Визит к Померанцеву

Юрий Борисович ПОМЕРАНЦЕВ, легендарный ЮрБор, Актерище, любитель поспорить с режиссерами, не любитель давать интервью - в свои девяносто два года он не просто выходит на сцену. Второго мая алматинцы увидели премьеру спектак­ля, в котором Померанцев работает прак­тически без пауз. И, как всегда, на износ.

Он сам смеется по поводу пьесы Джефа БАРРОНА “Визиты к мистеру Грину”: мол, странный выбор, особенно для нашей страны: всего два главных действующих лица, мужчины, оба евреи, и один из них к тому же гей. Но сюжет и, главное, возможность не просто посмешить зрителя, а покопаться в душе настолько заинтересовали Мастера, что он с маниакальным упорством два с половиной года готовил эту премьеру. Попутно родился фильм, благодаря которому Юрий Борисович получил награду отечественной Ассоциации критиков за лучшую мужскую роль.
После сдачи спектакля “для своих”, когда легендарного актера искупали в овациях, как только он появился на сцене, а потом два часа выворачивал нам душу наизнанку, Померанцев согласился дать интервью для газеты “Время”. Внимательно выслушал заготовленные вопросы и безапелляционно отмел их:
- Я согласен с Зинаидой ГИППИУС, сказавшей: “Если надо объяснять - то не надо объяснять”. Мне, как актеру-практику, интересно вот что: живет человек, ходит по делам, гуляет по улицам и вдруг приходит в театр. Не снабженный никакими сведениями, статьями, высказываниями. И что он увидит? Вот это для меня очень важно, ведь мы так долго работали над этим спектаклем.
А дальше последовал практически монолог, который вряд ли корректно прерывать вопросами...
- Два года назад наш актер и режиссер Сергей ПОПОВ дал мне почитать эту пьесу. Сейчас и в театре, и в кино я вижу очень много однозначных “картонных” фигур. Видимо, виной тому вся эта фабрика сериалов. Изменился и темп жизни. Сейчас, если зрителю неинтересно, он на четвертой минуте переключает канал или в антракте уходит со спектакля. А для меня, как театрального актера, важно найти психологические обоснования каждой фразы героя. Без этого я не мыслю работы. Но и чтобы психология не превратилась в занудство, поучения, бесконечные рассуждения на сцене. В этом смысле “Визиты к мистеру Грину” дают большой простор. Я показал пьесу художественному руководителю театра Рубену АНДРИАСЯНУ, но план театра на ближайший сезон был уже утвержден, и единственное, что он мог предложить нам, это репетировать, не рассчитывая на поддержку театра. Мы согласились на эти условия. Начали репетировать у меня дома. Естественно, в то время, когда все мы оказывались свободны от работы в театре, а это происходило нечасто. Репетировались бурно! Ругались, спорили - это была настоящая творческая атмосфера. Самое прекрасное в нашей актерской профессии, на мой взгляд, получить отправные точки на репетиции, прийти домой и продолжать беспрерывную работу над образом. Он не должен тебя отпускать. А на следующей репетиции ты уже споришь с режиссером, дело доходит до ругани, до черти чего! Но роль рождается только через эту сшибку актера с режиссером. Причем если режиссер большой - а мне редко такие встречались, то в итоге у актера должно создаться впечатление, что он сам сделал роль.
Никто в театре не обращал на нас внимания по одной вполне понятной причине - не было приказа о начале работы над спектак­лем. Кто-то вообще удивлялся: “Отдыхайте, Юрий Борисович, зачем вам это надо?”. Но мы не обращали внимания на такие реплики и продолжали работать. В какой-то момент появился интерес к нашей работе, возможно, в связи с тем, что я фронтовик и на 9 Мая наш театр решил таким образом отметить меня. Словом, дело двинулось к сдаче, хотя к этому моменту у нас уже была киноверсия этой истории.
Дело в том, что Игорь ПИСКУНОВ, казахстанский кинорежиссер, предложил мне сделать кино из этой пьесы. Но поскольку он очень занятой человек, я поначалу думал, что это просто треп. И был удивлен, когда мне сообщили, что уже готовы декорации. А партнера не было! Игорю мой театральный партнер не нравился, он сказал: “Я его не вижу в этой роли”. Мы долго и мучительно искали актера, до тех пор пока я не вспомнил, как ко мне в гримерку приводил своего сына Володя ТОЛОКОННИКОВ, актер нашего театра. Родион учится в Москве и очень подходит по типажу - он совершенно не похож на своего отца! Вы же знаете Толоконникова? А тут обаятельный, рафинированный, нежный, с милой внешностью, заграничный молодой человек. Ну никакого отношения не имеющий к Володе!!! Я даже как-то пошутил: “Да твой ли это сын?”.
Мы вызвали Родиона в Алматы, и в течение недели у меня дома я его вводил в роль, затем он уехал в Москву, чтобы через месяц вернуться для съемок. Конечно, на тот момент Родион только заканчивал обучение, и опыта у парня было маловато, но вот это попадание в типаж все искупало! Я не киношник и до этого не понимал, как многое может значить для кино именно типаж. Сняли кино, причем я стоически выдерживал полную киношную смену в шесть часов. Ну а потом в какой-то момент я читаю в газетах, что Ассоциация критиков отсмотрела картины, снятые в 2014 году, и отметила мою работу.
Почему после фильма не пропал интерес к спектаклю? Здесь есть большой секрет, состоящий в том, что как бы ни было мне приятно участвовать в этом кино, но я все-таки театральный актер. Да, мне пришлось сняться в нескольких фильмах, но вся история в том, что я привык ощущать, как говорится, дыхание зрительного зала. Это для меня главное! К тому же кино, по моему мнению, это в каких-то случаях искусство режиссера и оператора. Словом, кино и театр - это два разных вида искусства, и они не соприкасаются. Там когда-то что-то выйдет, и не факт, что на большой экран... А здесь ты играешь в маленьком зале, для людей, которые потратили свои два часа времени, и ты ощущаешь их реакцию. Поэтому не было ни секунды размышлений, быть или не быть спектаклю. И в чем еще прелесть театра: я вот отыграл спектакль и уже нашел три-четыре куска, которые в следующий раз сыграю совсем иначе!
Почему у меня так хорошо получается играть старого еврея? Да я сам еврей: очень многие черты своего героя я, кстати, взял с маминого отца. Моего папу расстреляли в 1938 году в Караганде, и мы вернулись к родственникам в Москву. Оттуда я и пошел на фронт, когда окончил десятый класс. В России до сих пор процветает страшный антисемитизм. Эту пьесу ставят во всем мире, но не в России. Главных героев-геев у нас на сцене тоже до сих пор не было. Иногда, например, в пьесе из времен Мольера для яркости образа одного героя сделали голубым. Но чтобы центральная роль, чтобы такой непростой рассказ о судьбе - это впервые.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото предоставлено Театром им. Лермонтова, Алматы