В интимных отношениях с музыкой

Гаухар МУРЗАБЕКОВА, скрипачка и руководитель ансамбля “Камерата Казахстана”, сейчас в отпуске - закончился юбилейный, пятнадцатый, сезон существования ее любимого ансамбля, артистке присудили Госпремию. Но уже сейчас Гаухар думает о проектах, которыми удивит в следующем сезоне, и о том, насколько велико место классической музыки в современном мире. 

- Вам не обидно слышать о том, что классика становится все менее популярной?
- Было время, когда такие реплики задевали. Казалось, что это направлено на меня, ведь я же руководитель оркестра. Но, с одной стороны, я вообще не люблю светиться, хотя по статусу это иногда нужно, и мне мешает некоторая закрытость собственной натуры. С другой стороны, я давно для себя решила, что то, чем мы занимаемся, в принципе не публично и не для всех. Никогда классика не будет интересна и близка абсолютно всем. И мне просто жалко тратить свою жизнь на пропаганду и популяризацию.
- Оркестр оперного устраивал весной промоакцию - играли в вагоне метро. А вам слабо сыграть в парке, в метро или на площади?
- Важно, для чего это делается: если серьезная, продуманная акция - почему бы и нет? Но я никогда не позволю своим музыкантам играть на банкетах, представляясь артистами “Камераты”.
- Боитесь трепать гордое имя?
- Вы нашли именно то самое слово - трепать. Я не представляю, как можно играть в то время, когда публика что-то жует. Мне кажется, что эти два процесса просто несовместимы. По определению. Классическая музыка - не приятный фон, она воспитывает слушателя непосредственно в момент, когда вы ее слушаете. И это не пафосные слова.
- Но сейчас все виды искусства пробивают дорогу к публике в том числе и через эпатаж, разные акции.
- Естественно, нам самим скучно проводить вечера в академической классической манере, хочется экспериментировать. Но эксперимент эксперименту рознь. Например, мы первыми в Казахстане начали совмещать разные жанры: музыку с балетом, анимацией, кино. Разве это не поиск? Сделали живую озвучку к мультипликационному фильму “Петя и Волк”, через несколько лет то же самое сделал оркестр госфилармонии. И это нормально. Я часто замечаю, что музыканты словно идут в одном потоке, идеи зачастую приходят одновременно в разных концах света. Но для меня все это не попытка достучаться до публики, а работа с интересным материалом.
- Можете сказать, что за 15 лет существования вырастили свою публику?
- Да, но она не может быть очень многочисленной, это нормально. У нас в стране нет самого понимания, что искусство - важная образовательная, а не развлекательная часть. Например, я так и не смогла убедить сотрудников Алматинского акимата, что необходима городская образовательная программа для школьников, хотя бы несколько концертов в год на площадке того же Дворца школьников. Это вообще больная тема - детские абонементные концерты, трудно найти для них зал, трудно распространить билеты, хотя они стоят 250 тенге, то есть дешевле, чем билет в кино. Каждый раз, начиная абонементный проект, я бьюсь лбом об стену.
- Почему, как вы считаете, пуб­лика, посещающая концерты классической музыки, не увеличивается за счет появившегося у нас бизнес-класса?
- Да, сейчас есть та прослойка, которая, не думая о хлебе насущном, может позволить себе любые концерты. Они понимают, что классика - это хорошо, и стараются, чтобы их дети бывали на концертах, а сами предпочитают какие-то элитные тусовки и мероприятия. Как будто на них может произойти что-то особенное… Впрочем, это тоже закономерно. Дело в том, что с классикой надо вырасти, она должна звучать дома, в школе, в плеере. На серьезный концерт не ходят для того, чтобы потом обсудить его на светской вечеринке. На мой взгляд, это очень интимные переживания, о которых как-то и не расскажешь. Это событие для души. Ей ведь тоже чем-то надо питаться, и вообще с ней надо аккуратно, бережно обращаться. У нас слишком много событий развлекательного формата. И самое печальное, что на искусство сейчас смотрят как на развлечение, вот в чем проблема. Исчез пиетет по отношению к артистам. Мы забываем, что каждый выход на сцену - это потрясение, когда музыкант через мастерство раскрывает свою душу перед слушателями, а не демонстрирует улыбку и красивый костюм. Музыка находится совсем на другом полюсе того, что происходит сегодня.
- Это правда, что “Камерата” появилась на свет благодаря вашему мужу, Шарипу Омарову?
- Да, именно он помог мне воплотить мечту. Еще во время учебы в Москве я поняла, что мне интересна именно камерная музыка, но прекрасно понимала, что создать собственный ансамбль нереально даже мне. Хотя к тому моменту я уже была и с именем, и народной артисткой, и лауреатом конкурсов. Дело было в 1997 году. Все прекрасно помнят те времена - коллективы скорее закрывали, чем открывали. Но Шарип, когда я поделилась с ним моей мечтой, сам прошел все инстанции и добился создания “Камераты” именно в статусе государственного оркестра. Я не знаю, как бы я сейчас жила, если бы у меня не было этого ансамбля.
- Почему ваш сын не стал музыкантом? Природа отдыхает?
- Нет, у него прекрасные данные, он учился в Байсеитовской школе, но в какой-то момент я поняла, что готовлю смутное будущее для сына. А поскольку он был совершенно определенно творческого склада человек, я отдала его в художественную школу, и он нашел себя на этой стезе. Сейчас ушел в дизайн, но я понимаю, что молодое поколение осваивает несколько профессий, все время учится, так что, я думаю, он еще не до конца нашел себя, и с интересом наблюдаю за ним.
- Почему у нас нет молодого поколения талантливых солистов? Где они?
- На самом деле по всему миру очень много наших ребят с замечательными задатками. Вероятно, у них еще не тот калибр, чтобы мы знали их поименно. Конечно, им необходимы и внимание, и какая-то поддержка, чтобы хотелось работать именно на родине. С другой стороны, молодые сейчас, как правило, хотят всего и сразу, но так тоже не бывает. Звездой, особенно в классике, не становятся за пару лет.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото из архива Гаухар МУРЗАБЕКОВОЙ, Алматы

08.08.2013