Борьба с непобеждаемым

Давным-давно, в начале 1990-х, мне довелось быть первым председателем государственного комитета по ценовой и антимонопольной политике. Впоследствии этот гос­комитет преобразовали в два отдельных агентства - по тарифам естественных монополий и антимонопольное. И правильно, поскольку это разные функции. Но при этом оба ведомства опустили ниже министерского статуса, что аукается нам до сих пор.

КРЕМ - комитет по регулированию естественных монополий, не несущий никакой ответственности ни за электроэнергетику, ни за ЖКХ, тихо-мирно существует в недрах Министерства национальной экономики. И занимается нехит­рым делом - удовлетворением ежегодных или внеочередных заявок монополистов на повышение тарифов, при этом к заявке прилагается невероятное количество обоснований, служащих лишь тому, чтобы затруднить процесс подачи. На самом же деле каждое очередное повышение тарифа осуществляется проще простого: строго в рамках высчитываемой для данного субъекта (тепловых, электрических или водопроводных сетей, котельных и прочих коммунальных монополистов) доли в запланированном коридоре инфляции. А там крутитесь как хотите. И монополисты крутятся.

Поскольку при таком методе тарифного регулирования знание реального положения дел на предприятиях совершенно не­обязательно, законодательство в части тарифного регулирования и соответствующая практика сознательно зачищены от нормирования и мониторинга деятельности естественных монополистов. Электроэнергетика и теплов­о­доснабжение принципиально бесконтрольны. Соответственно, частные владельцы вытаскивают свои “законные” дивиденды, а на всех предприятиях независимо от формы собственности и по всей вертикали - от директора до бригадира - налажена система разного рода откатов. Подчеркнем: мы этого не утверждаем, а предполагаем, поскольку проверить невозможно по факту отсутствия системы проверки. При этом обрушивающиеся на ТЭЦ дымовые трубы и рвущиеся теплосети ничуть не мешают налаженным откатам, скорее, способствуют.

И вот теперь, когда энергетика докрутилась до системных аварий, министр национальной экономики говорит о неизбежности повышения тарифов вплоть до 45 процентов, что вряд ли обрадует население. Заметьте: о необходимости отказа от госрегулирования втемную и об обеспечении тарифной прозрачности и речи нет. Соответственно, не говорит министр и о том, какая часть тарифов, даже если их поднять почти в полтора раза, опять пойдет не в дело, а в чьи-то карманы. Он этого и сам не знает.

Зато мы знаем, чем кончится драматическая отопительная эпопея, начатая размораживанием Риддера и Экибастуза, - прак­тически ничем. Правительство не решится радикально повышать тарифы, размажет удовольствие на малые порции и растянутые сроки. Энергетики и коммунальщики, соответственно, только обострят острый денежный голод, и все продолжится как есть до следующей зимы.

Перейдем теперь к Агентству по защите и развитию конкуренции (АЗРК), переведенному не так давно в прямое подчинение президенту. Статус АЗРК усилен не только бюрократически, но и фактически. Прежний глава агентства - самый опытный в Казахстане специалист как по тарифному, так и по антимонопольному регулированию и самый убежденный рыночник - переведен на позицию вице-премьера. А в документах правительственного и президентского уровня тема демонополизации звучит как решающая.

Так, в предвыборной президентской программе, рассчитанной на весь семилетний срок, сказано, что недобросовестная деятельность монополистов загнала граждан в “ловушку бедности” и что государство покончит с монополиями и обеспечит справедливое распределение доходов.

Насчет “ловушки бедности” и несправедливости в распределении доходов - в самую точку. Прошлый, 2022 год Казахстан закончил с подушевым ВВП порядка 10 тысяч долларов, что в пересчете дает примерно по 400 тысяч тенге на каждого казахстанца в месяц. Однако средний подушевой доход тех же казахстанцев в прошлом году, по статистике, составлял лишь 80 тысяч тенге. Из них больше половины, свидетельствует статотчетность, уходило на пропитание, а еще почти четверть - на те самые коммунальные услуги и оплату банковских кредитов. Не мечтаем о большем, но доставайся населению хотя бы половина от национального дохода, хотя бы по 200 тысяч тенге на душу в месяц, совсем другая была бы жизнь! А лишь одна пятая от всего производимого в Казахстане, приходящаяся на всех его граждан, это... как-то совсем несправедливо. Поневоле засомневаешься: действительно ли земля и ее недра принадлежат народу, как сказано в Конституции?

Но коль скоро нас зовут на последний и решительный бой с монополистами, давайте определимся, в чем разница между монопольными и конкурентными рынками, опекаемыми двумя половинками бывшего антимонопольного комитета. Так вот естественный монополизм - это не ругательство, а такая форма производства товаров или услуг, при которой именно отсутствие конкуренции приносит потребителю наименьшую цену и лучшее качество при условии, конечно, грамотного государственного надзора и регулирования.

А что касается идеальной конкуренции - ее давно уже нет в глобальном мире. Это как в спорте: неизменная конкуренция поддерживается дроблением на бесконечные соревновательные цепочки. Чемпионаты местных, национальных и международных уровней проводятся регулярно, выявляются и награждаются победители и призеры, и каждый раз все начинается сначала. В реальной экономике так не получается, а потому отчаянная конкуренция времен первичного накопления капиталов давно уже сменилась выявлением и ранжированием победителей, поделивших между собой все сколько-нибудь значимые региональные, национальные и международные рынки.

Возьмем, например, наш казахстанский рынок как раз в разрезе того, за что люди платят деньги. Про электро-, тепло-, водо-, газоснабжение, все сплошь естественно-монопольное, мы уже сказали. КРЕМ как тарифный регулятор присутствует в процессе вслепую и чисто формально, не пытаясь препятствовать растаскиванию средств и решить инвестиционную проблему. Фактически он является ширмой, прикрывающей творимые из-за бесконтрольности безобразия и накапливаемые проблемы. Так что тезис о недобросовестной деятельности монополистов следует прямиком адресовать Министерству национальной экономики.

А что до защиты конкуренции - где она, хотя бы теоретически, может быть организована, например, в области продовольствия, на которое казахстанцы тратят большую часть своих денег? Между отдельными продавцами на базаре или между придомовыми магазинчиками? Да, там что-то похожее на конкуренцию и свободу выбора присутствует, и то относительно. Вообще, все цепочки закупа производимого у нас в стране и импортируемого, вся система перевозок, складирования и распределения по оптовкам, супермаркетам и магазинчикам - это набор разного рода монополистов и доминантов. Равно как и, например, тоже очень важная для населения и всей экономики система обеспечения нефтью НПЗ и снабжения ГСМ: там подобие конкуренции имеется лишь на заправках, остальное - технологические, географические и логистические монополии.

Не ошибемся, если скажем, что более 90 процентов всей той рыночной среды, в которой протекает жизнь казахстанцев, имеет естественный или фактический монопольный характер. А потому справедливое государство обязано все это без стеснения структурировать и досконально регулировать. Но если вместо этого Агентство по защите и развитию конкуренции морочит голову стране и руководству обе­щаниями “демонополизации”, не получается ли, что фактически оно (плечом к плечу с КРЕМ) стоит на защите монопольного частно-олигархического интереса?

Пётр СВОИК, коллаж Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы