Зэк - тоже человек

Жамбылские зоны встали на путь исправления и приобрели отчетливый “красный оттенок” - в этом убежден начальник 7-го управления прокуратуры Жамбылской области Секер БУРКИТБАЕВ: из них исчезли смотрящие, зэки в соответствии с требованиями режима запели и замаршировали на плацах, а также занялись общественно-полезным трудом. Однако сами обитатели учреждений не разделяют оптимизма прокурора и уверены, что перемены в пенитенциарной системе чисто поверхностные - так считает недавно прибывший из мест лишения свободы житель Тараза Мурат ДЖАКАШЕВ. Мы решили представить обе точки зрения, дав возможность читателям самим сделать выводы.

Дай сидельцу всё, что положено!

- К сожалению, период подведомственности Минюсту не пошел на пользу пенитенциарной системе, - начинает разговор прокурор Секер Буркитбаев (на снимке). - Были утеряны оперативные позиции, режим в полной мере не соблюдался. Зоны, которые когда-то считались “красными”, где администрация реально управляла, значительно “почернели”. То есть там уже наблюдалось двоевластие, и обстановку в значительной степени определяли находящиеся там лидеры криминального мира. И обстановка была соответствующая: осужденные по ночам шлялись по территории, дулись в картишки, выпивали, названивали по соткам кому ни попадя и разве что девочек не приводили.
Но уже с 2014 года МВД жесткой рукой стало наводить в колониях порядок. Как результат: нарушения режимности резко пошли на спад - их число в исправительных учреждениях региона уменьшилось на 50,8 процента (с 456 до 232). На 90 процентов (со 114 до 18) снизилось число проносов за колючку запрещенных предметов. Дестабилизации же оперативно-режимной обстановки в нынешнем году не допущено вовсе. Теперь мы усилили надзор за соблюдением прав осужденных.
- Они все-таки нарушаются?
- Не без этого. Не зря же с начала года к ответственности привлечено около 100 работников УИС, в том числе к административной ответственности - 11.
Так, мерами прокурорского реагирования погашена задолженность по заработной плате перед 111 осужденными на сумму
2 миллиона тенге. Выявлены факты необос­нованного применения к трем осужденным мер дисциплинарного воздействия, а также незаконного отказа в присвоении положительных степеней поведения шести осуж­денным и перевода их со строгих условий на обыч­ные и облегченные.
Поясню: сейчас в пенитенциарной системе существует шкала степеней поведения - имеются три положительные степени и три отрицательные. И от этого напрямую зависит возможность выхода на УДО. Поэтому каждый осужденный заинтересован повысить степень поведения. Но вот что иногда происходит: 23 марта постановлением начальника учреждения ЖД-158/4 (колония строгого режима) было наложено взыскание в виде замечания на осужденного УМИРАЛИЕВА за то, что он вышел на построение в спортивном трико. Оказалось, что в этот день осужденный сдал брюки в прачечную, а положенного второго комп­лекта формы ему попросту не выдали. Как другому осуж­денному “забыли” выдать бритвенный станок, из-за чего он оказался на утренней проверке небритым. И тоже замечание. По протесту прокурора Тараза эти необоснованные взыскания были отменены.
Мы сейчас строго следим за материально-техническим обеспечением учреждений, чтобы каждый осужденный получал все, что ему положено. Положены второй комплект одеж­ды, зубная щетка, бритвенный станок, столько-то граммов мяса, масла - будьте добры, выдайте ему все это! Прокурорский надзор в этом направлении принес свои плоды, и количество нарушений конституционных прав осужденных сократились на 69 процентов (с 365 до 111).
И в целом по сравнению с прошлым полугодием количество нарушений законности в пенитенциарной системе области сократилось на 37 процентов (с 1366 до 850).

А у нас в тюрьме режим: накурились и лежим...

