Сточная экономика

Действительно, если даже в момент презентации стратегии “Казахстан-2030” с ценами на нефть и металлы все было очень кисло, экспортно-сырьевой комплекс лежал на боку, не говоря о всей прочей экономике (отчего и власть не казалась прочной), то “тучные годы” стали прямо-таки блестящим подтверждением выбранной стратегии. Вплоть до мирового кризиса 2007-2008 годов, который для нас обернулся банковским дефолтом 2009-го. Тогда же последовала февральская девальвация тенге, счастливо угадавшая восстановление мировых сырьевых цен, плюс извлечение нами уроков: были запущены программа ФИИР, предельные тарифы в электроэнергетике и разные дорожные карты бизнеса.
Все это опять существенно взбодрило и экспорт, и вообще экономику, на гребне чего и появился “Казахстан-2050”. Потом грянули Майдан, Крым, санкции и контрсанкции, спуск нефтяных цен ниже 30 долларов за баррель и ответное девальвационное пике руб­ля, а за ним и тенге.
Впрочем, зачем длинно рассказывать, лучше посмотрите на график, сразу все отражающий.
На нем лишь три циклически ломаные кривые, но это и есть жизнеописание самого главного в нашей экономике. Это, само собой, экспорт, на котором и держится вся сырьевая модель. И это не менее важный импорт - в страну завозится все необходимое для поддержания того же сырьевого экспорта и обеспечения жизненных потребностей населения.
Но я рекомендовал бы пристальнее вглядеться в менее заметную кривую, аккуратно повторяющую все циклы и неизменно жмущуюся к отрицательной оси нашего графика. То есть там, где отражается не приход, а вывод валюты из казах­станской экономики. Мы назвали ее “сальдо доходов”, собрав в нее все существенные строки платежного баланса, относящиеся к движению не товаров и услуг, а финансовых потоков. Это, например, зарплата, которую отправляют на родину работающие у нас иностранные управляющие, специалисты и рабочие, и зарплата, присылаемая домой казахстанцами. Это приход новых иностранных инвестиций и вывоз доходов на ранее вложенные с симметричным раскладом казахстанских инвестиций за границу. И это, конечно, поступление новых иностранных заимствований с оттоком денег на обслуживание набранного внешнего долга.
И вот, заметьте, по финансам наша экономика всегда в минусах! Это не слишком разорительные минусы, всегда деликатно улавливающие самочувствие донора: в кризисы это всего десяток миллиардов, когда получше - до двух десятков, и лишь когда совсем хорошо - под три десятка американских “ярдов”. 

Но вот вопрос: почему, собственно, вся внешне­экономическая финансовая деятельность Казахстана всегда в минусах?
В конце концов, далеко ли от главы государства и премьера сидит министр финансов или его пересаживают поближе, специалисты в правительстве и Национальном банке работают грамотные, выучившиеся в лучших западных университетах. И им даже как-то неудобно задавать вопросы: как так получается, что если Минфин и Нацбанк хранят свои резервы за границей, то проценты по ним символические, а если наши компании занимают за границей, то под такие проценты, что выплаты по ним давно уже превысили накапливаемый долг? И вообще, зачем занимать за границей, если государство само откладывает там валютные запасы?
Если брать чисто технический аспект, ответ простой: внутри Казахстана в принципе отсутствуют национальный кредит и источник национальных инвестиций, потому что Национальный банк ни кредитной, ни инвестиционной эмиссии не осуществляет, только обменную. В этом смысле тенге - это просто местный доллар, присутствие которого в экономике определяется исключительно как функция внешнего платежного баланса. Соответственно, инвестиции, займы или просто деньги можно получить только с внешнего - долларового - рынка и только тем, кому разрешено туда высовываться. То есть сырьевым экспортерам, “дочкам” транснацио­нальных компаний, коммерческим банкам и самому правительству.
А внешний рынок - это не благотворительная организация, там деньги не дают, а продают с накручиваемой прибылью. Для наших допущенных на внешний рынок игроков эти накрутки посильны, всякая же перепродажа внешних денег на внутреннем рынке в виде тех же потребительских или ипотечных кредитов дополнительно накручивает их стоимость до неподъемной, что блокирует внутреннее производственное кредитование и работает отличным тормозом потребительского спроса.
В целом мы имеем схему, по которой из страны выкачивается не только сырье, но и почти вся вилка между экспортной выручкой и затратами на импорт… На этом месте какой-нибудь горячий читатель может прервать наши беспристрастные технические рассуждения, воскликнув: да это же чистый колониализм, а в финансовом блоке сидят если не лохи, то пособники колонизаторов!
Однако не стоит торопиться с выводами. Выдвинем гипотезу: иностранные инвесторы и кредиторы - они не совсем иностранные. Допустим, какая-то существенная часть денег, получаемых с внешних рынков, - это наши же казахские деньги, выведенные отсюда и возвращаемые уже в иностранном виде. И тогда все становится на места с учетом того, что правительство в Астане - это промежуточная инстанция между Лондоном, Вашингтоном, Брюсселем и немножко Пекином - настоящими столицами такой вывозной модели, в которых откладываются в том числе капиталы и формируются принципы нашей экономической политики.
В подтверждение же нашей гипотезы, что внешнюю эксплуатацию казахстанской экономики осуществляют не столько подлинные иностранцы, сколько родное правительство и аффилированный отечественный бизнес, приведем такой факт: организованный сток денег за границу - это никакое не преступление. В моральном смысле - да, это бессовестно, но в юридическом порядке законно, поскольку подготавливаемое министрами и утверждаемое депутатами законодательство это не просто позволяет, оно под такой сток заточено.
И в заключение. На графике видно, что сырьевая модель отнюдь не исчерпана, буквально недавно мы начали подниматься в следующий цикл. Конкретно: в прошлом году экспорт по сравнению с 2017 годом вырос сразу на 29,3%, а импорт - на 11,7%. Это и эффект неплохих мировых цен, и начало работы Кашагана, и существенная прибавка по вводу новых мощностей по меди, и успехи Минсельхоза в экспорте мяса. И вот вопрос: опять будем ждать “тучных лет” или пора уже сейчас что-то делать со сточной экономикой?

Рисунки Владимира Кадырбаева