Дикобраз вернётся в природу

По территории ходит кот, его так и зовут - Кот. Белоснежного красавца подобрали и выходили, теперь он проводит здесь “экскурсии”. Нам Кот решил показать своего любимца павлина Петю. Его сюда принесли в мешке, полуживым и с выщипанным до мяса хвостом - павлин это же модно, их разводят для понтовых ресторанов, где чудо-птица гуляет и создает атмосферу. 

А вот если пьяной компании взбрело в голову выдрать все перья из хвоста птицы - ну так клиент всегда прав! Могли просто башку свернуть и выкинуть. К счастью, добрые люди потратились на бензин, довезли бесхвостого павлина до приюта. Хорошо хоть у Пети, как у всех павлинов, память короткая. Он не пугается людей. А вот волкособ - помесь волка и собаки - до сих пор панически боится мужчин. Если к его вольеру подходят женщины, красавец подставляет через решетку мощный лохматый бок, улыбается, повизгивает. От мужчин он сразу прячется. Помнит, как использовали его для притравки бойцовых собак. 

Самое милое существо в питомнике - енот Еська. Он не виноват, что такой шкодный: сбежал от хозяина (это с енотами часто происходит), залез на крышу, хозяин попытался достать модную экзотическую зверушку, упал и травмировал ногу. После этого Еська у хозяина вызывал только злость и ненависть. Вот и отдали его в реабилитационный центр. Здесь Еську любят, чешут за ухом, кормят яйцами и печеньками и даже не ругают за дурную привычку красть сигареты. Их Еська засовывает в пасть, словно хочет закурить.

Этот реабилитационный центр находится на окраине города Есика, на месте бывшей помойки. Волонтеры помогают хозяевам приводить в порядок хозяйство.

- Я бывший военный, служил на подводной лодке, - рассказывает директор реабилитационного центра Андрей Шляхов. - Когда вышел на пенсию, то сразу сказал жене, что бывших офицеров не бывает, я и дальше должен делать что-то полезное для моей родины. А что может быть полезней, чем работа с детьми? При прежнем руководстве города нам разрешили в городском парке организовать станцию юннатов, мы готовились открыть зоопарк. А потом власть сменилась, и в парке нужнее стала донерная, чем детский центр. Но я просто так не сдаюсь, собрался ехать к президенту. Тогда власти зашевелились, дали кусок помойки. Мы тут все расчистили и начали заново. Жаль, что никому не интересно наше дело, но мы и сами справляемся, лишь бы не мешали.

Что общего между таким заведением и служением родине? Андрей Степанович легко прокидывает мостик - говорит, когда маленький гражданин страны изучает животных своего края, когда учится помогать слабым, разве это не воспитание патриотизма? Невозможно не согласиться, особенно когда рядом так соч­но чавкают колючие красавцы дикобразы. Вот их здесь просят не трогать, чтобы животные не привыкали к человеку. Без всяких министерств и госпрограмм Андрей Степанович задумал целую экологическую программу:

- Раньше в наших предгорьях от Каскелена до Нарынкола жили дикобразы, сейчас их на этой территории осталось всего несколько семей. Мы хотим разводить этих животных в нашем центре и возрождать популяцию. Сейчас здесь живут три семейные группы - излишки Алматинского зоопарка, и в апреле мы ждем малышей.

Мы уже 320 черепах выпустили в природу. Их приносят отовсюду - раздавленных, покалеченных, измученных. Мы их выхаживаем и отпускаем назад. Мы вообще всех выздоровевших питомцев стараемся вернуть в естественную среду обитания. Устраиваем из этого праздник - пикник с самоваром и дастарханом, чтобы дети почувствовали, какая радость вернуть на волю дикое животное. И ребят учим, что человек не царь природы. Он только часть ее и должен помогать животным, раз уж он человек.

Наш разговор слушает степенный степной лунь. Кажется, одобряет. Птица была сбита грузовиком на трассе, и добрые люди доставили птицу в Есик. Раньше ненужных экзотов, диких подранков люди тащили в зоопарк, но, к примеру, Алматинский зоосад принял правила, запрещающие брать на довольство и лечить животных, не представляющих ценности для коллекции. Так предписывают международные конвенции, а не только принципы рачительного хозяйства.

- К нам тоже не так просто доставить животное. Вот недавно звонили из Павлодара, хотели привезти покалеченного бело­хвостого орлана, но он занесен в Красную книгу, и мне, чтобы принять такую птицу, нужен целый пакет документов: акты, объяснительные, согласования разных инстанций. Мне звонит водитель, говорит, передам с попутками, а я ему про то, что сначала надо все документы собрать… Получается, проще оставить покалеченное животное умирать, чем спасти его. Законы очень усложняют процесс, вместо того чтобы регламентировать и помогать, да и нет людей, которые бы занимались этим.

Мы идем дальше с тачкой, наполненной провиантом: подгнившие апельсины, некондиционный ананас, потемневшие бананы. То, что для человека “фу”, для животных нормальный корм. С этим сложнее всего. В питомник приезжают родители с детьми, видят масштаб и обещают золотые горы, благо почти при каждом доме есть сад и погреб с яблоками. Но дальше обещаний обычно дело не движется, даже подпорченный товар приходится выпрашивать.

- Трудностей много, - резюмирует Шляхов, - но я не сдаюсь. Не такой характер, все равно будем делать нужное дело. Вот сейчас волонтеры помогают, приезжают к нам регулярно. Если не мы, то кто?

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы