Приговор будет обжалован

Напомним, по версии следствия, руководство павлодарского ДГД получило от влиятельного экибастузского бизнесмена Тасбулата АБГУЖИНОВА взятку в 100 тысяч долларов, чтобы не доначислять его угледобывающему предприятию ТОО “Гамма Талдыколь” налоги на сумму один миллиард 117 миллионов тенге, а также закрыть окончательно длившееся несколько лет уголовное дело по факту уклонения от налогов, производство по которому неоднократно прекращалось, а затем вновь возобновлялось.

Дело в итоге закрыли за отсутствием состава уголовного правонарушения, а вот с налогами решить вопрос не получилось. 23 августа прошлого года, по версии следствия, находясь в Астане, Абгужинов встретился с Байгурмановым у Дома министерств и потребовал объясниться либо возвратить взятку. 25 августа, видя, что его вопрос никто решать не собирается, предприниматель обратился в тогдашнее Нацбюро по противодействию коррупции, и дело было зарегистрировано в ЕРДР. 27 августа в Павлодаре Бейсембаев по поручению Байгурманова передал черный пакет со 100 тысячами долларов Магзумову, а тот 28 августа в Экибастузе вернул их Абгужинову, после чего и был задержан сотрудниками центрального аппарата Нацбюро.

После оглашения резолютивной части оправдательного приговора стало понятно, что существование тех самых 100 тысяч долларов в виде взятки никто не отрицает. Абгужинов признан взяткодателем, уголовное дело в отношении его прекращено по нереабилитирующим основаниям, поэтому изъятая взятка ушла в доход государства. В то же время Байгурманов с Бейсембаевым взяточниками не стали, а Магзумов, носивший туда-сюда деньги, не признан посредником (см. “Записывать надо правильно!”, “Время” от 5.11.2019 г.).

В связи с этим давайте все-таки посмотрим, с чем антикоррупционная служба и поддержавшая обвинение прокуратура шли в суд кроме собственных выводов.

В материалах дела были представлены показания Байгурманова, который хотя и не признал вины в получении взятки, тем не менее во время допроса рассказал, что знал Абгужинова как очень влиятельного человека, имеющего много высокопоставленных друзей. Знал и про то, что у компании Абгужинова были проблемы с налогами. Вспомнил, как в феврале 2018 года ему позвонил “один очень влиятельный человек” и попросил “проконсультировать Абгужинова по налогам, связанным с ТОО “Гамма Талдыколь”.

Примерно в то же время ему позвонил его подчиненный Бейсембаев и сообщил, что Абгужинов хочет встретиться. 2 марта в павлодарском кафе “Усадьба” встреча состоялась. Абгужинов, как рассказал допрошенный, предъявил претензии, что во время обысков, которые проводили у него по уголовному делу сотрудники ДГД, пропали сотовый телефон и часы. А Байгурманов в свою очередь, по его словам, объяснил, что нужно предоставить весь перечень документов по ТОО “Гамма Талдыколь”. На этом встреча закончилась.

А через несколько дней, как сообщил на допросе Байгурманов, ему позвонил Бейсембаев и сказал, что Магзумов принес от Абгужинова полиэтиленовый пакет со 100 тысячами долларов за положительный результат налоговой проверки. На что он, Байгурманов, мол, отреагировал нервно и велел пакет вернуть. А в конце августа прошлого года, пояснил Байгурманов, когда он вышел с коллегии Министерства финансов, на улице случайно встретил Абгужинова, который потребовал вернуть ему 100 тысяч долларов. После чего они с Бейсембаевым узнали, что все это время деньги лежали в сейфе у Магзумова. Называть при этом имя влиятельного человека, который просил за Абгужинова, Байгурманов, пользуясь правом подозреваемого, отказался.