- Сразу оговорюсь: я не хочу казаться этаким невинным агнцем, попавшим в тиски произвола, - нет, все, что выпало мне, я считаю законным: и приговор суда мирского, и вердикт высшего суда. Помните известную фразу Жеглова: “Наказания без вины не бывает”? Так что угодил за решетку я справедливо. Было за что.
Так начал свой рассказ Мурат Джакашев (на снимке), три недели назад освободившийся из колонии-поселения УЗК 169/4, расположенной под Кызылордой, где тянул срок полтора месяца (оставшиеся пять месяцев отсидки ему заменили штрафом). До этого три с половиной месяца он пробыл в таразском СИ-13 в качестве подследственного.
Месяцы - не годы, но достаточный период, чтобы получить опыт погружения в “параллельную реальность”, тем более для человека, имеющего высшее гуманитарное образование. Но, как говорится, от сумы да от тюрьмы не зарекайся…
- Наверное, было ощущение, что попал на другую планету?
- Да как сказать… Рос-то я, как и большинство таразских пацанов, на улице, поэтому общее представление о жизни за колючкой имел.
- Небось, и грев на зону собирал?
- Не только собирал, но и носил. Этим как раз молодежь и занимается - перебрасыванием через “запретку” всего, что греет душу зэка.
- А в СИЗО тоже можно перебросить?
- Нет, в СИЗО просто так ничего не перекинешь. Но при желании все можно получить через сотрудников.
- А как же режим?
- Режимным наш таразский “централ” никогда не был. Скажем так: он - полурежимный. То есть вся внешняя атрибутика: утренние и вечерние проверки, доклад дежурного по камере, подушки треугольничком - имеется. Но на этом режим и заканчивается. То есть, если нужно выйти из камеры - все это легко решается через постового. Прогуливаются заключенные не только из камеры в камеру, но и из корпуса в корпус. Естественно, не бесплатно. 500 тенге - средняя такса. И так же любой “запрет” - деньги, телефоны, спиртное, наркота - в тюрьму заходит. Через все тех же дежурящих сотрудников. Бывалые зэки, кто сюда попадал уже не раз, говорят, что еще не так давно постовые и корпусные на смену приходили, как коробейники - с сумками, баулами, и торговля здесь шла, как в хороший ярмарочный день.
- И что можно было купить?
- Сигареты, спиртное, еду, одежду, само собой, анашу и героин. Сейчас уже, конечно, с баулами не ходят, но из-под полы торгуют. Я на этот счет даже стишок сочинил: “А у нас в тюрьме режим: накурились и лежим”. Правда, время от времени на администрацию накатывает, и начинается демонстративное закручивание гаек. Например: с 6 утра и до 22 часов лежать запрещено. Но все лежат. Администрация особо не реагирует. Но в “критические дни”, если постовой застукает на шконке, то за это можно и в карцер (камера для штрафников) угодить. Другой момент “показательной порки” - тщательнейший шмон с извлечением кучи запрещенных предметов. Видимо, все это делается, чтобы потом куда-нибудь отрапортовать о борьбе с нарушением режима, потому что через день-два все возвращается на круги своя. Кстати, до сидельцев дошел такой слух - не знаю, правда или нет, будто какой-то проверяю­щий из Астаны после проверки собрал всех сотрудников и сказал им: “Чтобы здесь установить режим, надо в первую очередь ввести режим среди вас!” Так оно и есть.
- Так все-таки СИ-13 “крас­ный” или “черный”?
- Серо-буро-малиновый! А если серьезно: не сказать чтобы совсем “черный”, но “на ходу”. То есть “черный ход” здесь существует, даже несмотря на формальное отсутствие смот­рящих.
- А избиения арестантов - они наверняка отошли в прошлое?
- Нет, никуда они не исчезли. Распускать руки для сотрудников - банальное явление. До смерти, конечно, не забивают, но узнать, почем фунт лиха, позволяют.
- И никто не жалуется?
- Почему же! При мне был случай: опер нашел у парня сотку и ударил его по лицу. Тот, не долго думая, зайдя после прогулки в камеру, с ходу - шарах лицом о стену! Потом спиной - о стойку двухъярусной кровати. И тут же - заявление в прокуратуру в двух экземп­лярах. Позвал постового и вручил ему. Но оно так и не вышло из стен изолятора, потому что замначальника собрал оперов и при этом арестанте их отчитал, заставил просить прощения, после чего заявитель жалобу забрал. Сошлись на том, что ее не было. То есть управу на борзых ментов, в принципе, найти можно. Но только этим никто не озадачивается, потому что на волю все хотят, а это во многом зависит от характеристики, которую дает учреждение. Поэтому “колотушки”, если они случаются, просто терпят. Как терпят грубости и хамство со стороны многих молодых сотрудников, разговаривающих с нашим братом исключительно на матах.
- Что еще приходится терпеть арестантам?
- Антисанитарию прежде всего. С личной гигиеной туго - душ положен лишь раз в неделю. Полчища тараканов так и снуют в коридорах, в камерах. Мыши здесь отбывают пожизненный срок, за что и снискали заслуженное уважение среди заключенных. В нашей камере, например, “сидела” мышь Анфиса и два ее сыночка. Мы их даже подкармливали, как и все здешние арестанты подкармливают своих “сокамерниц”.
- А находится-то хоть чем подкармливать? Как с питанием обстоит дело? Говорят, пенсионеры так не питаются, как арестанты в СИЗО: и сливочное масло там дают, и соки…
- Это миф. Кормят в СИ-13 просто отвратительно. Вместо масла - низкосортный маргарин, соков нет и в помине, из фруктов - одни гнилые яблоки. Да что говорить, картошки - и той не видели с февраля. Примечательный был случай. Со мной в камере сидел торговец рыбой. Так вот он рассказывал, что был у них с братом полный рефрижератор карасей, не находящих сбыта, которых пришлось несколько раз размораживать и замораживать. И он уже собирался выбросить испорченный продукт на свалку, как вдруг брат сообщает ему новость: “Не торопись со свалкой, мы выиграли тендер!” Оказывается, они выиграли тендер на поставку рыбы в следственный изолятор! И комья этих мерзлых непроваренных карасей - когда сверху полуразложившаяся мякоть, а внутри лед - нам подавали! Утешало то, что хозяин рыбы должен был вместе с нами есть эту уху.
- То есть тюремная баланда - реальность?
- Увы. Есть подобные блюда, конечно, невозможно, и если бы не передачи с воли - “дачки”, как их называют на сленге, мы бы просто голодали. Но при этом постовые и корпусные не гнушались выклянчивать у арестантов лакомые кусочки, иной раз просто нахально требовали: дайте мне то-то и то-то! По сути, объедали сидельцев.
- Да, кошмарные вещи, судя по всему, творятся за решеткой! А в колонии-поселении - то же самое?
- Как раз таки нет! Колония-поселение для первоходок - это просто пионерлагерь какой-то для взрослых. Питание трехразовое, обалденное, условия содержания вполне приемлемые, начальник - отец родной, и ни о каких “понятиях” речи нет. Да там и блатных-то нет - сидят в основном за преступления по неосторожности. Одним словом, студенческий лагерь труда и отдыха. Значит, можно все-таки делать, как положено?

Галина ВЫБОРНОВА, фото автора, Тараз