Ситора Назарова, певица: Могу за себя постоять!

В новом клипе певицы зритель видит в дуэте с артистом Гагашем лишь беззаботную девушку. Она легко поет о незамысловатой ночи любви. Невероятно, но эта красотка больше времени уделяет бездомным животным, чем разбиванию мужских сердец!

- Бездомные животные - это мой настоящий “сдвиг”, - признается Ситора. - Еще в детстве нашу семью звали Айболитами за то, что мы вечно выхаживали больную и приблудную живность: совы, кукушата, ежи, черепахи, котята, собаки. Самый интересный питомец - медвежонок. Еще когда мы жили в Таджикистане и закрывалось на реконструкцию здание цирка, друзья и родственники циркачей разбирали по домам всех животных. Нам достался медвежонок. Думаю, если бы мы жили в Африке, у меня дома и жираф обязательно бы побывал. Вот буквально на днях мне позвонили племянники. Они нашли на заброшенной стройке котят, пришлось ехать и пристраивать их.
- Вам разве больше нечем заняться?
- У меня есть ощущение, что если, к примеру, бездомное или больное животное встретилось мне на пути, значит, именно я и должна что-то сделать. Хотя я обычно не рассказываю про эти случаи, как не делаю пиар-акций из многолетней поддержки воспитанников детских домов. Причем это не просто концерты по праздникам, но и человеческое, личностное общение. А кнопка экстренной помощи у меня вспыхивает быстрее доводов рассудка. Мама до сих пор вспоминает, как в детстве в зоопарке я увидела, что бегемоту, разинувшему пасть, дети кинули туда ржавую железяку - я перемахнула ограду и прямо из пасти выхватила эту дрянь. У нас много таких семейных историй, потому что со мной постоянно что-то происходило. Дважды я спасала тонущих людей, причем в первый раз - еще не умея плавать. Но когда увидела, что человек неподалеку от берега уходит под воду, я просто кинулась за ним, вытолкнула на мелководье тонущего, а потом по дну, путаясь в водорослях, дошла до того места, где можно было вздохнуть.
- Вспомните самый сложный случай в вашей биографии спасателя?
- Труднее всего спасать себя, преодолевать то, что кажется поначалу невозможным. Для меня это было восстановление после страшной автоаварии шесть лет назад. Из-за многочисленных переломов я была похожа на тевтонского рыцаря в гипсовых латах. Картину довершали сильнейшее сотрясение мозга с частичной потерей памяти и трещины в позвонках, которые нужно было скрепить штырями. Но мама не разрешила сделать мне операцию. Она дома очень долго восстанавливала меня своими средствами: травы, йога. Поначалу была обида на судьбу, был страх, что не смогу ходить, не смогу быть нормальной женщиной. Рядом не было мужчины, который поддерживал бы меня, да и друзья как-то рассыпались, хотя от них ничего не требовалось. Я восстанавливалась очень медленно, через постоянную боль. Только через год я смогла немного поворачивать голову. Зато была возможность многое переосмыслить. Я никогда не жалею себя и другим не позволяю этого. Но точно знаю: если не опус­кать руки, если верить в чудо, то оно произойдет. Я тому пример.
- Судя по танцам в клипе, сейчас у вас с физической формой все в порядке. Какими хитростями пользуетесь, чтобы остановить время?
- Меня часто спрашивают, что я делаю с собой. На самом деле ничего особенного. Я не поклонник операций для красоты, не живу в спортзале, не пью кровь девственников. Думаю, что лучшим средством, для того чтобы остановить время, являются мысли, с которыми мы живем, от них зависит наш внешний вид. Ну и, конечно же, в моем активе есть йога и обливание холодной водой.
- Вы сейчас не самая активная персона в шоу-бизнесе. Почему так затянулась пауза?
- Я бы не назвала это паузой. В марте этого года у артистов семьи Назаровых был большой концерт в Москве, в Лужниках. Он длился пять с половиной часов, собрал восемь тысяч зрителей и более миллиона просмотров в онлайн-трансляции. До сих пор мне пишут казахстанцы и жители родного Таджикистана и просят повторить этот концерт в других городах. Беда нашей эстрады в том, что мало интересных, по-настоящему творческих проектов. А тойчики… Я с некоторых пор стала очень выборочно относиться к предложениям выступить на застолье.
- То есть вам дают деньги, а вы отказываетесь?
- Именно так. У меня был период, когда главным был гонорар, вот тогда было много выступлений, и в какой-то момент я поняла, что работаю как автомат. У меня заученные тосты, стандартные обращения к гостям, я знаю, где вставить “хоп”, а где “хей”. И просто деградирую от этого конвейера. На самом деле, рост дают совсем другие проекты, например участие в программе Марата БИСЕНГАЛИЕВА. Это был по-настоящему незабываемый опыт.
- Кроме гонораров тойчики, как вы говорите, дают артисту приятное ощущение востребованности, узнаваемости. Разве не так?
- Были периоды, когда, наоборот, хотелось избежать навязчивого внимания. Еду, к примеру, в такси, и водитель говорит, что я очень похожа на певицу Ситору. Я отвечаю, что да, мол, часто такое говорят. Тут водитель начинает соловьем разливаться и рассказывать, как он дружит с этой певицей, чуть не семьями они выезжают в горы по выходным. А однажды я даже чуть не получила за Ситору. Парвиз, мой брат, попросил помочь его дочке купить джинсы. Мы отправились на барахолку, я, конечно, слышала периодически вслед: “О, Ситора Назарова!” В какой-то момент у меня невольно вырвалось: “Запарили! Кто такая эта Ситора?” После этих слов на меня стала надвигаться дама невероятных размеров. Сжимая кулаки и почти прижавшись носом ко мне, эта глыба рявкнула: “Я не поняла, тебе не нравится Ситора? Гордись вашим сходством. Если бы меня принимали за Назарову, я бы всем кричала, что я - это она!”
- На что же вы живете, если нечасто соглашаетесь на выступления?
- Есть масса способов заработать на жизнь. Я режиссер-постановщик, хореограф, могу быть преподавателем йоги или восточных единоборств, поскольку являюсь сертифицированным тренером.
- На единоборства вас отдал папа?
- Мама! Я училась в школе, которая находилась неподалеку от кишлака, и вместе с нами занимались крепкие сельские дети, выросшие на натуральном молоке и учившие нас, городских-парниковых, жизни. Когда маме надоели мои синяки и порванные вещи, она позвонила дяде Далеру и попросила отдать меня на занятия по самообороне. Так я начала заниматься карате.
- А мужчин вы когда-нибудь били?
- Конечно! В Таразе я разбила бутылку о голову какого-то бандита, правда, с тех пор меня в этот город не приглашают. Самое интересное, что многие мои коллеги, когда собираемся вместе, вспоминают не мои платья или концерты, а боевые эпизоды: “А помнишь, Ситка, как ты сломала челюсть? А как в арык мужика уронила? А как нос расквасила?” Наверное, столько приключений у меня было потому, что я всегда была горячей, да еще и моя физическая подготовка позволяла не спускать дерзости. Я всегда говорила: “Пусть мне вырвут клок волос, пусть я получу фингал, но ухо противнику откушу!” Правда, со временем поняла, что можно и на словах договориться.
- То есть вы не слишком похожи на традиционную скромную девушку Востока?
- А как можно было ею стать, если в школе надо было отвечать за себя и за сестренку? Если случилась война в Таджикистане и я видела на улице трупы людей, видела, как вырезают аристократию, к которой относилась и наша семья? Я привыкла быть в оборонительной стойке и легко могла всадить вилку в собеседника, если он, что называется, борзел. Но, кстати, очень часто я потом слышала от мужчин уважительные слова: мол, как приятно видеть женщину, которая не просто гордая, но может еще и постоять за свою гордость.
- Почему в клипе с Гагашем нет стандартного набора из красивой жизни: кадиллаков, украшений, вечерних костюмов?
- Песня сама по себе очень простая, и я сразу сказала, что не хочу мрамора пятизвездочных отелей, стразов, корсетов, корон и кило­граммового макияжа. Я выросла в семье интеллигентов, аристократов. Да и мой муж Алмаз (Насипбай НАСЕНОВ, криминальный авторитет, застреленный неизвестными в 1998 году в Испании. - Ред.) окружал себя художниками, артистами, продюсерами с мировыми именами. Это все были люди высокого полета, состоявшиеся, но не страдающие пафосом.
- Как-то странно, говоря про мужа-бандита, рассуждать о высоких материях…
- Ярлык бандита на него навесили, когда это было нужно. Но в любом случае Алмаза уважали. Он много помогал детским домам, строил мечети и церкви, не отказывал людям, просившим о помощи. Да и вел он себя не по-бандитски. В девяностых - музыканты это прекрасно помнят - если в кабак приходили бандиты, то вечер заканчивался поломанными стульями, официантами, вбитыми в барную стойку, как гвозди, фингалами у артистов. Когда приходил Алмаз, то все понимали, что вечер будет чинным. Никто не будет пить, никто даже не будет курить.
- О чем жалеете, чего сейчас не хватает для счастья?
- Я счастлива. Мама моя здорова, сын радует, есть любимая работа. Хорошо было бы с нынешними мозгами вернуться в свою юность… Еще я очень хотела бы иметь много детей. Когда я родила сына в обычном роддоме, а не во Франции (просчитались со сроками), то узнала, что на тот момент было целых десять отказных детей. Я поговорила с Алмазом, сказала, что очень хотела взять одного из них. Точнее, девочку… Он был не против, говорил: “Бери их хоть всех!” Но главврач объяснил, что выйти с двумя кулечками у меня не получится: оформление документов такой долгий процесс, что этих малышей я получу только года через три. Пришлось отказаться. Но я все равно планирую усыновить ребенка. Когда я сожалею, что у меня только один сын, моя замечательная мама успокаивает меня: “Много звезд не сделаешь”. А сын у меня получился действительно уникальный - очень разум­ный, с поистине королевским достоинством. Учит уму-разуму, и я обычно даже не могу ему возразить, настолько обоснованны его суждения.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото предоставлено Ситорой НАЗАРОВОЙ, Алматы