Дело принципа

Звезда казахстанского “Фейсбука” может получить реальный срок. В начале мая в Алмалинском райсуде Алматы по уголовным делам начался процесс, в котором блогера обвиняют в оскорблениях и клевете. Об обстоятельствах этого дела она рассказала нашей газете.

- Год назад, 11 апреля, мою 75-летнюю маму сбила машина прямо на пешеходном переходе, когда она шла через дорогу на зеленый свет, - рассказывает Асель Баяндарова. - За рулем оказался некий Серик АЙШУАКОВ. Он посадил маму в машину, забрал по дороге женщину по имени Алия КОРЖАСОВА и всех вместе отвез домой. Согласно нашему законодательству жертву ДТП можно увезти с места аварии только в больницу, если требуется экстренная помощь. В данном случае Айшуаков и Коржаcова привезли маму домой, где уговаривали ее не писать заявления, не обращаться в органы. При этом у мамы были серьезные травмы - напряженная гематома головы, гематомы бедра и туловища, сотрясение мозга. Впоследствии эти травмы классифицировали как средний вред здоровью. Маме предложили 100 долларов за молчание, но она отказалась. Ее уговаривали несколько часов, но в итоге ей становилось хуже - гематома на лице увеличивалась, поэтому ее отвезли в пятую больницу, которая специализируется на челюстно-лицевых травмах.

Там они пытались сделать рентген без регистрации в журнале приема, но у них ничего не получилось, - продолжает блогер. - В итоге маму осмотрели врачи и поставили диагноз - перелома нет. После этого ее повезли в центральную городскую клиническую больницу, чтобы положить в отделение травматологии. Опять же обращались в частном порядке, везде указывали, что пожилая женщина сама упала с лестницы, и ни слова о ДТП, а на осмотр ее доставила дочь. Как я понимаю, дочерью представлялась та самая Коржасова. И все это продолжалось порядка семи часов. Вместо того, чтобы сразу обратиться к врачам и оказать медицинскую помощь пострадавшей, Айшуаков и Коржасова просто заметали следы.

- Когда вы узнали о случившемся?

- Только поздно вечером. В течение дня мама мне не звонила, потому что ей запрещали. Она позвонила водителю, чтобы он привез вещи в больницу, но предупредила его, чтобы мне ничего не говорил. Водитель увидел огромную гематому у нее на лице и позвонил мне. Я приехала в больницу, начала расспрашивать, что и как. Конечно, тут же начала принимать меры.

- А почему мама не звонила вам?

- Эти люди узнали, кто я, возможно, видели мои посты в соцсетях. Они предупредили маму, что не будут оплачивать ее лечение, если она хоть кому-то расскажет об аварии. Вот и все.

- Вы сказали, что начали принимать меры - то есть поднимать шум в “Фейсбуке” и “Инстаграме”?

- Да. Я на тот момент не знала фамилий этих людей и ждала, что они выйдут на связь сами. В итоге я поговорила с Айшуаковым, который сразу начал угрожать: мол, он бывший сотрудник полиции, я ничего не докажу, и так далее.

- В своих постах вы указывали, что Коржасова - любовница Айшуакова. На чем базируется это утверждение?

- Они везде представлялись супругами, хотя фактически на момент происшествия Айшуаков состоял в законном браке с другой женщиной. Когда я впервые написала об этом случае и указала фамилии, то получила очень много откликов. Мне начали писать совершенно незнакомые люди, которые ранее сталкивались с Айшуаковым и Коржасовой, жаловались на них, рассказывали разные некрасивые истории. Позвонила в том числе и законная супруга Айшуакова, которая начала плакать, просить, чтобы я вернула его домой. Я, правда, до конца не поняла, что она от меня хочет и чем я могу помочь. Мне эту женщину искренне жаль, тем более - я получила информацию, что она неоднократно попадала в больницу с тяжелыми травмами, у нее была кома, трепанация черепа… В общем, это все штрихи к портрету.

