Майра Бакашева: Будем надеяться на чудо

Не секрет, что тяжелая атлетика - главный поставщик олимпийских медалей для Казахстана. На прошлой Олимпиаде в Лондоне наши штангисты завоевали четыре золотые награды, повергнув в шок всех своих соперников. Казалось, что в 2016 году в Рио-де-Жанейро будет, как минимум, не хуже. Ведь к четверке олимпийских чемпионов, активно продолжающих свою “железную” деятельность на помосте, добавилось несколько очень талантливых ребят и девчат, способных удивить своими результатами весь спортивный мир. Но тут случилось ЧП, которого мы не ждали.

Буквально полгода назад по итогам чемпионата мира в Хьюстоне в применении запрещенных средств были уличены три казахстанских богатыря - Жасулан КЫДЫРБАЕВ, Алмас УТЕШОВ и Ермек ОМИРТАЙ. Причем первые двое были реальными претендентами на олимпийский пьедестал. А буквально на днях спортивную общественность потрясла другая новость, что пять казахстанских спортсменов - участников Олимпийских игр 2008 и 2012 годов - подозреваются в применении допинга. И среди них есть штангисты, да еще какие! Непобедимые Илья ИЛЬИН и Зульфия ЧИНШАНЛО. Правда, что касается конкретных имен наших олимпиоников, то это пока лишь слухи, распространенные различными зарубежными СМИ. Но ведь дыма без огня не бывает…
- Мы к этим пробам никакого отношения не имеем. Не мы же их собирали. Нашей организации тогда вообще еще не было, - говорит директор Национального антидопингового центра Майра БАКАШЕВА. - Поэтому, к сожалению, у нас нет никакой информации на этот счет. Мы знаем то же, что и все. Да, есть какие-то подозрения. Сейчас идут процедуры вскрытия проб Б. Но фамилии спортсменов мне неизвестны. Когда будут получены окончательные анализы, они будут переданы в наш Олимпийский комитет, и он нас оповестит.
- А чья, интересно, была инициатива дополнительно проверить пробы, взятые еще на играх 2008 и 2012 годов?
- За все, что связано с Олимпийскими играми, отвечает Международный олимпийский комитет. Все олимпийские пробы принадлежат МОК. А инициировать проверку могли многие организации, те же федерации.
- Мы не знаем фамилий. Но почему были выбраны для проверки именно эти спортсмены, а не другие?
- Я не могу сказать, чем они руководствовались в своем выборе.
- В 2012 году на Олимпиаде в Лондоне все эти спортсмены, и тот же Ильин, прошли допинг-контроль. И у них ничего не было обнаружено. Почему сейчас после повторного вскрытия этих самых проб вдруг были найдены запрещенные препараты?
- А я вам задам встречный вопрос: вы помните, какой был у вас сотовый телефон в 2008 или даже в 2012 году? А какой сейчас! Мы говорим о новых технологиях. Меняется методика, качество и время определения запрещенных веществ. Президент МОК Томас БАХ сразу сказал, что пробы будут перепроверяться с использованием новых современных технологий и методов исследования. Это плановая работа. Она ведется все время, а не только накануне новой Олимпиады. Есть такое понятие “виды спорта с высоким риском использования допинга”. Они всегда под контролем у антидопинговых организаций. В конце прошлого года я спросила у представителя ВАДА: были ли выявлены новые положительные пробы с Игр в Лондоне? Он назвал цифру “семь”. Но тогда это нас не касалось, и поэтому в Казахстане никто не поднимал этот вопрос.
- В течение скольких лет МОК может перепроверять допинг-пробы?
- До 2015 года пробы хранились восемь лет, сейчас - десять. После этого они уничтожаются. Поскольку хранить их - очень дорогое удовольствие.
-Значит, только через десять лет атлет может считать себя настоящим олимпийским чемпионом и не бояться, что у него заберут его медаль?
- Да, может напиться и праздновать победу (смеется). А если серь­езно, то я всегда говорила, что для нас олимпийский цикл заканчивается через восемь лет, теперь вот - через десять.
- Но это же несправедливо?
- Несправедливо было, когда Международная федерация легкой атлетики вскрыла пробы российских спортсменов по истечении восьмилетнего срока. Был большой скандал. Атлеты подали жалобу в спортивный арбитражный суд и выиграли дело. У нас все прописано в Антидопинговом кодексе. И спортсмен знает, что антидопинговые правила - это часть спортивных правил. И он должен их выполнять. Ну а если не знал, то это его проблемы. Незнание не освобождает от ответственности.
- А если проба взята не на Олимпийских играх, а, скажем, на чемпионате мира? Сколько она хранится?
- Три месяца. Только международные федерации легкой атлетики и велоспорта приняли решение хранить их десять лет. И тоже могут перепроверить.
- Ежегодно ВАДА обновляет список запрещенных препаратов. Если, скажем, у спортсмена, выступавшего в 2012 году, сейчас вдруг обнаружат в его старой допинг-пробе запрещенное вещество, которое тогда не считалось допингом, его накажут?
- Нет. Об этом речи не идет. Если в пробе 2012 года будет обнаружен, скажем, мельдоний, который на тот момент не был запрещен, спортсмена не накажут. Да его никто и не будет обвинять. А иначе он обратится в CAS и стопроцентно выиграет процесс.
- Кстати, о мельдонии. Слышал, что наши спортсмены на нем попались…
- А мы этого и не скрывали. Но и не трубили на весь белый свет. Зачем было поддаваться всеобщей истерии? Мы же понимаем, что такое мельдоний и милдронат. Это для американцев он жуткий допинг. У нас же его все всегда пили - начиная от школьников и заканчивая бабушками. И потом все, кто у нас попался, спортсмены неизвестные, их фамилии вам ни о чем не скажут. ШАРАПОВЫХ среди них там точно нет. Да, они временно отстранены от соревнований. Но поскольку в их анализах была обнаружена мизерная концентрация этого вещества, то я уверена, что и наказание будет нестрогое. Да они уже его отсидели, пока идут исследования…
- Вернемся к Олимпиаде. Для вас лично сообщение о возможных допинг-нарушениях известных казахстанских спортсменов было шоком?
- Я бы не сказала, что это был такой сильный шок, что меня парализовало. Это же не первый раз… Вот в 2013 году, помните, это был шок! Понимаете, мы ведь каждый день работаем с такими нарушениями. Это неприятно. Нас могут не любить. А что делать? Ничего личного -
только работа.
- Национальный олимпийский комитет Казахстана сообщает о пяти спортсменах, попавших под подозрение после повторного вскрытия олимпийских проб. А зарубежные СМИ называют только две фамилии… Кто еще?
- Это лучше спросить у вашей пишущей братии… Я посмотрела официальную информацию на сайте Международной федерации тяжелой атлетики. И там написано, что президент IWF отказался называть фамилии. Я правда не знаю. О том периоде истории у нас нет никаких материалов. Я даже не знаю, кто из спортсменов сдавал пробы. ВАДА официально нас предупредило: это не ваше дело и нечего туда лезть.
- Если проба А показала наличие допинга, какова вероятность того, что проба Б опровергнет эти показания?
- Не могу сказать. Если бы проба была взята сегодня, а завтра мы бы ее перепроверяли - это одно, а в данном случае… Теоретически мы всегда это допускаем, а прак­тически стоит надеяться только на чудо. Ведь пробы А и Б - это один и тот же анализ. Все очень строго.
- Но ведь были же в истории спорта случаи несовпадения анализов из проб А и Б?
- Были.
- И как так получилось?
- Не знаю. Я не химик. Хотя, по идее, не должно было такое произойти. Но мы же не знаем, о каких запрещенных субстанциях идет речь. Их очень много. Есть что-то новое, неизученное или малоизученное…
- Как работник антидопинговой службы, вы, конечно, за то, чтобы виновные в употреблении допинга были наказаны. А как человек, гражданин Казахстана, на что вы надеетесь?
- Пока я не увижу официальную бумагу, я не могу сказать, виноваты они или нет. Доказательств вины нет. Поэтому и как человек, и как руководитель антидопинговой службы я очень хочу, чтобы все это оказалось неприятным недоразумением. И все подозрения с наших спортсменов были сняты. Хочется, чтобы казахстанский спорт был чистым. И мы продолжали гордиться нашими спортсменами и их достижениями.

Александр ТРОФИМОВ, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы