Тайсёгото, нюкельхарпа и дудук

На улицы города и на фестивальные площадки этот музыкант выходит в причудливых масках. Незамеченным не остается и инструмент, на котором он играет. Ведь его он сделал сам. Ну или почти сам. Знакомьтесь - Николай КОШЕВНИК и его японский тайсёгото.

Его Николай нашел на одном из городских рынков. Сломанным. Сначала его просто заинтересовал внешний вид инструмента, который вошел в японскую культуру не так давно - всего каких-то 100 лет назад. Позже пришла идея переосмыслить и изменить звучание. Сделать его менее японским.

На что похож тайсёгото? Николай объясняет: одновременно и на нюкельхарпу - это шведская клавишная скрипка, и на колесную лиру, которую в разных странах Европы (в том числе и в России, Украине и Беларуси) называли по-разному. Словом, добротное такое Средневековье. На всем этом, а еще на дудуке и тальхарпе музыкант играть уже умел. Николай признается: ему всегда нравились этнические инструменты. Взяв в руки свое приобретение, музыкант сначала поморщился: звук был металлическим. Все из-за расположения клавиш - на тайсёгото они сверху и давят сразу на все струны. Но не возвращать же в магазин музыкальную диковинку!

Как и все современники, Кошевник полез в интернет за подсказкой. Информации было немного, да и та в большей степени на японском. Попалось видео, где на тайсёгото пробуют играть смычком. И тут как лампочка зажглась. Началась новая жизнь инструмента в проекте Николая, который он назвал “Лугнан”. Обычно играли на музыкальном раритете с помощью медиатора, Николай же приспособил к нему смычок, изменил механику, струны другие подобрал и даже под кнопки приладил мягкие подкладки. Появилась в звучании какая-то восточность. Николай услышал в нем звуки казахских кобыза и домбры, узбекского гиджака и арабского уда. Повеяло каким-то шаманизмом. Повалили идеи записей и выступлений. Музыкант даже подружил своего “франкенштейна” с современной колонкой.

А потом и сам решил соответствовать - закрыл лицо маской. Она родилась под влиянием степного мистицизма. Ветки и корни, которые по цвету напомнили Николаю причудливо изогнутые кости, он насобирал во время отдыха на озере Бартогай.

- Хотелось отвлечь зрителей-слушателей от моего лица - оно всегда в социуме носит информативный характер. Поэтому в выступлениях я хотел его спрятать, направляя внимание людей на музыку, - рассказывает музыкант.

Образ в шаманском и даже тенгрианском стиле подобрала супруга. Вместе они создали кимоно, приправив оттисками с настоящих петроглифов.

Теперь незамеченными на улицах Алматы - чаще всего Кошевник выступает на пешеходной улице Панфилова - они не остаются. Особенно любят музыканта в маске дети - всегда с удовольствием танцуют под его игру.

- Я никогда не планировал становиться уличным музыкантом, - признается Николай. За спиной у него внушительный бэкграунд - окончил Мос­ковскую консерваторию как хоровой режиссер, работал в студии игровой разработки как композитор, написал фортепианный альбом к игре “Помни” от студии Ice Pick Lodge. Однако теперь решил круто изменить свою жизнь - вышел на улицы города. Теперь Николай принимает приглашения на фестивали, собирает солд-аут квартирники (когда проданы все билеты и рассадка такая, что люди сидят друг на друге), ведет музыкальный канал - в нем звучание этники и шаманизма сплетается с современностью и электроникой. Весной выпустил сингл, сейчас формирует первый сольный альбом. И пишет стихи, вдохновленные степью.

Юлия ЗЕНГ, Алматы