- Я правильно понимаю, что обвинение в оскорблениях базируется в том числе и на использовании вами нецензурной лексики?

- Да.

- И как вы собираетесь объяс­нить суду, что означает то или иное слово?

- Знаете, у нас уже было одно слушание, где как раз поднимался этот вопрос. Вообще, процесс веселый, и когда мне зачитывают вслух мои посты, я сижу и думаю - бли-и-ин.

- Вам неудобно за эти фразы?

- Нет. Меня обвиняют в оскорблениях, но я считаю, что нигде не переступила черту. Я убеждена, что это оценочные суждения, я никого не пыталась оскорбить. Конечно, еще будет лингвистическая экспертиза, но, на мой взгляд, я ничего плохого не сделала. Я применяла в своих текстах эзопов язык. И настаиваю на том, что мои посты - это искусство, они написаны небанальным языком, поэтому и привлекают читателей.

- Получается, вас хотят наказать за искусство?

- Нет, это просто акт мести с их стороны с использованием судов и правоохранительных органов. Я знаю, что они писали на меня заявление в полицию. Но там дело закрыли в связи с отсутствием состава преступления.

- Вы защищаетесь сама?

- Нет, у меня есть адвокат, компетентный и профессиональный. И я сама знаю, как вести себя в суде, поскольку изучала психологию. А эта наука плотно переплетается с правовым полем.

- Еще один заявитель по делу - адвокат Муратбек ОМАРОВ. Чем он недоволен?

- Мне тоже не ясно. Когда начался судебный процесс по делу Айшуакова, к маме подошел какой-то человек, который начал убеждать пожилую женщину, что она просто обязана пойти на примирение, давил на нее, угрожал. Мама отказалась, а я написала об этом пост, где обозвала его. Видимо, адвокат принял это на свой счет, поэтому и подал заявление.

- Не рассматриваете возможность примирения?

- Нет, конечно. Для меня лучше быть осужденной, чем примириться с такими людьми.

- Как мама реагирует на происходящее?

- Переживает. Для нее может реализоваться главный ее страх - что меня посадят в тюрьму. Для нее это стресс. Мама у меня глубоко советский человек, и ее пугает сам факт, что дочь имеет статус подсудимой. Ее ведь именно этим и пугали: дескать, ваша дочь сядет, если не успокоится.

- Чему вас в итоге научила эта история?

- Что нужно давать отпор злу, в этом нет ничего плохого. Как обычно пугают наших людей? “Не связывайся, а то будет хуже!” Но я считаю, что надо связываться, нужно себя защищать всеми законными способами - в нашем государстве можно добиться справедливости. Я на своем примере хочу показать, как следует бороться со злом.

Да, может быть, я в итоге пострадаю. Но на днях я убедилась, что была совершенно права, подняв скандал в соцсетях. Одноклассника моей дочери сбили на дороге. 11-летний мальчик перелетел через машину, сильно ушибся. Знаете, что сделал водитель? Он вышел из автомобиля и обматерил ребенка, а потом спокойно уехал. Вот такая у нас культура. И только давая отпор таким людям, мы можем изменить ситуацию.

Если мы хотим, чтобы хотя бы наши дети жили в чуть более безопасной стране, то надо что-то делать. Я живу по такому принципу. Вот та же история с моей мамой: я ведь провела целое расследование, прошла по всем больницам, куда ее возили, поговорила с врачами, узнала все подробности. Люди, которые ее привезли, совершенно не волновались, что пожилая женщина может умереть, что у нее серьезные повреждения, что ей больно, наконец. Их это не интересовало. Они беспокоились только о том, чтобы уйти от ответственности. И я должна была это проглотить?

- Вы готовы понести наказание за оскорбления и клевету?

- Я считаю, что меня не за что наказывать. Но если меня как-то накажут, я буду воспринимать это как новый опыт. Потом обязательно напишу об этом пост.

Михаил КОЗАЧКОВ, фото с личной страницы Асель БАЯНДАРОВОЙ в Facebook, Алматы