Солнце против атома

Предлагаю продолжить начатый разговор о перспективах казахстанской энергетики (см. “Не спешить, но и не опоздать”, “Время” от 3.6.2021 г.), но уже в конкретном разрезе “атом или солнце?”. Напомним исходные данные: прошлую зиму мы уже прошли на грани - генерации в пиковые часы не хватало, приходилось прикупать в России. А в ближайшие семь лет нам надо ввести, чтобы не проваливаться в веерные отключения, как минимум 3200 МВт новых мощностей. Примерно по 510 МВт ежегодно, читайте - построить еще одну Экибастузскую ГРЭС-1. С той лишь разницей, что уже никакого угля. Наоборот, Парижское соглашение по климату накладывает на нас обязательства снизить к 2030 году углекислотные выбросы на 15 процентов от нынешнего уровня. На самом деле от уровня 1990 года, но мы сейчас уже на этом уровне.

Н аши дипломаты-подписанты немного просчитались, и теперь перед нами стоит инженерно-политическая задача: нужно наращивать выработку при снижении выбросов. Легко напрашивающийся ответ про солнечно-ветровые электростанции не совсем верен: неравномерность “зеленой” выработки должна хотя бы на треть дублироваться высокоманевренной газотурбинной генерацией, а это не только дополнительные затраты, но и те же лишние выбросы. Упор на ввод малых ГЭС на горных реках тоже много не дает: экологически небесспорно, к тому же дорого и требует дублирования.

Если совсем откровенно и при этом чисто технически, без примеси политики, то есть только один способ вписаться в парижские квоты - построить АЭС. Если конкретнее, то возвести наконец ту самую Балхашскую ТЭС (тепловая электростанция), которая под именем Южно-Казахстанской ГРЭС начинала строиться еще в СССР. Только теперь уже не в угольном, а в атомном формате.

И даже при таком раскладе вписаться в обязательства по Парижскому соглашению нам удастся, честно говоря, значительно позже 2030 года, даже если сильно поторопимся. Ведь надо будет успеть не только ввести первую очередь на два блока по 1200 МВт, но и расширить АЭС до возможности вытеснить атомной выработкой угольную.

Опять-таки если технически, то только такой вариант обеспечивает решение стратегической задачи объединить наконец центр и юг Казахстана в целостную энергосистему, а сам Казах­стан укрепить в роли энергомоста между российскими электросетями и Центральной Азией. Ну и не уступить энергетическое и общее технологическое лидерство братьям-узбекам, которые уже приняли предложение “Росатома” о строительстве АЭС.

В прочем, зачем все эти рассуждения, если по-хорошему мы с вами должны уже обсуждать готовый национальный проект “Энергетика-2030”. Критиковать или расхваливать заложенные в нем решения, цокать перед табличкой с капитальными вложениями и вытекающими из них тарифами, а не увлекаться собственными фантазиями. Однако… нет такого национального проекта. И как раз наши рассуждения показывают, почему до сих пор нет.

В самом деле, представьте, что министр экологии, продвигающий “зеленую” энергетику, подсчитает да объявит вслух, в какие капвложения и тарифы выливается его вариант покрытия нагрузок 2030 года. Пожалуй, такое и во­образить невозможно, легче представить откровенное заключение: “развивающейся” экономике “зеленая” энергетика не по карману в принципе, и точка.

Или представьте, что министр энергетики выйдет к народу и скажет: строим АЭС! Зачем ему брать на себя шквал возмущения со стороны сограждан?

Памятливые читатели скажут: вообще-то вопрос строительства АЭС поднимается уже давно. Сам глава государства, помнится, еще полтора десятка лет назад поручал правительству сделать проработки. Но одно дело - изучать, другое - решиться.

С огласитесь, радиофобия в Казахстане - явление объективное, причин для нее достаточно. Как надуманных, так и фактологических. Но помимо очень непростой задачи приведения общественного мнения в соответствие с реальными обстоятельствами и вызовами перед принимающими решение инстанциями стоит еще более сложная задача внешнего политического выбора. Можно сказать, выбора на разрыв.

А именно выбор между солнечным и атомным вариантом дальнейшего развития энергетики Казахстана - это выбор между преимущественной ориентацией на Европу или Россию. А если кому-то хочется, то и на Китай.

Суть вот в чем. Энергетика, даже традиционно угольная, - это высокие технологии, а ВИЭ и атом - это технологии последних достижений человечества. И страна, обладающая такими технологиями, не может быть бедной. И наоборот: бедная страна такими технологиями обладать не может. Да, у Казахстана вполне современная энергетика, но наш нынешний вклад в нее - это уголь из наших разрезов, это вода в Иртыше, Бухтарме и Или, и это, немного вспомогательных материалов и оборудования.

Есть ли у нас база для развития солнечной энергетики? Да, у нас одно из лучших в мире месторождений жильного кварца, и, более того, уже создана цепочка производств по превращению отечественного сырья в кремниевые пластины и готовые панели. Но… эти построенные на госсредства предприятия выставлены на продажу, а оборудование для наших солнечных электростанций импорт­ное.

Есть ли у нас основа для атомной энергетики? Да, мы чемпионы мира по добыче природного урана. Но… добычу ведут совместные предприятия из России, Китая, Франции, Канады и Японии, а все добываемое сырье вывозится. И еще у нас в Усть-Каменогорске возрождается производство урановых таблеток для топливных сборок и самих сборок… китайским инвестором для их АЭС.

И вот вопрос: в какой цикл современной мировой энергетики мы можем вписаться не только в качестве поставщиков природного сырья, географических территорий и человеческого материала?

Есть ли в правительстве ответственные за “зеленую” энергетику лица, способные выйти и рассказать, что же происходит с производством отечественных кремниевых панелей и есть ли у них хотя бы один шанс потеснить китайские или европейские? Или рассказать нам, каковы шансы казахстанских машиностроителей хоть как-то встроиться в производство устанавливаемых у нас ветровых турбин.

По той же АЭС. Вопрос не в том, строить или не строить, а на каких условиях возможно строительство и каково будущее место Казахстана в полном топливно-энергетическом атомном цикле на его территории. Чтобы было понятнее, покажем на цифровых примерах. Вот “Росатом” строит АЭС “Аккую” в Турции, с которой у России всем известно, какая тесная “дружба”. Причем (единственный в мире случай) это будет российская электростанция на турецкой территории. Да, персонал будет местный, турецкую молодежь уже сейчас готовят в российских вузах, но станция будет российская. Так вот турецкая сторона обязалась закупать не менее 70 процентов выработки по цене 12,3 цента за 1 кВт·час, что примерно соответствует 52 тенге. Оцените по своим платежкам. А вот тариф “РосАтомЭнерго” для российского оптового рынка электроэнергии - 2,7 рубля за 1 кВт·час, или примерно 15 тенге.

Разница почти четырехкратная, как говорится, для своих и не своих. Осталось нам определиться, с какой стороны этой тарифной вилки мы сами.

Пётр СВОИК, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы