Защитный рефлекс

Почти полтора года в следственных изоляторах региона новые порядки: двухнедельный карантин для всех вновь поступающих, а затем связь с внешним миром у задержанных только с помощью видеозвонков из специальной комнаты.

Постановление главного санврача республики местный ДУИС трактует по-своему. Хотя у каждого задержанного есть право на юридическую помощь и конфиденциальные встречи с защитником, воспользоваться им практически невозможно.

- Пару дней в изоляторе временного содержания мы имеем доступ к задержанному, там подобные ограничения по ковиду отсутствуют. А как только он попадает в следственный изолятор, связь с ним пропадает, - говорит адвокат Игорь ПЕТРОВСКИЙ. - Человека помещают на двухнедельный карантин, во время которого мы никак не можем связаться с подзащитным. А ведь эти первые дни - самые трудные и самые важные для человека. Он в стрессе и особо нуждается в советах адвоката. Его ни о чем не уведомляют. Он сидит - без помощи, без информации, лишенный возможности уточнить или дополнить свои первоначальные доводы. Это очень сильно влияет на морально-психологическое состояние человека.

Пробраться к своим подзащитным в период первых двух недель не удалось еще ни одному местному адвокату. Такое испытание выдерживают не все сидельцы.

- Я случайно узнал о том, что мой подзащитный совершил попытку суицида, - рассказывает адвокат Иван ЛЕБЕДЕВ. - Я хотел попасть в СИЗО, поговорить с человеком по видеосвязи или хотя бы по телефону, но мне отказали, ссылаясь на двухнедельный карантин. Я подал ходатайство в суд, чтобы мне позволили хотя бы по скайпу связаться. Но прокурор был против, и суд отказал. Я все-таки попал к подзащитному: вместе со следователем это оказалось возможным. И тогда нам удалось даже поговорить наедине, просто потому что следователь поступил порядочно. Но после этой встречи человека снова лишили возможности видеться со мной, и тогда он совершил вторую попытку само­убийства! Его пришлось госпитализировать. А после возвращения он был снова помещен на карантин, то есть его опять лишили права на защиту. И тогда от ощущения страха и беспомощности он снова совершил попытку суицида! Всего их было четыре, две из которых потребовали оперативного вмешательства!

Кстати, карантин в СИЗО был и в доковидные времена. Но это никогда не мешало свиданиям задержанных с адвокатами. Нынешнюю двухнедельную отсрочку еще можно было бы понять: все-таки коронавирус - это серьезно. Но в то же время, когда задержанный лишен каких-либо личных контактов с адвокатом, к нему спокойно проходят и следователи, и оперативники. То есть расследование идет своим чередом, невзирая на карантин.

А ведь часть следственных действий просто нельзя делать без защитника. Например, допрашивать человека. В этом случае адвокат имеет право находиться рядом с подзащитным. Получается, что в интересах следствия коронавирус ослабевает. А вот адвокат со своим клиентом в отсутствие следователя друг для друга становятся опасными.

- Чем следователь отличается от адвоката? Я, конечно, верю в их святость, но не настолько, чтобы они были неподвластны ковиду! - иронизирует Игорь Петровский. - А если серьезно, то такая абсурдная практика сложилась только у нас. В Атырау, например, несмотря на то что они находились в “красной” зоне, свидания с адвокатами разрешены. В Жамбылской области коллеги тоже не сталкиваются с такими барьерами. При этом местный департамент ссылается на постановление №67 главного санитарного врача. Но там ничего подобного нет!

Аналогичный инцидент с недопуском адвоката в СИЗО произошел не так давно и в Нур-Султане. Тогда на запрос защитника в столичном санитарном департаменте, ссылаясь на то же самое постановление №67, пояснили, что “не запрещено индивидуальное посещение адвокатом своего подзащитного”. Казалось бы, брешь пробита. Но в Северном Казахстане следовать примеру столичных СИЗО не стали: постановление одно, а трактовка и прак­тика разные!

Впрочем, проблемы у адвокатов и их подзащитных не заканчиваются и после двухнедельного карантина. Встречи становятся возможны, но назвать их конфиденциальными нельзя. Адвокаты разговаривают со своими клиентами по видеосвязи из специальной комнаты, которая разделена гипсокартонными перегородками на три секции. Одна - для общественных защитников, две другие - для адвокатов.

- Абсолютно никакой звуко­изоляции, - продолжает Игорь Петровский. - Все, что говорится в этих кабинках, прекрасно слышно посторонним. Доходит до того, что рядом могут оказаться люди, интересы которых противоречат друг другу, и вот мы сидим и слушаем, какие советы дает адвокат, о чем он спрашивает! Ну и, конечно, такой способ связи вовсе не исключает возможности записи разговоров. Я понимаю, что человек мне не говорит всего, потому что боится. А лично увидеться мы не можем. В судебном заседании мы тоже разделены: он в СИЗО, я - в зале суда. Подзащитный меня даже не видит.

Оказывать в таких условиях юридическую помощь в полном объеме практически невозможно. О создании “сильной независимой адвокатуры”, “обеспечении равенства сторон в судебном процессе”, как поручал президент еще на февральском заседании Национального совета общественного доверия, не имеющие возможности даже увидеться со своим подзащитным адвокаты пока только мечтают.

- Простой пример, который о многом говорит: следователь проходит в учреждение по служебному удостоверению. А адвокат кроме служебного должен показать еще и удостоверение личности. Даже в этом усматривается неравноправие! Даже в такой мелочи нас ущемляют! Более того, любой хороший юрист со ссылкой на законы может доказать, что постановление главного санитарного врача не может быть правовым актом обязательного характера. Раз уж мы оказались в такой критической ситуации, когда ограничения действительно важны для сохранения жизни и здоровья, то следовало бы обеспечить легитимность этих постановлений в части их обязательности. Однако этого не сделано. Фактически мы живем в условиях правовых нарушений. Но мы и с этим смирились и теперь апеллируем к тому, чтобы в этих постановлениях были четко и не­двусмысленно прописаны правила, которые обусловлены логикой: если можно к заключенному зайти следователю, то должно быть можно и адвокату, - уверен юрист.

Северо-Казахстанская областная коллегия адвокатов направляла письма и прокурору области, и руководителю департамента комитета уголовно-исправительной системы МВД. Но никаких нарушений прав граждан те не усмотрели. Остается только взывать к автору постановления, которое все так по-разному трактуют. Очевидно, ответом на индивидуальные обращения, а также на коллективное от Республиканской коллегии адвокатов на имя вице-министра здравоохранения, главного санврача Казахстана Ерлана КИЯСОВА стало новое постановление.

Оно вступило в силу 5 июня 2021 года. И в нем черным по белому написано: “Ограничить все мероприятия, проводимые с участием осужденных, подозреваемых и обвиняемых, за исключением вывода для свидания с адвокатом (защитником), а также к следователю и адвокату (защитнику) для проведения неотложных следственных действий…”

Такие формулировки уже сложно трактовать двояко. Однако в ковидных реалиях свидание может быть как непосредственным, так и онлайн. А для североказахстанских задержанных это значит: в комнате с тонкими перегородками по видеозвонку с функцией записи.

Ульяна АШИМОВА, фото автора, Северо-Казахстанская область