Пусть мама услышит!

При этом в школе о семье отзываются исключительно положительно: дети занятия не пропускали, в школу ходили опрятными, учились хорошо. И важная деталь: социальный педагог и классный руководитель старших школьников приходили домой к Марине КУД­РЯШОВОЙ в начале декабря прошлого года. И ничего такого, что заставило бы их волноваться за детей, не заметили. Еще и обиделись на волонтеров: чего, мол, те подняли шумиху, поставили на уши и полицию, и опеку, и акимат?

Да еще и в редакцию газеты “Время” сигнализировали: попросили придать огласке вопиющий, но, увы, не единственный случай тотальной безответственности взрослых.

Живет семья в дачном массиве близ поселка Али, а в школу дети ходят в поселок Байсерке. Далеко - на машине мы добирались из дома до школы около 20 минут. Но это ближайшая школа со смешанным языком обучения. К счастью, возит учеников школьный автобус. Штрихи к картине: у семиклассницы Лизы нет зимней куртки, она ездила в тоненькой весенней. У других школьников нет зимней обуви. Но этого никто из учителей не заметил.

Тихая улица. Дом нестарый, но запущенный. Волонтерам, которые привезли уголь одинокой бабушке, сигнализировали соседи. Только за последнюю неделю благотворители доставили уголь по десяти адресам - в основном просили помочь семьи, где кормильцы внезапно остались без дохода, получили травмы на стройке, одинокие старики.

- Соседи говорят: в теплое время года дети бегают тут сами по себе. Захотят - на речку купаться пойдут. Свобода, - волонтер Анна КАДЫРОВА шокирована.

А где же мама? Да вот же она - спокойно открывает двери, рассказывает о себе, своих детях, случившемся.

- Лиза (15 лет), Давид (12 лет), Иосиф (10 лет), Даниил (8 лет), Нина (6 лет), Анна (4 года), Люба (3 года). Уф! - выдыхает, смеется - никого не забыла.

О том, что детей куда-то увезли (волонтеры добились, чтобы их забрали в центр социальной адаптации несовершеннолетних), она не сразу узнала. Дети сказали, что мамы не было дома около трех дней. Мы приехали к Марине на другой день после того, как детей забрали. Объясняет: была на работе. В компании, занимающейся уборкой мусора вдоль трасс и дорог, Марина и ее сожитель зарабатывают по 4 тысячи тенге в день. График, по словам матери, очень плавающий - то говорит, что двое суток работает, одни отдыхает, то рассказывает, что вообще пашет без выходных, даже по ночам.

- Вы детей видели?

- Не пускают меня. Да, я виновата, конечно. Запустила дом.

В этот дом семья заехала год назад. Приехали из Жамбылской области. От отца детей Марина ушла. Она перебралась в Алматы, он уехал в Россию. Алименты присылал сначала исправно - 22 тысячи тенге на семерых.

- Потом у него закончились тенге. Он попросил меня сделать карточку, чтобы пересылать в рублях. Но открыть ее я не могу: у меня много займов, - признается Марина.

- Для чего вы брали кредиты?

- Телевизор купила. Брала займы, чтобы погасить другие задолженности.

- Вы получаете пособия как многодетная мать?

- Да, 96 тысяч тенге, с них и кредиты плачу (по 60 тысяч каждый месяц) и еще долги по мелочи.

Дом купила семье бабушка. Сделала ремонт. Завезла мебель. Холодильник новый. Но заходит к внукам нечасто, очень занята.

- Прибирусь вот, детей верну однозначно, - заявляет хозяйка и пус­кает слезу.

Уборки предстоит много - взгляните на фото, они красноречивее слов.

- Марина, признайтесь, вы пьете? Ну как может женщина в трезвой памяти уложить детей на такую постель? Здесь же ни матраса, ни простыни…

- Не пью я. Плакала, вот и опухла. А беспорядок и грязь - это все дети.

В доме холодно. Дети сами топили печку на угле как могли, а потому чудом не угорели - в тот день, когда мы приехали в их дом, в комнатах от дыма топор можно было вешать.

Волонтеры вспоминают: увидев ребятню, первым делом метнулись в магазин, купили лепешки, колбасу, заварили чай. Дети накинулись на еду. Рассказали: на Новый год просили мешок картошки у Деда Мороза (а может, у благо­творителей; для них все, кто привозит продукты, уголь, - волшебники). В школу не ходили уже три дня: матери-то нет, а с кем малых оставить. А потом стали добивать подробностями: отчим с матерью частенько дерутся. Однажды он так рассвирепел, что схватил нож и стал им замахиваться на мать.

- Старшая девочка рассказала нам, какие ужасы ей пришлось пережить в детстве, - говорит куратор фонда “əділ” Асель

ИЛЬЯС. - Она жалуется, что в школе ее травят. Конечно, воспитанием в семье никто особо не занимается. Девочка говорит, что готовила для малышей, когда было из чего. А ее брат Давид при нас схватился за тряпку, начал что-то мыть, прибирать. Малыши же изголодались не только по еде, но и по человеческому теплу - залезли к нам на руки, прижались. Сейчас дети в тепле, мы привезли им одежду. Дело матери, которая не исполняла должным образом свои материнские обязанности, передано в суд. Выплата детских пособий приостановлена.

Волонтеры - сами, к слову, многодетные матери - жалуются: после того как они стали звонить по инстанциям, выложили в сеть видео, где дети кидаются к незнакомым людям с криком “Мы кушать хотим!”, ходят босыми по ледяному полу, их подвергли жесточайшей критике. Директор школы, где учатся дети Марины Кудряшовой, звонила директору благотворительного фонда “əділ” Оксане МАРАЛОВОЙ и настоятельно рекомендовала всю информацию об этой семье удалить и на школу вину за то, что недоглядели, не сваливать.

Конечно, не должны учителя выполнять функции работников отдела опеки и попечительства, участкового инс­пектора. Но разве не они чаще всего контактировали с детьми? Как же не заметили того, что детьми явно никто не занимается?

- Дети поступили к нам в этом учебном году. С этого времени мы, хотя семья не просила никакой помощи, несколько раз привозили им домой продукты, уголь. Они на нашем школьном учете состоят как малообеспеченные, - настаивает директор общеобразовательной школы №9 поселка Байсерке Жаксыгул ЖУНИСОВА. - Дети школу посещают регулярно, обеспечены горячим питанием. В сентябре и декабре по графику домой к ним приходили социальный педагог и классный руководитель, провели акт обследования.

Собравшиеся на беседу с журналистами представители школьной администрации осторожничают, отмечают: чистота и порядок - понятие субъективное. Словом, школьная комиссия нарушений не зафиксировала. И нам снова перечисляют, на какие суммы были собраны для семьи продуктовые корзины. Только вот непонятно, в какой момент школа стала промежуточным звеном между спонсорами и нуждающимися. Положа руку на сердце, педагогам не подвозом угля и продуктов надо было заниматься, а к детям приглядываться. Неужели классные руководители сразу четырех школьников не заметили, что дети в школу приходят голодными, неопрятными, одетыми не по погоде?

- У меня учатся Лиза и Давид. Дети успевают в учебе. Ни на что не жаловались. Часто приходили в мятой форме. Это все. Мама была на родительском собрании в начале года. После мы общались с ней только по телефону. Она всегда реагировала. Когда мы встречались, была трезвой, - вы­званная на ковер к журналистам классный руководитель Зухра ЭГИНБАЕВА нервничает.

Говорит: по-женски разговаривала с Мариной, советовала ей отправить сожителя восвояси, все-таки у нее столько детей, мало ли что. А еще обещала походатайствовать, чтобы пристроить малышей в детский сад.

…Кстати, быстрее всего сориентировались полицейские Талгарского района. Выложили в свой Instagram пост, вытянувшийся по струнке: мониторили соцсети, наткнулись на сообщение о бедственном положении детей, отреагировали, ребят поместили в спецучреждение. Про волонтеров забыли сначала. Потом указали. Реабилитировались.

Юлия ЗЕНГ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы