Просто нет слов!

В Астане состоялся первый международный фестиваль особых театров WideWorld- “Великий мир”. В столицу приехали коллективы из России и Украины, в которых играют актеры с нарушением слуха.

Мне откровенно повезло. Я попала на спектакль “Здесь птицы не поют” московского театра “Недослов”. Это труппа профессиональных актеров - выпускников Российской государственной специализированной академии искусств, единственного в мире вуза, в котором готовят актеров с нарушением слуха. О чем постановка, понятно из названия - о войне, потерях, страданиях, дружбе и о Победе! Об этом сложно писать - это надо видеть.

На сцене звучит музыка - популярные песни военных лет: “До свидания, мальчики”, “На безы­мянной высоте”, “Журавли”. Они складываются в сюжет, следуя композиция за композицией. Стихи есть в песнях. Но актеры их не произносят. Они поют, выражая эмоции и переживания при помощи языка жестов и пластики. Слова здесь не нужны. Совсем. Они лишние. И без них понятно, о чем рассказывают актеры. И без них ты начинаешь вытирать слезы, которые текут сами собой практически с самого начала. А потом целый час, пока длится спектакль, сидишь как завороженный, уставившись на сцену.
Этот спектакль “Недослов” играет год. Всего. Но рассказать о войне по-своему они хотели давно. И вот наконец сложилось. Не только актеры здесь особенные, но и процесс постановки спектакля.

- Первым делом мы берем тексты песен и начинаем переводить их на жестовый язык так, чтобы передать со сцены смысл, но при этом соответствовать музыке, - делится секретами постановщик жестов Варвара РОМАШКИНА (на снимке). - Тут есть тонкости: допустим, если в песне длинное слово, нельзя использовать короткий жест. Можно заменить два-три слова одним жестом. Но, конечно, самое важное - передать смысл. Я, например, думала, что сложнее всего будет перевести песню “Бери шинель, пошли домой”. Но оказалось, что это не так, трудности возникли с другой композицией - “Десятый наш десантный батальон”. Нужно было подбирать сильные жесты, которые передают и ее энергетику, и смысл. Язык, который используют слабослыщащие, сам по себе очень выразителен и пластичен, и как раз это мы и используем.
- Но ведь люди, которые находятся на сцене, ничего или почти ничего не слышат. Как они понимают, когда именно нужно начинать петь?
- Да, в нашей труппе основная масса ребят - тотально неслышащие. Поэтому песня сначала переводится на жестовый язык, а потом раскладывается на счет. Ведь даже если актеры улавливают какие-то басы в мелодии, они все равно не могут понять слова. В зале сидит режиссер и весь спектакль на пальцах (один, два, три, четыре, пять и т. д. - каждой цифре соответствует определенный фрагмент в песне) считает. А ребята за ней наблюдают, но зритель этого не замечает.

- Да, так оно и есть.
- Вот видите. Хотя многие любительские театры используют не счет, а сажают перед сценой переводчика, он поет, артисты смотрят на него и повторяют. Это очень плохо. Такая форма работы даже хуже суфлера - тот хотя бы сидел в будке, а тут все на виду. Именно из-за этих особенностей важно не то, какой процент слуха сохранен у актера, а поющий ли он, есть у него чувство ритма или нет. В нашей труппе есть тотально глухие актеры, но они прекрасно поют, и зрители не могут поверить в то, что на самом деле они ничего не слышат.
После спектакля зрители традиционно аплодировали и поднимали руки вверх, поворачивая ладони в стороны - так обычно приветствуют глухих актеров. Фестиваль проходил три дня, за это время можно было увидеть постановки киевского театра мимики и жеста “Радуга”, актеров из Санкт-Петербурга и посмотреть на артистов недавно созданного в Астане театра Activ Life. Они представили на сцене комедийную пьесу “Крас­ное яблоко”.

Оксана АКУЛОВА, фото автора и предоставлены организаторами фестиваля, Астана