Я ещё спою…

Мы заблудились. И вроде были в Есике Алматинской области сто раз, и навигатор работает - не можем найти улицу Юбилейную. Кружим. Наш герой, дом которого мы ищем, на связи - объясняет куда ехать.

- Я сейчас вас встречу!

- Не надо, дома оставайтесь, - руками машу.

Бесполезно. Двигается прямо, практически на авось.

- Это не он идет? - спрашивает наш фотокорреспондент.

Кажется, он. Навстречу нам легким, пружинистым шагом (это в 88 лет!), совершенно седой, высокий и тонкий, будто из чеховских рассказов, идет человек.

Точно он. Сергей Антонович СУСОЛ - в прошлом военный и строитель, сейчас пенсионер. Пишет стихи и книгу о войне.

                                                                             ***

- Вот здесь живет седая голова, - Сергей Антонович придерживает собаку, и мы входим в калитку.

- Давно живет?

- С 1958 года.

Частный деревянный дом - зелено-голубые стены, покрашенные хозяином, никакого сайдинга или алюкобонда. Шагаем через порог, будто в детство.

- У моей бабушки был точно такой же шкаф. Смотри, даже ручки в виде ракушек, родные, как тогда…

- А у нас…

Рвусь помочь хозяину, который накрывает на стол. Тормозит:

- Сам!

Привык - у него все четко, по-армейски.

- Наливайте коньяк! - непочатая бутылка уже на столе.

Отнекиваемся.

- Водки? Шампанского? Нет?! Я один пить не буду, хотел с вами - армейские сто грамм.

Не только по количеству блюд, по настрою вижу - готовился. Гармошка на кресле (ее выход впереди), в пухлой папке фотографии тех, с кем когда-то свела жизнь. Говорит, как запланировал. Ломаю сценарий - про детство спрашиваю. Вот-вот 22 июня, да и хлебнул тогда Сергей Антонович…

- В начале войны мне восьмой год шел, жили мы в Украине, в небольшом селе в Житомирской области, - возвращается в прошлое Сусол. - Мама работала в колхозе. Отец был офицером - служил в военном городке неподалеку. В 1940 году начали шушукаться: война назревает. Тогда в домах полы земляные были. Отец со старшим братом выкопали яму в комнате, засыпали в нее пшеницу и рожь, а над ней кровать поставили. В войну в нашем доме немцы жили. Так вот над этой ямой один из них спал. Может, поэтому зерно так и не нашли. А тогда мы чувствовали, что недоб­рое приб­лижается, и боялись, конечно. На взводе были. Но куда денешься?

Фашисты бомбили город Чуднов, наш районный центр, 21 июня, еще официально о начале войны не объявили. Куда прятаться? Найдешь канавку и сидишь - мать заставляет молиться Богу, лишь бы бомба на нас не упала. Меня ранило, осколок застрял во лбу. Лицо покосило - мать плакала, что таким останусь. Ничего, потом все выправилось. Мы беженцами уходили вслед за нашими войсками - я в штанах и рубашке, босиком. Ничего, кроме еды, с собой не брали, не думали, что надолго. Дней 20 шли в глубь страны (днем все время с воздуха бомбили), выдохлись, остались передохнуть в одном из сел и от войск наших отстали. Там нас немцы и догнали. Приказ: всем вернуться домой. Делать нечего, подчинились - дом на месте, только одной стены, окон и дверей нет. Стали жить. Вот так для меня и началась война…

Отец Сергея Антоновича - офицер Советской армии - оказался на границе с Польшей. Попал в плен. Бежал. Ушел к партизанам. Потом оказался в регулярных войсках - разжаловали в рядовые. Мать все время в комендатуру таскали. Как вспоминает Сергей Антонович, его, братьев и сестер - в семье их было шестеро - фашисты на улицу выгоняли, ставили под дула автоматов, но не убивали: надеялись, их отца выманить.

- Я два года был связным в партизанском отряде. Меня не подозревали, по возрасту не подходил - мал еще, - говорит наш герой. - Лес знал хорошо - мы там ягоды и грибы собирали. Много было, не перескажешь. После войны стал военным. Учился в летном на Сахалине - туда перебралась наша семья. Был ранен. Списали. Переехал в Алма-Ату. Окончил строительный институт.

                                                                            ***

Это уже мирная жизнь. Лучше о ней, хотя и военная, признается, иногда снится и просится на бумагу.

- Я инженер-строитель. Есик и все окрестности знаю как свои пять пальцев. Строил винзаводы по нашему району, дома и детскую больницу в Алматы. Многие меня знают. Не забывают. До сих пор люблю веселые компании, чтобы танцы и песни, особенно песни. Это мое. В нашей семье у всех были красивые голоса…

Гармонь берет. Голос неожиданно сильный, с хрипотцой.

- Одинокая ветка сирени, - затягивает.

- Пока детей не похоронил (трех сыновей уже нет в живых), часто играл. Сейчас беру гармошку, когда мне грустно. Но сегодня, конечно, не тот случай.

- Сколько лет прожили с женой?

- 58! Четвертый год, как ее не стало. Я один жил, недавно ко мне дочь перешла - операций у меня несколько было. Врачи сказали: покой и минимум нагрузки. Так я все сам и раньше, и сейчас - и дома, и на огороде, сил еще хватает. Сам варенье делаю и компот (без банок не отпустит - сам нырнет в погреб. - О. А.). Видели, какие у меня цветники? Жена любила, я все сохраняю так, как было при ней.

- Себя на сколько лет ощущаете?

- Точно не на 88. Стариком себя не чувствую. Гулять люблю - в день минимум пять километров прохожу. Ничем никогда не злоупотреблял, хотя до сих пор могу рюмочку-другую выпить. Жаль, вы отказались. Пишу книгу о войне. В моих архивах больше 200 стихов, сказок, юморесок. Делаю это не для себя - хочу, чтобы осталось потомкам. 22 июня вспоминаю, как все начиналось. Перед глазами стоят те картинки. Вот и записываю.

- О чем думаете, когда один остаетесь?

- Свою жизнь в мыслях прокручиваю. Иногда есть желание с кем-то поделиться. О смерти не думаю, не охаю и не ахаю - оптимист. Хочу еще немного пожить на земле - больше мне ничего не надо. Давайте я еще спою, теперь на украинском языке…

Оксана АКУЛОВА, фото Олега СПИВАКА, Алматинская область