Рок - это по-нашему

На днях культовая казахстанская рок-группа “Адаптация” дала два концерта в Алматы. Выступление команды, славящейся своими социально-политическими текстами, положенными на хорошую музыку, как всегда, прошло при полном аншлаге.

Группа “Адаптация” возникла в 1992 году в Актюбинске. Ее основатель и идейный вдохновитель - Ермен “Анти” ЕРЖАНОВ (на снимке - справа), которому в этом году исполнится 39 лет. Он же автор всех текстов. Помимо Ермена в группе три человека: Олег ГОРБЕНКО (гитара), Алексей ГАТИЛОВ (бас-гитара) и Артем ОСИПОВ (ударные). Это  сейчас, а вообще за 21 год группа сменила два десятка участников. Выпустила 11 студийных альбомов, DVD, два видеоклипа и отыграла тысячи концертов по всему миру. “Адаптацию” любят в России, Белоруссии, Украине, Франции, Германии, Испании.
- В прошлом году нам исполнилось 20 лет, и мы отыграли в шести мировых столицах, - рассказывает Ермен.

- Так вы все-таки больше востребованы за пределами Казахстана?
- По идее, да.

- Почему?
- Наверное, там все-таки больше людей, которые слушают такую музыку. К тому же мы в основном поем на русском. Я не думаю, что у нас в Кызылорде кто-то рок на русском слушает. Да и вообще рок-музыку как таковую. Есть города, в которых просто нет рока. Я не говорю, что вообще никто не слушает. Но приедешь играть, а на концерт приходит три с половиной человека.

- Рок-музыка для вас - это хобби или заработок?
- Это все. Я этим живу. Когда я первый раз услышал эту музыку, то сразу для себя решил, что буду петь именно рок.

- И когда это было?
- Во времена перестройки, когда в школе учился. Именно тогда рок вышел из подполья.

- Что слушали?
- Мы слушали в то время питерский рок: “Аквариум”, “Кино”, “Зоо­парк”. Появился пласт музыки, которую до этого никто не знал.

- А что скажете по поводу рок-культуры в нашей стране? Вроде бы ситуация улучшилась, даже стали премии в области рок-музыки вручать...
- Рок в состоянии ни шатко ни валко находится уже практически 10 лет. Бывает всплеск, бывает упадок. Конечно, у нас ситуация хуже, чем в России или на Украине. Но при этом за 20 лет независимости в других азиатских постсоветских республиках рок, можно сказать, закончился. А в Казахстане ровно, стабильно 20 лет все это существует. И за последние два года у нас появилось то, чего нет в России. Например, рок-радио, которое вещает на всю страну.

- Попсовые артисты чаще всего зарабатывают на тоях и корпоративах. А вас приглашают на такие мероприятия?
- Мы принципиально не играем на корпоративах. Мне претит сам этот дух, когда люди сидят, жрут, пьют, а мы их должны развлекать.

- А можно ли у нас в стране заработать только “чистым” творчеством?
- Если ты чего-то хочешь, ты этого добьешься. Я, например, нигде не работаю с 1999 года - занимаюсь только музыкой. Были, конечно, моменты, когда я сидел без копейки. Но зато у меня есть свобода - я сам себе хозяин. Ведь в нашем обществе большинство людей находятся в некоем рабстве. По восемь часов пять дней в неделю они отдают, чтобы заработать деньги на содержание семьи. И при этом большинство не любит свою работу. Мне кажется в этом и заключается основная проблема.

- У вас не возникало желания перебраться в Алматы? Все-таки тут больше возможностей для музыкантов.
- Я очень люблю Алматы и с удовольствием бы сюда перебрался, если бы город находился поближе к России и другим странам, где мы чаще всего выступаем. Просто это очень дорого - из Алматы ехать на концерт в ту же Россию.

- Ваши песни - социально-политического толка. Это что, форма протеста?
- Естественно. Рок - музыка протеста.

- Против чего?
- Тут надо говорить о каждой песне конкретно. А если в общем, то это, наверное, протест против пороков нашей цивилизации. Есть вещи, к которым нельзя относиться терпимо - например, национализм или религиозный экстремизм. Я считаю, что с такими вещами надо бороться - и мне, и государству. Были у нас песни и о ментовском беспределе.

- Говорят, у вас были проблемы с сотрудниками КНБ?
- Я не припомню. Может, такие слухи и ходят. У нас были проблемы с местной администрацией в 1990-е годы, когда нам не давали концерты проводить. Но мне всегда казалось, что это не из-за того, что люди, которые это запрещали, дословно знали, о чем мы поем, что думаем. Им просто не нравился сам дух, жизненная энергетика, которая от нас исходила. И, скорее всего, они руководствовались старой советской привычкой: не дай бог, им сейчас по шапке настучат. Такой застойный подход. Сейчас в России стало очень много таких проявлений. Именно во времена ПУТИНА такое наступило. На местах, в провинции, люди работают по старой советской схеме. Они очень боятся брать инициативу в свои руки и нести какую-то ответственность.

- На одном из ваших концертов толпа выкрикивала не очень приятные вещи в адрес казах­станских властей. Часто ли такое бывает?
- Это было в Москве. Примерно через полгода в Казани тоже начали кричать что-то подобное. Я спросил: вам какое дело? Проходит минут 15, и они уже начинают кричать прямо противоположные вещи. Тут я уже вообще ничего не понял. Я думаю, есть такие люди, которым все равно, что кричать. Есть люди, которые ходят на концерты, но им абсолютно все равно, кто играет. Группа “Адаптация”, группа “Ария” или вообще какой-нибудь диджей. Они в таком состоянии, что для них самое главное - шум и ритм.

- А вам не обидно?
- Мне не то что обидно, мне неприятно. Но такие моменты бывают. К примеру, мы играем в провинции в каком-то клубе. В городе этот клуб - единственное место, куда люди могут прийти в выходные. И получается, что половина зала - это те, кто пришел на концерт, а половина - просто завсегдатаи этого места.

- То есть на ваши концерты ходят не только оппозиционеры?
- Есть и такой контингент. Но он, скорее всего, только в Алматы. Все равно политическая, оппозиционная деятельность происходит в основном в Алматы. В Астане такого нет, потому что люди туда едут за карьерой. В Алматы на концерты приходят правозащитники, представители различных политических партий. В Москве тоже такое бывает. А бывает, что даже скинхеды на наши концерты приходят. В небольшом количестве, но все же. Стоит скинхед и орет: бишара-рааай (строчка из песни “Адаптации” - М. А.)! И представители левых организаций, анархисты возмущаются: вы что, это же фашист, его нельзя было пускать! Но есть и другая точка зрения: волшебная сила искусства объединяет людей. То есть люди слушают музыку и расходятся, и не бьют друг другу морды. Разве мы не к этому стремимся? Музыка стирает различия. Я со временем понимаю, что все эти политические вещи на самом деле придуманы, чтобы разделять людей. Ведь по большому счету ничего не меняется. Ну, допустим, свергнем мы один строй. Но на смену придет другая власть. И ей точно так же нужна будет полиция, нужны будут законы, тюрьмы. Это государство.

- Но разве вы не думали, что можно построить настоящую демократию?
- Я не верю в то, что народ может решать все. В той же Европе, где больше демократии, больше свободы слова, основная экономика работает на буржуазию, на интересы нескольких богатых семей, на крупные корпорации. Все делается в их интересах. Все законы пишутся под них. Во Франции, например, сейчас очень много бездомных. Политика Николя САРКОЗИ (экс-президента Франции - М. А.) привела к тому, что люди стали лишаться квартир. Но при этом закон работает так, что люди могут выйти и обо всем этом открыто сказать. Другое дело, изменится от этого что-то или нет. В той же Америке сколько проблем! Так что я не верю. Я считаю, что не всегда мнение большинства является правильным. Вспомните Германию 1933 года. Адольф ГИТЛЕР пришел к власти законным путем. Но разве это нормально?

- А каких политических взглядов вы придерживаетесь?
- Анархо-коммунистических.

Мадина АИМБЕТОВА, фото с официального сайта группы “Адаптация”, Алматы