Выборность акимов - палка о двух концах

Возвращение Марата ТАЖИНА в Акорду для многих стало неожиданностью. Одни традиционно усмотрели в этом кадровом решении признаки того, что в стране начался процесс политической трансформации, другие связали назначение с коррупционными скандалами, третьи - с перераспределением полномочий между ветвями власти. Чья точка зрения ближе к истине? Об этом наш корреспондент побеседовал с известным казахстанским политологом, главным редактором биографической энциклопедии “Кто есть кто” Данияром АШИМБАЕВЫМ (на снимке).

- Данияр, с чем связано назначение Марата Тажина на должность первого заместителя руководителя администрации президента?
- Возможно, это было сделано для полномасштабного информационного сопровождения конституционных реформ. Всем известно, что в последнее время ситуация в этом вопросе у нас не отличалась позитивом. Поскольку те структуры, которые отвечают за это - пресс-секретарь, министр информации, министр по делам гражданского общества, отдел внутренней политики, ассамблея, партия власти и т. д., достаточно далеки от консенсуса. В этой связи возвращение Тажина, имеющего безусловный авторитет и гигантский опыт в этой сфере, логичный шаг. Ведь в реализации политической реформы по перераспределению полномочий между ветвями власти ключевым является пост заместителя руководителя администрации президента, курирующего вопросы идеологии, на который президент и назначил Тажина. Тем более что отношение некоторых фигур медийной сферы и экспертного сообщества к “дотажинской” внутренней политике было отрицательным. К примеру, многие высказывают мнение, что администрация президента могла бы занять более либеральную позицию по делам Сейтказы МАТАЕВА и Бигельды ГАБДУЛЛИНА. Кроме того, ситуация, сложившаяся вокруг принятия Земельного кодекса (когда не было должного информационного сопровождения, что привело к известным последствиям), во многом повторилась сейчас - в связи с законом о борьбе с терроризмом и экстремизмом. Если мажилис и КНБ со своей стороны проводили разъяснительную работу, то остальные госорганы в массе своей к этой работе не подключались, что и привело, скажем так, к “миграционному кризису”. Поэтому президент назначил Тажина.
- Поговорим о перераспределении властных полномочий. Президент, как известно, создал соответствующую рабочую группу. На ваш взгляд, какие полномочия нужно перераспределить между президентом, правительством и парламентом? И зачем это делать вообще?
- Есть основополагающие вещи: парламент принимает законы, президент их подписывает, а также назначает министров и акимов, которые исполняют эти законы. Это базовые принципы, которые вряд ли подвергнутся изменениям. Тем не менее есть большое количество местных вопросов, которые все эти годы спокойно “гуляли” между ветвями власти и разными уровнями госуправления. К примеру: кто ответствен за формирование
Центризбиркома, Счетного комитета? Кто осуществляет назначение досрочных выборов, кто проводит роспуск маслихатов в случае нарушения ими законов? И так далее. То есть это достаточно широкий круг полномочий, который может относиться и к президентскому, и к парламентскому, и к правительственному блокам. Я думаю, что речь идет об очередном перераспределении этих вопросов между ветвями власти, между уровнями госуправления. Но сложно предположить, что в этих вопросах будут какие-то новации. У нас за эти годы огромное количество реформ было апробировано, все, что можно было реализовать, уже реализовано в той или иной степени. Хотелось бы, чтобы были решены вопросы контроля. Если же речь идет о простом перераспределении полномочий, то это обыденность, от которой не стоит ожидать чего-то неординарного. С другой стороны, были уже вбросы о том, что будет переход от двухпалатного парламента к однопалатному, к избранию президента парламентом, а не всенародными выборами и т. д. Но тут есть существенные возражения. Во-первых, парламент сделали двухпалатным не просто так, а с той целью, чтобы сенат был буфером между мажилисом и президентом и сглаживал возможные политические конфликты. Во-вторых, что касается всенародных выборов: их результаты дают главе государства огромную политическую легитимность, учитывая и высокую явку, и высокие рейтинги. И вряд ли Нурсултан Назарбаев променяет эту легитимность на поддержку нескольких десятков депутатов. Это, кстати, служит и защитой от внешних угроз: поскольку Назарбаев получает высокий процент голосов от избирателей, постольку возможность запуска негативных сценариев извне разбивается о фактор всенародной легитимности.
Есть еще и третье предположение: конституционная реформа будет направлена на создание модели, при которой президент отойдет от практического управления и начнет процесс передачи власти. Но Нурсултан Абишевич за все эти годы ни разу не давал повода по­думать, что он собирается досрочно сложить полномочия...
