Будем выражаться нелитературно!

- Идея надеть на девочек маски пришла мне в голову еще осенью 2016 года, когда я думала над тем, чем же могу привлечь внимание к команде, которую решила создать, - вспоминает Анель. - Стандартных герлз-бэндов было полно, и нам надо было чем-то выделиться. А когда девочки вышли в масках, даже коллеги говорили мне: “Зачем ты фигней страдаешь?” Я отвечала: “Моя идея мне нравится, и я буду ее нести!”

- Группа выступала в масках целый год: мы ездили в них на гастроли, носили в аэропорту, в транспорте, - добавляет Роза. - Анель хотела, чтобы девочки ходили в них и дальше, но Балкис начала протестовать: “Нас никто не знает в лицо!”

- За это меня даже уволили из команды в воспитательных целях. Анель уже объявила кастинг в поисках новой солистки, но девочкам удалось ее уговорить, и меня взяли обратно. С тех пор продюсеру не перечу, - улыбается Балкис. - Но вообще-то сопротивлялась я тогда еще и потому, что быть всегда в маске тяжело. Теперь из-за пандемии это все знают. А у нас еще и сценический макияж, и жаркие софиты. Лицо постоянно потело, на коже были высыпания. Но теперь я понимаю, что это была наша фишка. Надо было, наверное, это все оставить.

- Короче говоря, бунт подавить я не смогла и сказала: “Хорошо, снимаем маски!” И в этот момент все вдруг стали говорить: “Зачем ты открыла им лица? Это же была фишка”. Ну а когда начался карантин, я только и слышала: “Какая крутая у вас была идея!” И сами девочки стали присылать мне фото моделей, на которых дизайнеры с мировыми именами надели точно такие же стильные маски, как были у нас, - из блестящих тканей, расшитые стразами. Но все - поезд ушел! Теперь все ходят в масках, - вздыхает Анель. - Будем стараться удивить чем-то еще.

- Какие идеи на подходе?

Анель: У меня в голове всегда что-то есть, но пока это секрет... Кстати, изначально я планировала создать группу толстушек. Думала хайпануть и показать стране, как любая толстушка может взять себя в руки и стать супермоделью. Хорошо поющих толстушек оказалось много, но, к сожалению, мой проект провалился из-за того, что толстушки-пампушки не смогли продержаться даже две недели. У них вообще не оказалось силы воли: мало того что не выполняли ни одно творческое задание, так еще и рот никак не могли закрыть, чтобы похудеть. Блистать на сцене они хотели, но не верили мне, что полная девушка, надев короткое на бретельках платье, смотрится как порнозвезда.

- А какие претензии у вас к нынешним солисткам?

Анель: Если вижу в сториз, что Акнур, у которой попка персиком, ест мороженое или пирожное, обязательно сделаю замечание: “Ты хочешь попу побольше?!” Но во время карантина все-таки дала им возможность расслабиться. Чтобы не скучали. И девочки часто пекли пироги, готовили вкус­няшки. К счастью, пироги не повлияли на их вес.

- Но сейчас ни безупречной внешностью, ни идеальным вокалом зрителя не зацепишь. Готовы, например, нецензурно выражаться в своих песнях?

Балкис: Ну я бы не сказала, что, например, тот же суперпопулярный и модный Скриптонит матерится ради хайпа. Если почитать тексты его песен, то там глубокий смысл и посыл, который нынешняя молодежь хорошо понимает. Это касается и групп Ninety One, “Ирина Кайратовна”. Они очень глубоко копают, смело говорят о политике, рассказывают о нашей истории, наших традициях.

Роза: Мы тоже сейчас будем записывать необычный для себя трек. Уже уговорили Анель. Объяснили, что теперь не пойдут литературные слова и классическая аранжировка. Постараемся, конечно, обойтись без матерщины, но литературный язык поменяем на бытовой. И тогда будем на одной волне с новым временем.

- Значит, не разочаровались в своей профессии, несмотря на отсутствие заработков во время карантина? На что, кстати, жили?

