Не раз мы портили погоду

- Говорят, что женщин, владеющих горловым пением, во всем мире можно пересчитать по пальцам. Как вы, современная городская девушка, увлеклись этой уникальной древнетюркской техникой?

- Безумная любовь к музыке у меня была с детства, хотя я из семьи, где все экономисты. Помню, например, как года в три плакала, слушая грустные мелодии. Мои родственники считают, что дала о себе знать казахская генетика, ведь все наши бабушки-дедушки были очень музыкальные. И Байсеитовскую музыкальную школу я окончила по специальности “прима кобыз”, а параллельно были фортепиано, сазсырнай и домбра. В студенческие годы я добавила шанкобыз, кыл-кобыз, еще овладела практически всеми ударными и шумовыми - дангыра, дауылпаз, дабыл и др. А потом в составе девичьего ансамбля “Арт-Дала” стала пропагандировать кобыз через эстраду. Но я такой человек, который всегда изучает что-то новое в музыке, новые инструменты. И хотя с 2006 года уже работала с Маратом БИСЕНГАЛИЕВЫМ именно как мультиинструменталист, повстречавшись с Абзалом, стала уговаривать его, чтобы он стал моим учителем по горловому пению. И уговаривать пришлось очень долго. Больше месяца умоляла его: “Пожалуйста! Ну пожалуйста!” - смеется Анар.

- Просто есть такое правило: горловое пение не для женщин, и обучать их этому искусству нельзя, - объясняет Абзал. - Запретный момент связан с физио­логическими моментами, со здоровьем. Пока женщина не родила ребенка, ей запрещается использовать горловое пение, так как оно вредно влияет на женские органы и даже приводит к бесплодию. Но главное то, что горловое пение - одна из древнейших традиций, которая берет начало от скифов, гуннов, тюрков и считается неким сакральным процессом, связанным с тенгрианством, шаманизмом. А такими вещами всегда занимались только мужчины, и это чисто мужской вид деятельности. Поэтому женщин, владеющих горловым пением, очень мало в мире, их действительно по пальцам можно пересчитать. Есть такие исполнительницы лишь в Алтае, Хакасии, Шории и Монголии. Вот почему я долгое время всячески противился обучать Анар этому искусству.

- Боялись, что рядом будет женщина, которая сможет как-то сильно повлиять на вас своими шаманскими чарами?

- Вообще, я убежден, что любой творческий человек в той или иной степени может влиять на окружающих, он обязательно как-то связан с потусторонним миром. И каждый музыкант, исполняющий свою музыку от души, в какой-то мере входит в состояние транса - забывается на сцене, уходит в другие миры и влечет за собой остальных. Что же касается нашей музыки, то мы всегда говорим, что преподносим ее не как шаманы, а как исполнители, показывающие обы­чаи и традиции нашего народа. Хотя истории, когда нас называют шаманами, сильно влияющими на людей и даже на окружающую среду, были.

Например, не раз мы портили погоду: выступали под открытым ясным небом, и вдруг на нем появлялись тучи, и начинался проливной дождь с молнией и громом. Это происходило и на выступлениях в Казахстане, и за границей. Факты говорят за себя, и люди сразу прибегали к нам: “Вот это да! Какие же вы сильные!”

- Но до настоящей шаманки мне еще далеко! - улыбается Анар. - Однажды на ежегодный фестиваль The Spirit of Tengri в Алматы из Шории приехала наша любимая подруга Чылтыс ТАННАГАШЕВА, которая является одной из сильнейших исполнительниц на хомусе, домбре, владеет горловым пением, а кроме того, она настоящая родословная шаманка-лекарь. И вот перед выступлением Чылтыс обратила внимание на шанкобыз, который был подвешен у меня на шее, а потом просто сказала: “Очень интерес­ный шанкобыз!” Буквально через две минуты прямо во время нашего выступления на сцене этот крепкий железный инструмент ломается! Что это, как не шаманский сглаз? Ведь все знают, что шаманы очень сильны и каждый их взгляд, каждое сказанное слово могут привести к определенным последствиям.

- А вообще не жалеете, что сделали ставку именно на такую музыкальную направленность? Если судить по гонорарам и популярности, например, Кайрата НУРТАСА, то вы проигрываете…

- Когда мы создавали “Аркайым”, а до этого фольклорно-этнографический ансамбль “Туран”, у нас не было цели зарабатывать, - рассказывает Абзал. - Мы понимали, что это некоммерческие проекты, что они больше социальные и культурные, направленные на развитие духовности и возрождение традиций, музыкальной культуры в целом. Но время и прак­тика подтвердили слова “сначала ты работаешь на имя, а потом имя работает на тебя”. И теперь мы неплохо зарабатываем на своем творчестве. Но, конечно, не так, как наши популярные эстрадные исполнители. Зато если нас сравнивать с ними, с тем же Кайратом, то у нас гораздо больше зарубежных поездок и выступлений. Причем у нас очень много как социальных проектов, когда мы представляем нашу страну на официальных мероприятиях, так и коммерческих, где мы получаем гонорары.

- Трудно представить, что кто-то в наше время не думает о заработке…

- Это наше поколение такое! Если сравнивать его с нынешним, то оно конкретно знает, чего хочет, и настроено на получение денег буквально за любое движение. Такие выводы я делаю, глядя на студентов, которым преподаю в Алматинской консерватории: если им предлагаешь выступить на каком-то общественном или благотворительном мероприятии, то многие откровенно воротят нос: “Почему я должен делать это бесплатно?” Думаю, это воспитание в нынешних условиях. А мы - дети перестройки, рожденные в середине восьмидесятых, хоть как-то захватившие период Советского Союза. И тогда еще патриотизм был. Мы всегда говорили, что являемся патриотами Казахстана, и выступали без проблем бесплатно.

- А вас огорчает перекос в нашей музыке в сторону так называемых тойских мотивов?

- Это тенденция, которая существует не только в Казахстане, но и во всех странах СНГ. Эстрада, поп, то есть облегченная музыка, сейчас захватили главенствующие позиции. И хотя считается, что вкус у народа воспитывают именно музыканты, сегодня с этим очень сложно справиться.

- То есть наш народ не поддается воспитанию?

- Если говорить о том, что исполняем мы - об исконной, традиционной музыке, то да. Она сегодня не приживается, ее очень сложно слушать нынешнему поколению. Ведь это поколение не зацикливается на сложном, на каких-то философских моментах, на том, о чем нужно задумываться. Все это связано с глобализацией, со сложностями современного мира, с его быстрым темпом. Загружать свой мозг и свою душу не всегда хочется. Поэтому, кстати, люди в наше время чаще ходят в кино на комедии и экшны, а не на глубокие и тяжелые артхаусные фильмы. И тут я не виню, а понимаю людей.

- Почему сегодня у нас так много рэперов, которые тоже становятся очень популярны?

- Потому что любая мода, тенденция идут у нас с Запада, из Америки, и вот они до нас дошли. Хотя если говорить о нынешних европейцах и американцах, то они сейчас ищут именно корни, основополагающие субкультуры, этносы. Мне кажется, Европа и Америка уже пережили и съели все: джаз, рок, попсу, рэп, а теперь они в поиске. И новую пищу берут у нас из традиционной казахской музыки. Очень часто в последнее время встречаю тех, кто приезжает в Казахстан и записывает огромное количество музыки, потом увозят этот материал к себе, и на свет появляются шикарные современные музыкальные произведения с нашим звучанием. И наша молодежь начинает ориентироваться на эту музыку и берет с нее пример. Думаю, лет через десять все это будет очень популярно и у нас.

- 11 лет назад вы, Абзал, и еще четверо музыкантов, которые играли на 30 тюркских инструментах, создали “Туран”. Эта группа выступала уже в 75 странах, о ней за рубежом было написано много статей, сняты документальные фильмы. Зачем вам понадобилось создавать еще и “Аркайым”?

- Мы поняли, что наше творчество приносит плоды, и решили идти дальше. Ведь если 10 лет назад на выступления “Турана” в музее музыкальных инструментов в Алматы приходили три-пять человек, то теперь на наши концерты-лекции собираются полные залы. И сегодня молодежь поступает в консерваторию именно на этнические инструменты.

- И все-таки что-то подсказывает мне, что “Аркайым” - плод вашей любви не только к творчеству, но и друг к другу…

- Вы правы, тут и наши чувства, и любовь, - признается Анар. - Близко познакомились мы во время общей работы над проектом Марата Бисенгалиева, Almaty Symphony Orchestra и выдающегося британского композитора, дирижера Карла ДЖЕНКИНСА, который на тот момент трудился над сюитами “Абай” и “Шакарим”. Мы записывали музыку к этому интересному международному проекту в Лондоне, потом вместе с Абзалом работали в научно-исследовательском отделе музея музыкальных инструментов в Алматы. И вдруг я понимаю, что мне стало тесно в группе “Арт-Дала”, а Абзал стал задыхаться в “Туране”, концепция которого не давала играть традиционную казахскую музыку в таких жанрах, как рок, джаз, эстрада, этно…

- Тут-то вы и восхитили всех необыкновенным исполнением композиции из сериала “Игра престолов”?!

- Так мы создали свой стиль - нео-этно-фольк, - добавляет Абзал. - И вот молодой человек слушает известные композиции, популярные роковые произведения, слышит там домбру, кобыз и заинтересовывается этими инструментами. Ну и, конечно, горловое пение, которое когда-то было утрачено в нашей стране. Оно-то, по большому счету, и объединило нас с Анар. Вот так мы и спелись - создали дуэт и уже воспитываем вместе дочь и сына!

Оксана ВАСИЛЕНКО, фото предоставлено группой “Аркайым”, Алматы