Эхо минувшей войны

Спустя 71 год Виктор ГЕРЦВОЛЬФ вернулся туда, откуда начал свой жизненный путь. Возвратился к истокам, чтобы увидеть последнюю пристань отца. Здесь он встретил другую страну и иную эпоху. И он принял их, распахнув свое сердце для новых надежд.

Рейс Новосибирск - Бишкек. С трапа неторопливо спускается невысокого роста седой мужчина. Ему так хочется сказать: “Средняя Азия, я вернулся к тебе!”
Но никто не услышит.
Встречающих нет.
Встречающие есть!
Еще пара часов, переход границы, маршрутное такси до Тараза, и уже на территории Казахстана его встретит таразский педагог Ольга САГАНДЫКОВА.
Знакомство Ольги и Виктора началось с переписки на сайте “Мемориал”. Ольга Сагандыкова, будучи завотделом социально-культурных программ областного центра проведения школьных олимпиад и внешкольных мероприятий, вела поиск родственников бойцов Крас­ной армии, умерших от ран в гос­питалях тогдашнего Джамбула в годы Великой Отечественной войны. Житель Новосибирска Виктор Герцвольф искал своего отца.
“Ольга, здравствуйте! Обращаюсь к вам с просьбой о помощи в поиске места захоронения отца. Все, что я знаю о смерти отца, Арона Самойловича ГЕРЦВОЛЬФА 1898 года рождения, со слов мамы, Иды Исаевны ГЕРЦВОЛЬФ - ЗАНАН. Они оба были врачами и были эвакуированы с детьми в Михайловку (сейчас село Сарыкемер - райцентр Байзакского района Жамбылской области. - Г. В.) в начале 1942 года с Северного Кавказа...”
- На тот момент я уже вплотную занималась поисковой работой - ею меня заразил руководитель общественной организацией “Парыз”, житель села Каменка Рыскуловского района Али БЕККУЛЫ, стараниями которого увековечены имена 246 жамбылцев, участвовавших в Великой Отечественной войне, - рассказывает Ольга Сагандыкова. - Я стараюсь приобщить к этой деятельности школьников и студентов. В годы войны на территории Казахстана было развернуто 155 эвакогоспиталей на 59 465 коек. Медики гос­питалей самоотверженно боролись за жизни раненых бойцов. К нам в Джамбулскую область прибыло три эвакогоспиталя с Северного Кавказа на 1200 мест. Из письма Виктора Герцвольфа я поняла, что его отец-врач был направлен сюда работать, но потом он и скончался в одном из эвакогоспиталей. Но в каком из них? И почему он там оказался в качестве пациента? И где он на самом деле похоронен?
Эти вопросы теперь уже не только Виктору Ароновичу, но и Ольге не давали покоя. Они решили искать вместе. И вот уже Ольга встречает в родном Таразе гостя из Новосибирска.
Вместе с ней мы слушаем его рассказ, переносящий нас на семьдесят с лишним лет назад.
- Перед войной мои родители жили в городе Орджоникидзе (ныне Владикавказ). Отец имел три медицинских образования: в Харьковском университете получил специальность хирурга, в Московском мединституте - терапевта и еще окончил Высшие курсы имени Бехтерева. Такой многопрофильный специалист просто призван был быть народным док­тором. Или же врачом санитарного поезда, как оно и произошло. Немецкий прорыв на Северном Кавказе был молниеносным, эвакуация - немедленной. Так в 1942 году родители оказались в селе Михайловка Свердловского района Джамбулской области. Папа возглавил районную больницу, а маму взяли врачом в местный детдом имени Серафимовича. С ними были двое их детей: десятилетний Рафаил и семилетняя Гелла. Однако скоро ребятишек стало пятеро. В 1943 году родился я, а за год до этого произошла такая удивительная история. В область привезли партию эвакуированных детей, а мама входила в комиссию по их распределению. “И вот сижу я на комиссии, - рассказывала она нам, - заходит девочка и держит за руку мальчика. “Это мой братик”, - говорит она. “А как вас зовут?” - “Меня - Грея, а его - Гриша. А фамилия у нас МАРГУЛИС…” И тут мама ойкнула, выскочила из-за стола и с криком: “Это мои! Это мои!” - бросилась обнимать малявок. Дело в том, что это были дети папиной сестры Анны: она умерла от тифа, а ее муж погиб еще в начале войны. Две крохи остались сиротами, и их - это же надо такому случиться! - эвакуировали именно сюда.
В середине 1944 года отец Виктора последний раз выехал за ранеными на фронт. На обратном пути санитарный поезд попал под бомбежку. Арон Самойлович получил тяжелое ранение. На этом же поез­де его привезли в Джамбул.
