Не в золоте её счастье

Работа Эмилии ФАЗЛИЕВОЙ (на снимке) долгие годы была связана с красивыми ювелирными украшениями. Мне ее так и рекомендовали: золотых дел мастер. Недавно ей исполнилось 75 лет. Вот скажите, так ли часто людей на пенсии приглашают в другую страну с предложением помочь им открыть ювелирный завод? Не часто.

- Мне было 66 лет, я сомневалась, но меня уговорили: съездите хотя бы на собеседование, - рассказывает Эмилия Арышевна. - Прилетела я туда и начала разговор с того, что на заводе я никогда не работала. В ювелирторге - да, Минторге - да, в государственном ломбарде - да… Будущий директор завода, которому кроме ювелирного этого предприятия подчиняется много еще чего, выслушал меня и сказал: “Вы сможете! Я бывший политработник, я людей насквозь вижу - вы ярый коммунист”.
За два года я им сделала документацию завода. И они мне предложили контракт еще на два года.
Не принято, конечно, женщинам напоминать о возрасте, но тут особый случай: контракт предложили продолжить, когда Эмилии Арышевне было уже 68 лет.
Можно предположить, что у золотых дел мастера имеется интересная коллекция ценных украшений. Но в этом случае, как говорится, сапожник оказался без сапог.
- У меня их (украшений. - Х. И.) никогда не было, - признается Эмилия Арышевна. - Вообще не люблю золотые изделия, хотя много лет с ними работала. Я всю жизнь носила бижутерию. Помню, приходят жены высокопоставленных чиновников к моему управляющему: “Мы хотим купить то, что Эмилия Арышевна носит!”. Он меня потом вызывал и отчитывал: “Когда ты перестанешь над женщинами издеваться?”.
- Обручальное колечко из меди носили?
 - Его не было. Ни у меня, ни у мужа. Вот в этом мое счастье, что я так долго работала с золотом и не привыкла к нему.
…В общем, контракт она подписала. И практически сразу разорвала его. Сняла на память таб­личку, прикрепленную к двери своего кабинета: “Фазлиева Эмилия Арышевна”, и улетела в Алматы, которому была нужнее, чем всем золотым заводам в мире вместе взятым.
 - Сын Дамир сильно заболел, - вспоминает Эмилия Арышевна. - Ему операцию на сердце делали. И через шесть месяцев он скончался. Ему было всего 55 лет.
...Сама операция на сердце прошла неплохо, три месяца все заживало, три месяца он летал, а потом - раз, мгновенно - и все... Это случилось полгода назад.
Сильной женщине надо было вытаскивать себя из бездны отчаяния, и Эмилия Арышевна вспомнила о своем давнем увлечении вышивкой.
- Меня окружили заботой младший сын Кайрат с семьей и дочь Дамира со своей мамой. Но ведь и они сами чувствуют боль утраты. Так и поддерживаем друг друга. Ночь для меня - самое страшное. Ночами плачу, - вздыхает женщина. - В общем, я решилась попросить подруг дать самый сложный рисунок для вышивки.
Дамир любил мамины работы. Когда она щедро раздаривала на его глазах свои вышивки, на которые уходило по нескольку месяцев, сын приговаривал: если бы люди только знали, какой колоссальный труд стоит за кажущейся легкостью вышитых картин!
Здесь позволим себе как бы между прочим заметить: работы, которые она щедро раздаривает друзьям, стоят по 800 долларов и выше.
Среди картин, вышитых Эмилией, одна стоит особняком. Она расположена не на стене в ряду других шедевров, а на специальном журнальном столике. Как алтарь индийского божества, у ног которого рассыпаны лепестки роз.
Репродукцию фрагмента картины французского живописца Адольфа-Вильяма БУГЕРО (Бугро) “Мокрый Купидон” Эмилия Арышевна зовет “Ангелом”.
И вот что интересно: в какой бы части большой комнаты ты ни находился, ангел смотрит на тебя с жалостью и сочувствием.
- Почему он такой печальный? - переспрашивает Фазлиева. - Он попал под дождь, крылья у него стали тяжелые для полета, и он опустился на землю. И когда он увидел людей, какие они есть на самом деле, ему стало страшно. Он пускает стрелы, чтобы мы были счастливы, а мы почти не замечаем этого. Я так понимаю ангела.
Ночью, в самое страшное время суток для себя, Эмилия Арышевна открывает окна с видом на самый оживленный участок нашего города. Алматинский Арбат живет потрясающей жизнью: кто-то танцует, кто-то поет, кто-то праздно слоняется. Особая каста - влюб­ленные и продавцы воздушных шаров. Они вроде и не имеют к тебе никакого отношения, но от их присутствия как-то теплее становится, что ли.
Вот ведь странно: суета и многоголосие ей нравятся. Со стороны. Она берет начатую работу, это сверхсложный рисунок, который месяца через четыре - крестик за крестиком - станет картиной.
Эмилия Арышевна уже вдогонку вдруг мне скажет:
- Наверное, это будет моей последней работой. Вышивание - это не удел стариков, это удел молодых, между прочим.

 “Мокрый Купидон”.

“Калитка влюбленных”.

Знаменитая “Барышня за чае­питием”.

Хельча ИСМАИЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы