Своя “Рубашка”

После того как Антон БОЛКУНОВ показал свой первый фильм “Бросок” про дизайнера, остающегося один на один с собственными какашками, дальнейшее развитие его творческой манеры вызывало некоторые вопросы. Но Антон снял “Рубашку” с Дмитрием СКИРТОЙ и Галиной ПЬЯНОВОЙ - и ассоциаций с дерьмом этот фильм не вызывает ни под каким углом. Фильм заслуженно получил приз фестиваля “Бастау” за лучшую женскую роль.

“Бросок” Болкунов снимал с художницей Зоей ФАЛЬКОВОЙ. Сюжет этой, можно сказать, экскрементальной картины сразу ошарашивает новизной и глубиной драматургии: графический дизайнер посреди рабочего дня идет в туалет, испражняется и тут обнаруживает, что смывать продукты своей жизнедеятельности нечем. Вариантов решения задачи, прямо скажем, немного, и герой выбирает наиболее мужественный - берет свое добро в руки и выкидывает в окно.
Лента вызвала неоднозначную реакцию - несмотря на то, что наш зритель привык видеть на экране то же самое, но в опосредованном виде, прямое апеллирование к дерьму без всяких посредников в виде историй про казахских пианисток в Париже случилось несколько неожиданным.
- Кажется, дело в том, что мы неправильно рассказали историю, - говорит повзрослевший Антон. - Надо было использовать более простые решения, чтобы зритель однозначно воспринимал сюжет. Это же типичный жизненный эпизод - ты попадаешь в глупую, на­итупейшую ситуацию и не знаешь, что делать. Например, в гостях, когда никого не знаешь, а потом стоишь в том же туалете и не можешь от волнения поссать. Такие вещи происходят с каждым. Сюжет “Броска” был придуман как история небесталанного человека, который, оказавшись в сложной ситуации, идет путем наименьшего сопротивления. И в результате посылает все на хрен.
- А ведь “Рубашка” у тебя получилась гораздо более интеллигентной, и сами заданные обстоятельства не такие придуманные. Я хочу сказать, что красавчик, клеящий бабу в кафе, выглядит убедительнее, чем невольный дерьмометатель.
- Каким бы странным это ни казалось, фильмы схожи. Хотя разная форма, герои, тема одна - как человек существует в обществе и каким он оказывается за закрытыми дверями. С другой стороны, это история того, как люди обижают друг друга. Есть сильные люди, им плевать на грубость других, а есть такие, кто может сломаться из-за резкого слова или неправильного поступка. Вот, например, слушаешь лидера группы “Адаптация” Ермена ЕРЖАНОВА, потрясающего человека, который верит в свое дело, делает замечательную музыку, и становится страшно за него. Понимаешь, он настолько хороший человек, что кажется - он выйдет сейчас на улицу, а его машина собьет. Или обидит кто-то. Вроде не война, а он хрупкий весь. Таких людей немного, но они есть. И хочется их как-то укрыть, защитить. Они ведь украшают человеческий род, делают его отличным от обезьяны.
- Ты тоже такой?
- Оценить свой масштаб сложно, я не знаю, принадлежу ли к тем людям, которых имею в виду. Но я обидчивый, да. Не очень приспособленный к жизни. Сложно решаю вопросы, например, с деньгами. Когда нужно назвать себе цену, я вообще впадаю в ступор.
- Все это отдает достоевщиной: слабые и обездоленные, жертвы социальной жестокости.
- Я себя не чувствую героем Достоевского, хотя мы все в какой-то мере жертвы существующего строя. Но то, что я тебе рассказываю про людей “тонкой душевной организации”, вовсе не значит, что они все это выставляют напоказ. Ты можешь с ними общаться и ничего не подозревать - у них отличное чувство юмора, достаток, машины. Я говорю про их внутреннее состояние, нерв.
- Почему протагонист у тебя в “Рубашке” - женщина? Как правило, мужики сохраняют гендерный селф-дисбаланс.
- Я и снял о себе, только в преломлении. Галина - моя жена, и сценарий родился “от нее”. Будь у меня другая актриса, фильм бы вообще не придумался. Как раскрыть чужого человека, как увидеть в нем трагическую нотку? А Галину я знаю изнутри.
- Диалог в фильме очень крутой и достаточно продолжительный - актеры заучивали текст?
- Импровизировали. Я не умею кадрить девушек, для меня модель поведения моего героя вообще чуждая, и я ничего не мог на эту тему написать. Поэтому мы сначала собрались, и я просто задал исполнителям вектор. Мы сделали репетицию, потом я набросал план, и в его рамках они уже двигались на съемках. Сценарий тоже сильно поменялся, и финал был другой.
- Вообще ты же в кино недавно пришел и больше известен как художник. Зачем это тебе?
- Я учился на сценографа восемь лет в двух учебных заведениях, потом пошел дизайнером подрабатывать. А там такая лесенка: сначала ты никто и получаешь 200 долларов, через год - тысячу, через два - полторы, и так далее. Я работал, работал. А потом меня сбила машина. Выскочила на встречку и ударила на пешеходном переходе. И лежа в больнице с пробитой головой, я вдруг понял, что надо завязывать с этой каторгой и заниматься тем, чем хочется. Стал заниматься графикой, иллюстрировал книги. Затем попал в театр “АртиШок”, стал делать то, чему учился. А потом поступил на высшие режиссерские курсы в Жургеновку. То, что случилось со мной, пока я работал дизайнером, - это и есть “Бросок”. Там нет никакой провокации, это изложение истории человека, который занимался тем, что в результате привело его к одиночеству, и с куском дерьма в руке. Что делать в такой ситуации, каждый решает сам. “Рубашка”, в принципе, о том же, но по-другому.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, фото из архива Антона Болкунова, Алматы