Магзумов эти показания опроверг и в свою очередь рассказал, что знает Абгужинова с детства, так как тот близкий друг его отца. Утверждал, что пакет от друга отца передал в руки Бейсембаеву, а 27 августа прошлого года, когда он играл в футбол, к нему подъехал Бейсембаев, протянул этот пакет и велел передать Абгужинову. И что он понятия не имел, о чем договаривались при встрече в “Усадьбе” Абгужинов и его начальники, потому что там не присутствовал, а расспрашивать друга отца, которого воспринимал как родного дядю, для него было непозволительно.

В качестве доказательства в суде были представлены аудиозаписи разговора Абгужинова с Магзумовым и Абгужинова с Байгурмановым.

“Бабки кто взял? - звучит голос Абгужинова на аудиозаписи, сделанной 23 августа прошлого года во время встречи Байгурманова с Абгужиновым. - Вы же, я же вам бабки отдал!.. Я же не могу теперь на суд еще ходить и делать… Сто штук взяли! Ладно, сейчас вы там нефтяника… для вас это копейки. Тогда верните мне бабки, вы же для меня ничего не сделали… Налоговая против меня перла вообще до последнего… Когда стольник отдадите мне (ненормативную лексику здесь и далее мы опускаем. - Ред.)”.

На что Байгурманов отвечает: “Все, разберемся. Приедем - разберемся. Их я сейчас и не вытащу”.

На аудиозаписи от 30 августа Абгужинов сообщает, что деньги ему вернули. Голос Байгурманова отвечает: “Таке, мне зачем вот эти… Я же все равно, местные же, всю жизнь… Мы же в прошлый раз с вами договорились, чтобы нормально, здороваемся…” Абгужинов продолжает возмущаться: “Азамат говорит, я твое дело закрыл, все сделал, а Ернур взял, выставил уведомление. Он мог не выставлять его… Меня на миллиард нагрели… Смотри, Ернур, это вам жить - Азамату, тебе! Я-то миллиард выплачу, ты знаешь, активы позволяют”.

Судебные видеофонографические экспертизы №4215 и 4216 подтвердили, что голоса на записях принадлежат Абгужинову и Байгурманову. Но, как пояснил судья, негласные аудиозаписи разговоров между Абгужиновым и Магзумовым и Абгужиновым и Байгурмановым пришлось исключить из числа допустимых доказательств, так как они были получены в не установленном законом порядке. Исключены из доказательств также негласные видеозаписи, произведенные Абгужиновым до того, как дело было зарегистрировано в едином реестре досудебных расследований, и протоколы допросов. А других доказательств у следователей антикоррупционной службы, понадеявшихся, видимо, на железобетонность имеющихся, не оказалось.

За время работы журналистом я не раз была свидетелем того, как в суде всплывали самые грубые процессуальные нарушения. Бывало, к примеру, что под процессуальными документами о принятии дела к производству не оказывалось подписи. Каждый раз гособвинение и суд как-то выкручивались из этого положения. На этот раз судья специализированного межрайонного уголовного суда Павлодарской области Бахыт НУРЛАНОВ проявил принципиальность. Хотя что он мог поделать? Процедура возвращения дела на дополнительное расследование исключена из УПК в 2015 году. Возвратить дело прокурору для устранения существенных нарушений норм УПК теперь можно только при обнаружении ошибок в анкетных данных подсудимых, неправильно указанной статье обвинения или отсутствии ответов на жалобы и ходатайства. И только со стадии предварительного судебного разбирательства.

Но посмотрим, что в условиях сложившегося ажиотажа скажет апелляция. Сможет ли гособвинение все-таки доказать вину налоговиков, обратив внимание Фемиды пусть и не на такие очевидные, как аудиозапись, но тоже весомые доказательства? Потому что народу интересно, откуда у госслужащих взялись 160 тысяч долларов, 10,5 миллиона тенге и девять элитных наручных швейцарских часов, обнаруженных при обыске, если они жили на одну зарплату.

Ольга ВОРОНЬКО, Павлодар