Роза: На стипендию. Мы с Балкис - студентки отделения эстрадного вокала Казахской национальной академии искусств имени Жургенова.

Балкис: Кроме того, я зарабатываю на жизнь бизнесом, который веду совместно со своим парнем. Это музыкальная школа, которая может работать и онлайн. Радует, что за время пандемии люди не разочаровались в музыке, в духовном развитии, и только за три месяца мы открыли три филиала своей школы.

Акнур: А я преподаю вокал в музыкальной школе. Но, несмотря на то что гонорары артистам после карантина срубили на 50-70 процентов, мы все равно готовы выступать. После карантина хочется сделать что-то грандиозное, выплеснуть все, что за это время накопилось внутри.

- В общем, на сцене вы только ради идеи, музыки и творчества?

Роза: Из-за родителей, которые никуда не направляли меня, ничего не советовали, а просто сказали: “Дочь, делай что хочешь, поступай куда пожелаешь!” (Смеется.) В общем, у меня самые лучшие родители.

И вот я, выпускница обычной школы в Талгаре, в последний день приема документов отправилась поступать в Академию искусств. Просто в 11-м классе вокал стал моим хобби, и я даже ездила в Алматы на подкурсы в консерваторию.

Нафуфырилась, надела туфли на высоком каблуке, платье, чтобы показать свою худенькую фигуру, и направилась на прослушивание к Лаки Константиновичу (КЕСОГЛУ - педагог, профессор, народный артист Казахской ССР. - О. В.). Была уверена: ноги покажу - и точно возьмут. Но, к моему ужасу, за красивые глазки допуск к экзаменам он мне не дал... Не проканало! (Смеется.) Сказал, что я еще слишком маленькая, не имею начального музыкального образования, и порекомендовал идти в эстрадно-цирковой колледж...

И вот стою я в коридоре академии и плачу. Мимо проходил проректор, узнал о моем горе и посоветовал сходить на прослушивание в соседний кабинет к Люции Хажигалиевне (ТУЛЕШОВА - педагог, профессор, заслуженная артистка Республики Казахстан. - О. В.). Я спела, и она молча выписала мне допуск.

Балкис: А у меня, наоборот, с Лаки Константиновичем сработало. Я тоже надела красивое платье, сделала сногсшибательную укладку, и он впечатлился моей красотой. Сразу сказал: “Ты нам подходишь! У тебя такая замечательная внешность, будешь блистать в нашем шоу-бизнесе”. Хотя Люция Хажигалиевна до него меня зарубила: “Не возьмем! Сначала профессионально позанимайся вокалом, а уже потом приходи”. Я до этого в музыкальном колледже окончила духовое отделение - играла на гобое.

Роза: Видимо, ему нравятся блондинки! (Смеется.) Когда Балкис приехала из родного Усть-Каменогорска и пришла на прослушивание, у нее были короткие светлые волосы и прическа, как у Мэрилин Монро. А еще белое коктейльное платье и каблуки.

Акнур: А я на экзамены в академию опоздала и в слезах сдала документы в гуманитарный колледж на специальность “психолог”. Все четыре года, что там училась, выступала на разных мероприятиях, а окончив, опять пошла в академию и без проблем поступила на отделение эстрадного вокала. Дома в Караганде с детства занималась в музыкальной школе народным пением и домброй.

- Акнур, вы единственная замужняя солистка в группе. Ваш супруг тоже артист?

Акнур: Горный инженер. Познакомились мы, когда я уже была в Shamis. Супруг меня во всем поддерживает, но часто спрашивает после выступления: “Никто не приставал?” А я отвечаю: “С нами же Анеля!” Ее все боятся: она, чуть что, кидается на всех, как коршун. Нельзя даже подойти, чтобы взять у девочек номер телефона.

Анель: С самого начала, когда солистки мечтали о спонсорской поддержке для группы, я предупредила: в шоу-бизнесе бывают случаи, когда спонсоры предлагают то посиделки в бане, то работу на сомнительных мероприятиях. Девочки все поняли и решили обходиться своими силами.

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото предоставлены группой Shamis, Алматы