- Отец умирал, а мать разрывалась между ним, находящимся в эвакогоспитале, и нами, детьми, которые вдруг разом заболели, - продолжает Виктор Аронович свои воспоминания. - По ее рассказам, выезжая в город к отцу, мама оставила нас на попечении казахской семьи, жившей на той же улице Советской в доме № 39, которая очень выручила ее в такой трудный момент. Папа умер у мамы на руках примерно в мае 1944-го от общего абсцесса, развившегося в результате множественных осколочных ранений правого легкого. Но похоронить его она не смогла, так как должна была срочно выехать в Михайловку - мы, дети, тоже, оказывается, были на грани смерти. И вот мама сняла с себя серьги и кольцо и отдала какой-то женщине, чтобы та предала отца земле. Но когда, вытащив нас с того света, вернулась в город, то узнала, что отец похоронен в общем захоронении (так тогда порой хоронили из-за боязни туберкулеза), а где именно - никто не знал. Та женщина, которой мама отдала золото, тоже исчезла. И мама всю жизнь себя потом корила, что не смогла проводить мужа в последний путь. Зато она спасла меня, своего сына. Я страдал какой-то “белой дизентерией”, было страшное обезвоживание, и ничего не помогало. Тогда мама повезла меня к местному лекарю. Недалеко от Михайловки в степи стояла юрта, где жил казах, который, по маминым словам, лечил меня дыней. И вылечил! Меня так тронул мамин рассказ, что, став взрослым, я сочинил стихи на эту тему:
Несколько ложек горячего варева
Старый казах меня пить уговаривал.
Помнится, помнится каждый глоточек!
…Помнить не мог.
Лишь второй шел годочек.
Окончилась война. Семья Герцвольф вернулась в Россию. Поселились в Новосибирске и проживали там всемером (брат уже обременился семьей) в одной комнате трехкомнатной коммуналки. И никто не роптал. Жизнь принимали такой, какая она есть. Радовались солнечному свету и тому, что нет войны.
Все дети этой семьи, несмотря на тяготы военного и послевоенного времени, получили высшее образование и работали до тех пор, пока позволяли силы: брат - инженером-строителем, сестра - учителем, а сам Виктор стал инженером-механиком и всю жизнь посвятил отрас­ли связи, занимаясь антенно-мачтовыми сооружениями. А еще он продолжил писать стихи, выпустил сборник. Женился, воспитал троих детей, все они уже взрослые. В общем, жизнь сложилась. Но… оставалась в сердце заноза - неизвестная могила отца. Буравила, бередила, ныла…
Виктор Аронович писал много запросов по разным адресам. Но все было тщетно. Архив больницы сгорел, покойников перезахоронили. И тогда… он сам приехал в Тараз.
- Это была одна из тех встреч, которые помещаешь в свою душу и бережно хранишь, - делится впечатлением Ольга Сагандыкова. - Вместе с Виктором Ароновичем мы съездили в Михайловку-Сарыкемер, нашли ту улицу и тот детский дом, где работала его мама… Гость много рассказывал о военном и послевоенном детстве, читал стихи. Его слушали ветераны, нуротановцы, школьники. И каждый по-своему думал о времени и о себе, о двух наших странах и наших народах, чьи судьбы так тес­но переплелись, что разорвать их уже невозможно…
Вдвоем они исходили все старое кладбище, отыскали безымянные могилы с номерными табличками, но фамилию Герцвольф не нашли.
- Ольга сильно переживала, ведь она так хотела мне помочь в моих поисках, - это Виктор Аронович рассказывал мне уже по скайпу из дома. - А после того как я, вернувшись из Казахстана, на следующий день принес несколько щепоток земли, взятой со старого кладбища Тараза, и рассыпал их на могилках мамы, брата и сестры, мне стало несравнимо легче жить. Более того, я ощущаю не только благость на душе, но и такой прилив сил, о каком и не помышлял. Я всегда говорил: по крови я еврей, по духу - русский, а родина моя - Казахстан. Я побывал на родине и понял, что казахстанцы остались такими же, какими были всегда: отзывчивыми, искренними, добросердечными, готовыми всегда протянуть руку помощи… Душа моя нашла покой, и я даже смог закончить одно свое старое стихотворение:
Отец мой за год до Победы
Погиб в госпитальном краю,
Скончавшись от ран… Краеведы
Нашли его братский приют.
Вот здесь, в Казахстане, в Джамбуле,
Среди безымянных могил,
Что в травах забвенья уснули,
Врачом безотказным он был.
Не ведал с отцом я прощанья,
Носил в своем сердце рубец.
Но жизнь - как твое завещанье -
Исполнил. Ты слышишь, отец?..

Галина ВЫБОРНОВА, фото Ольги ЩУКИНОЙ, Тараз