Обидеть сироту может каждый?

Детский омбудсмен Казахстана Загипа Балиева высказалась о скандальной базе данных детей-сирот, подготовленной под патронажем Министерства образования и науки

Социальные педагоги, наградившие детей-сирот нелицеприятными характеристиками, отделались - на основании, заметим, внутреннего служебного расследования образовательного ведомства - всего лишь выговорами. Но не слишком ли это мягкое наказание за нарушение прав несовершеннолетних, у которых вся жизнь впереди? Как обернутся для них в будущем, в их взрослой жизни, эти уничижительные характеристики - одному Богу известно.

Конституция нашей страны гласит: достоинство человека неприкосновенно. Это касается и детей, поскольку права и свободы принадлежат человеку с рождения. Детей защищает еще и статья 10 закона о правах ребенка: каждый из них имеет право на неприкосновенность своего достоинства. Каким же образом оскорбленные дети могут реализовать свое право на защиту чести и достоинства?
Ответ на этот вопрос лежит в двух плоскостях: уголовного и гражданского права.
Часть 2 статьи 131 Уголовного кодекса предусматривает наказание за оскорбление, то есть унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме, совершенное с использованием информационно-коммуникационных сетей (что и случилось с сиротами), в виде штрафа до 200 МРП, либо исправительных работ в том же размере, либо общественных работ на срок до 180 часов. Правда, очень трудно определить ту грань, которая отличает оскорбление от просто обидного высказывания. Скорее всего, тут не обойтись без филологической экспертизы, которая позволит дать точный ответ на вопрос, можно ли считать оскорблением характеристики вроде “туповатый”, “с узким кругозором”, “несообразительный”, “безответственный”, “неряха”
и т. д. Однако последнее слово - с учетом экспертизы или без таковой - в любом случае за судом.
Если же по каким-то причинам в возбуждении уголовного дела будет отказано либо оно будет прекращено прокуратурой или судом, вопрос переходит в гражданскую область: человек вправе обратиться в суд с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации (применение термина “деловая репутация” к детям проблематично, хотя статья 143 Гражданского кодекса звучит именно так). Наряду с этим он может требовать возмещения морального вреда, размер которого истец определяет сам, исходя из тяжести перенесенных им нравственных или физических страданий. При этом придется заплатить один процент от суммы иска. Есть здесь и еще одно “но”: в нормативном постановлении Верховного суда сказано, что ответчик за оценочные суждения ответственности не несет. Но являются ли эпитеты, которыми наградили детей педагоги, оценочными суждениями? Решать опять же суду.
А теперь самое главное. Обратиться в полицию или суд самостоятельно оскорбленный ребенок не может - за него это должны делать законные представители: родители или опекуны. Интересы ребенка, находящегося в детском доме или в другой организации образования для детей-сирот и оставшихся без попечения родителей, может представлять руководство этих организаций. А в нашем случае нарушения прав детей допустили как раз таки сотрудники детдомов! Будут ли они действовать против себя? Вопрос, полагаем, риторический.
В таком случае ребенок вправе самостоятельно обратиться за защитой своих прав в органы опеки и попечительства, коими являются областные или городские управления образования и их районные подразделения. И те в свою очередь могут подать в суд - и не только по жалобе ребенка, но и в интересах детей, которые в силу возраста или других причин не знают или не понимают, что их права были нарушены. Но ведь все они - опять же! - находятся в системе Минобрнауки, которое... уже вынесло свой вердикт: объявить выговоры. Круг замкнулся?
Нет. В интересах несовершеннолетних может действовать прокуратура, в обязанности которой входит надзор за неукоснительным соблюдением конституционных прав и свобод человека и гражданина, а также за применением законодательства о несовершеннолетних. Но, к сожалению, в скандале с базой данных детей-сирот надзорный орган пока никак себя не проявил.
Почему мы так скрупулезно отслеживаем эту тему? Представьте, что нелицеприятных и оскорбительных эпитетов официально (!) удостоился ваш родной ребенок. Какова будет ваша реакция? Еще вопросы есть?
Между тем скандальную ситуацию вчера газете “Время” прокомментировала уполномоченный по правам ребенка в Казахстане Загипа БАЛИЕВА:
- В нашей стране права ребенка, как и права взрослого гражданина, гарантированы Конституцией. Поэтому госорганы, прежде чем публиковать, или показывать, или освещать какие-то официальные данные, к коим относится и база данных детей-сирот, которую создало Министерство образования и науки, должны были все просчитать. Министерство должно было хорошо с ней поработать. Я категорически против того, что ребенку дают такую характеристику! У каждого ребенка есть своя особенность, и называть малыша тупым недопустимо! Как можно доверить системе образования пять с половиной миллионов наших детишек, если они даже базу данных из восьми тысяч ребят надлежащим образом не оформили?!
- С вами советовались по поводу этого банка данных?
- Нет. Непонятно, зачем и куда они торопятся. Мы знали, что такая база готовится. Но, прежде чем презентовать, нужно было отработать ее со всеми государственными органами, встретиться с неправительственными организациями, послушать, посмотреть, все ли правильно сделано. В данном случая, я так думаю, это чей-то популистский выпад: мол, вот, мы быстро сделали. Но база данных детей-сирот готовится комитетом по правам детей уже несколько лет. И сказать, что вновь пришедшая (с министром Ерланом САГАДИЕВЫМ. - М. А.) команда это сделала, будет неправильно! Ведь уже несколько лет Министерство образования, комитет по защите прав детей выслушивают мнения госорганов, НПО о том, как правильно это сделать. В любом случае мы должны дать возможность детям устроиться в семьи, сделать все, чтобы они могли усыновить или взять на попечение детей - для того чтобы каждый ребенок рос в семье. Но для этого нужно продумать до конца все нюансы.
- На ваш взгляд, не слишком ли мягкое наказание за оскорбительную базу данных понесли ответственные лица?
- Я думаю, что руководство министерства, пользуясь своими правами, решит, как наказать виновных. Но я бы посоветовала более внимательно относиться к таким вещам, потому что это все-таки судьба каждого ребенка. Я считаю так: то, что они выставили эту базу на всеобщее обозрение, при этом обозвав малышей тупыми, не красит ни Министерство образования и науки, ни тех, кто заполнял эти анкеты.
Высказали свое мнение по этому поводу и представители гражданского общества. К примеру, юрист Сергей ЗЛОТНИКОВ считает, что наказание для педагогов применено недостаточно суровое:
- За детей должно вступиться государство. Сотрудники министерства должны понести наказание. А тех, кто размещал эту информацию, вообще нужно уволить с волчьим билетом! Эпитетов вроде “туповатый” достойны сами авторы этих сведений, а не дети.
Солидарна с ним руководитель Союза кризисных центров Зульфия БАЙСАКОВА:
- Если сегодня Министерство образования и науки начнет оправдываться: мол, каждый имеет право на ошибку, мы впервые делаем, это большой объем работы и т. д. - это не ответ! Я считаю, что оно должно выступить инициатором по привлечению к ответственности тех лиц, которые не справляются со своими прямыми обязанностями. Получается, проблема у нас в Казахстане была не в отсутствии базы данных детей-сирот, а в том, что люди, которые работают с детьми, не умеют с ними работать! А ведь у этого ведомства огромный аппарат, и меня удивляет, что они вообще могли допустить, чтобы в отношении несовершеннолетних появились такие безобразные вещи.
А президент общественного фонда “Институт равных прав и возможностей” детский психолог Маргарита УСКЕМБАЕВА полагает, что публичной базы данных детей-сирот не должно быть:
- Я считаю, что таким образом в массовом порядке нарушаются права детей, поскольку это информация конфиденциального характера и это угроза детской безопасности. Когда они вырастут, вполне могут предъявить претензии: какое вы имели право выставлять на всеобщее обозрение эти сведения обо мне? Нельзя давать оценочных суждений, а тем более выставлять их на всеобщее обозрение. Нужно всегда задавать позитивные установки, выражать восхищение ребенком. А тут, получается, сами эти социальные педагоги эмоционально ущербны, они проецируют свои переживания или жизненные установки на детей.
Маргарита Ускембаева также считает, что, несмотря на амбициозные желания некоторых общественных деятелей и чиновников, никакая мера, в том числе и создание банка данных детей-сирот, не приведет к полному закрытию детских домов.
- К сожалению, детские дома всегда будут, - говорит она. - С глобальным кризисом, со снижением уровня жизни населения люди будут вынуждены отдавать детей в детские дома, хотим мы этого или нет. В детдома ведь попадают не только сироты, но и дети из неблагополучных семей, по социальным показаниям (например, дети, чьи родители находятся в алкогольной зависимости, безработные, малообеспеченные, которые просто не могут прокормить ребенка). Есть истории, когда родители осознанно отдают ребенка в детдом, чтобы он мог получить какой-то социальный пакет, к примеру возможность поступить в вуз по гранту или получить жилье. Поэтому востребованность детдомов будет только возрастать.

Мадина АИМБЕТОВА, фото Лэйлы ТАСТАНОВОЙ и Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы

ОТ РЕДАКЦИИ Мы не во всем разделяем точку зрения на обозначенную проблему наших экспертов, но очень надеемся, что на эту публикацию отреагируют в органах прокуратуры и дадут законно-правовую оценку действиям Министерства образования и науки.