- Сейчас считается, что глава государства заявил о необходимости перераспределения полномочий между ветвями власти в декабре прошлого года. Но на самом деле он говорил об этом еще в своем послании в феврале 2005 года. В частности, тогда Назарбаев ставил задачи повышения эффективности правительства, усиления политического авторитета законодательной ветви власти, расширения контрольных полномочий маслихатов и т. д. Почему же рабочая группа по вопросам перераспределения полномочий создана только сейчас, спустя 12 лет?
- Реформы в стране идут постоянно. К примеру, в 2014 году была реализована модель, при которой масса полномочий перешла от министерств к акиматам. Но не стоит забывать, что ранее какие-то функции то передавались акима­там, то изымались у них. К примеру, антимонопольная политика, санэпиднадзор и так далее. У нас даже были случаи, когда в течение одного года какие-то полномочия передавались акиматам, а потом снова возвращались в министерства. Все это вроде бы части одной реформы. Но если взглянуть на этот вопрос в историческом контексте, то становится понятно: все эти реформы по перераспределению полномочий ходят по кругу. Опять-таки у нас периодически возникают новые спецслужбы, но парламентское утверждение проходит только председатель КНБ. Одним словом, есть масса вопросов такого рода, которые можно было бы передать в парламент или в правительство, не нарушая базовых принципов госуправления. В условиях, когда экономическая ситуация становится далека от идеальной, необходимость ужесточения контроля над бюджетными потоками и, главное, потоками квазигосударственного сектора становится все более актуальной. Мы знаем, что правительство активно пытается влезть в пенсионный фонд и использовать его в качестве небюджетного инструмента для финансирования бюджетных программ. Но теперь мы знаем и другое: менеджмент ЕНПФ залез туда чуть раньше правительства. Кроме того, количество арестов по коррупционным делам - министр экономики, президент ЕНПФ, топ-менеджеры РГКП “Казавтодор” и многие другие чиновники - говорит о том, что финансовая дисциплина в республике не просто хромает, но выходит за все возможные рамки. Вместе с тем примечательно, что глава государства, говоря о перераспределении полномочий, не конкретизировал ни один тезис. Скорее всего, какие-то вещи станут понятны из послания президента, которое ожидается в 20-х числах.
- Стоит ли ожидать политических сюрпризов? Вдруг парламент, как уже бывало, самораспустится? Или правительство подаст в отставку?
- По Конституции правительство слагает полномочия перед вновь избранным президентом. Если реформа потребует проведения досрочных выборов и будут расширены полномочия парламента по отношению к правительству, тогда вполне возможно. Но до тех пор пока нет конкретной информации, об этом можно говорить только в сослагательном наклонении.
- Существует мнение, что ключевым моментом намечающейся политической реформы могла бы стать выборность акимов, поскольку она окажет мультипликативный эффект на всю политическую систему Казахстана.
- Выборность акимов - это палка о двух концах. Понятно, что это демократическая процедура. Но, с другой стороны, в современных условиях и с учетом специфики республики есть большая опасность того, что выборы акимов даже на районном уровне попадут под влияние теневых ресурсов. Кроме того, мы видим, что кадровая политика президента основывается на двух базовых критериях: с одной стороны, поддержка местных кадров, с другой - борьба с местничеством, грозящим сращиванием власти с местным теневым сообществом, криминалитетом, бизнесом и так далее. А при выборности акимов этого будет очень сложно избежать. В любом случае низовых акимов выбирать нужно. Другой вопрос, до какого уровня доводить эту выборность. Кроме того, у нас, как правило, нет традиции сначала проводить эксперимент в паре регионов, а потом уже внедрять его по всей стране. У нас сначала проводят реформу (которая зачастую оказывается сырой, недоработанной или даже бессмысленной) сразу во всех областях, потом ее сразу же отменяют, не давая реформе созреть. К примеру, 10 лет назад при министерствах появились ответсекретари. Их вводили как несменяемых, чтобы они обеспечили преемственность государственной политики. Однако за эти годы мы видели: ответсекретари у нас менялись иногда чаще, чем министры. К тому же, судя по некоторым коррупционным скандалам в исполнительной власти, оторвать министров от бюджетных потоков ответсекам в массе своей не удалось. То есть реформа реализована и 10 лет существует, но тот смысл, который в нее изначально закладывался, утерян. Найти сейчас ответсеков, которые работают со дня учреждения этой должности, практически нереально, во многих министерствах они сменились уже по пять-шесть раз. То есть можно пойти на выборность, но за три месяца (или даже за полгода) невозможно понять, как она работает. Нужны минимум два-три года. Если же все новации вводить чохом (как, повторюсь, у нас обычно бывает), то завтрашние политические реформы придется отменять уже послезавтра.

Руслан БАХТИГАРЕЕВ, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы