить пальцем у виска. Потому что пытаться нашу жизнь - такую многообразную! - привести к соотношению 30 к 70 просто невозможно. Тут даже не вопрос, сколько процентов - 10, 12, 27, 39. Это вообще не стоит обсуждать, это совершенно бессмысленно. Реальная жизнь будет существовать отдельно от СМИ, которые, по идее, должны ее освещать и отражать.
Не думаю, что это будет способствовать улучшению самочувствия населения. Я понимаю желание чиновников, как это в советское время называлось, “максимально показывать достижения народного хозяйства”. Но Советский Союз в итоге развалился вместе с этими благими пожеланиями.
Давайте вообще доведем это дело до абсурда и потребуем, чтобы каждый пользователь Интернета сообщал другим только 30 процентов негативной информации, а 70 процентов позитивной. И тогда все у нас будет хорошо, будет рай на земле и все будут жить, как в городе Солнца Кампанеллы.

Денис НАТОЧИЕВ, менеджер:

- Тут возникает два вопроса. Первый: как будет вестись учет положительного и отрицательного контента? Второй: что такое положительная, а что такое отрицательная новость? Допустим, на сегодняшний день 10 отрицательных новостей и три положительных.
И что делать? Не пускать в эфир? В советское время телевидение и газеты вначале говорили о достижениях, о битве за урожай и т. д., а в самом конце давали отрицательную информацию.
Я не верю, что эти ограничения будут введены. Это результата никакого не даст. Но если представить, что такое действительно произойдет… У нас журналистика и так страдает, а тут просто будет возврат к Советскому Союзу. А о чем писать? Искать положительные моменты там, где их нет? Это будет просто профанация, работа не на качество, а на то, чтобы просто выполнить заказ. Многие журналисты просто уйдут во фрилансеры, в Сеть.

Мадина АИМБЕТОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Романа ЕГОРОВА и с сайта informburo.kz, Алматы

P.S. Сайт newreporter.org решил посчитать процент негативного контента в СМИ. В итоге из пяти ведущих информационных ресурсов только один набрал исходные 30 процентов.
По данным New Reporter, меньше всего “негатива” 7 февраля было зафиксировано у Forbes.kz. На портале была только одна такая новость - “72 процента госзакупок в Казахстане проведены в 2018 году с нарушениями”. Sputnik Казахстан 14 процентов набрал “плохого” контента, Zakon.kz - 18 процентов. На сайте телеканала КТК, несмотря на общее мнение о традиционно большом “негативном” блоке этого ресурса, из 27 материалов только семь были связаны с ЧП и криминальными происшествиями. И лишь казахоязычный сайт Stan.kz достиг 30-процентного порога. Возникает вопрос: неужто авторы идеи о соотношении 70 на 30 думают о нашей действительности хуже, чем она есть?
Так или иначе, а в Министерстве информации и коммуникаций, по идее, должны ответить на официальный запрос, который редакция газеты “Время” отправила в это ведомство в пятницу, 8 февраля. Об ответе МИК мы непременно сообщим читателям.