Даю бата. Недорого

Новый тренд в Актобе - услуги по соблюдению национальных традиций. Покойников оплакивают профессионалы, вместо келин по хозяйству шуршат нанятые официанты, а бата дают за деньги. Радетели национальных традиций в шоке - куда смотрят аксакалы?!

- Ой, как же гудит у меня башка и болит горло! Словно три ночи в клубе гуляла!
Вот так, без обиняков, начинает свой разговор моя собеседница, отхлебывая из чашки горячего чаю. Выглядит она и вправду неважно - опухшее лицо, покрасневшие глаза, при этом женщина уже давно вышла из того возраста, чтобы ночи напролет дуть через трубочку мохито и отплясывать под “клубняк”.
Зульфияш ТОРГЫНОВА,
42 года, жоқтаушы, то есть профессиональная отпевальщица покойников. Именно так она себя называет, поскольку пока ее зарождающейся в Актобе профессии более точного названия не придумали.
- Казахи ведь как сейчас покойников отпевают? - задается женщина вопросом и тут же сама на него отвечает: - Да никак. Соберутся три-четыре женщины, и максимум, на что они способны, так это протянуть две заученные строчки “Бісміллə деп бастайын, асылық сөзді қоспайын-ау”. И рыдают, и рыдают, и, как забуксовавшая кассетная лента, повторяют эти слова и повторяют. А разве так в старину оплакивали отошедших в мир иной?
Зульфияш родом из соседнего кызылординского Казалинска. В Актобе живет более двадцати лет, так что давно себя считает местной. Казахский язык у нее богатый, да и о национальных традициях она знает больше 70-летних бабулек.
- Два года назад у моей близкой подруги умер брат, ему как раз исполнилось 49 лет. Как говорят у казахов, самый опасный мушел жас. Как полагается по казахским обычаям, несколько дорогих его вещей планировалось раздать родным и близким, чтобы уберечь его от трудностей. А он внезапно умер - попал в аварию. Мужчина при жизни был очень хорошим: всем родственникам помогал, славился золотыми руками, широким сердцем да еще и красивым был, - вспоминает Зульфияш. - Поэтому для меня было, мягко говоря, удивительно, что его толком никто не оплакивает. Подруга бегала вокруг дастархана, хотя, по традиции, должна была сидеть у двери и оплакивать брата. Его мама просто сидела и вытирала платочком глаза. Жена тоже плакала, но жоқтау не пела.
Воспитанная в исконно казахских традициях, Торгынова решила этот момент взять в свои руки. Ее бабушка, уважаемая в ауле женщина, не только знала несколько видов жоқтау и пела их на похоронах с другими женщинами, но и научила этому своих дочек и внучек. Повязав голову платком, Зульфияш села рядом с матерью умершего и затянула заупокойную песню. На третьем куплете жоқтау дом покойного уже сотрясался от женских и мужских рыданий.
- Совершенно незнакомые люди подходили ко мне, успокаивали, говорили соболезнования, принимая меня за близкую родственницу умершего, - вспоминает Торгынова. - А после поминок хозяйка дома протянула мне пакет. У казахов ведь принято после садақа раздавать баурсаки и прочее, думала: мне тоже немного еды положили. Прихожу домой, открываю пакет, а там отрез дорогого материала, новая рубашка, пачка индийского чая и… 10 тысяч тенге, завернутые в бумагу.
“Поминальный дебют”, вспоминает Зульфияш, оказался успешным - подруга ее попросила спеть жоқтау и на последующих поминках брата. Сколько Зульфияш ни отказывалась, ей и после семи дней, и после сорока дней в пакет вновь положили конверты с деньгами.
- После этого меня часто стали приглашать на поминки - подруга постаралась. Поначалу я стеснялась, поэтому тем, у кого случилось горе, по телефону диктовала слова жоқтау, чтобы сами пели. Но люди стали приезжать на машинах, говорить: мол, это сауаб. Ну я и стала ездить, купившись на это слово (сау­аб - “богоугодное дело”. -
А. М.), - говорит Торгынова. - Деньги я никогда не прошу, люди сами дают. Но меньше десяти тысяч еще никогда не платили. Одно плохо в моей работе - два дня с опухшим лицом ходишь, да и горло болит.
Кайыржан БОЛЫСБАЕВ деньги за свои услуги - он дает бата - тоже не требует. Но с пустыми руками его никогда не отпускают. Кайыржану 53 года, он работает водителем. Его сверстники тоже умеют давать напутствия, но пожелания Кайыржана имеют какое-то волшебное свойство - все, что он скажет, сбывается.
По словам Болысбаева, его дед слыл настоящим знатоком бата - давал напутствия на все случаи жизни. Некоторые его бата доходили до 30-40 куплетов, причем люди говорили, что от бата аксакала их жизнь меняется к лучшему! Это качество дедушки, похоже, унаследовал и Кайыржан. Как-то друг приобрел автомобиль, а Болысбаев сделал рифмованные пожелания, смысл которых сводился к следующему: чтобы в дороге тебе всегда сопутствовала удача. Вот уже три года - и ни одного ДТП или штрафа! Дочка знакомых после его бата с первой попытки поступила в вуз на грант.
- Так случается, - скромничает Кайыржан. - А произношу я исключительно позитивные, хорошие, добрые слова. Как говорят казахи: “Жақсы сөз - жарым ырыс!” Я, правда, до сих пор комплексую - за бата ведь не принято платить…
20-летний Еркебулан ШАЛАБАЕВ (на снимке) тоже зарабатывает на желании казахов соблюсти обычаи, не слишком напрягаясь. Он учится в одном из актюбинских вузов, будущий управленец и уже несколько лет подрабатывает официантом и аниматором. Учебу давно оплачивает сам, покупки делает тоже за свой счет и в этом году приобрел новенькую иномарку.
- Раньше официанты работали только в кафе и ресторанах, - говорит Еркебулан. - Сейчас нас нередко “заказывают” на дом. Причем работаем мы даже в тех домах, где есть и старшая келин, и младшая, и средняя. Однако они лишь бегают между кухней и гостями с чайником в руках. Тогда как блюда готовит повар, чай заваривает и бешбармак готовит опять повар, на стол накрываем мы. А гости думают, что все эти вкусности - от невесток.
Правда, признается Шалабаев, бывает обидно за повара, когда в финале застолья “на сцену” выходят келин и незаслуженно срывают аплодисменты.
- В прошлый раз после одного такого заказа мы с ребятами обсуждали, что келинки, наверное, не имеют морального права после того, как гости поели бешбармак, совершать ритуал табақ алу (традиция табақ алу подразумевает поклоны гостям в знак уважения со стороны келин с блюдом в руках. - А. М.), - говорит Шалабаев.
Отношение к новым услугам разное.
- Я в курсе этих тенденций и каждый раз испытываю шок, когда вдруг обнаруживается, что некому давать бата или, что еще хуже, наняли человека, который дает бата! - возмущен директор Актюбинского областного драматического театра Нурлыбек ЖУБАТКАН (на снимке).
А вот Алтай ТАЙЖАНОВ, профессор философии, считает, что ничего страшного нет:
- Я не за то, чтобы догматизировать традиции - со временем обы­чаи все равно претерпевают изменения, некоторые практикуются, некоторые забываются. Поэтому, если есть спрос, то будет и предложение. Главное, чтобы все не вылилось в тупое подражание и конкуренцию.

Антон МОЛДИН, фото автора, Актобе