“А вообще, вы попали в логово вымирающего динозавра...”

И раскладывает по полочкам:

- Спальня (в углу стоит кровать), гостиная (чуть в стороне тот самый стол, накрытый скатертью), и тут же кабинет и библиотека (шкаф с книгами вдоль стены). Но есть у меня и новшество - цифровое телевидение, так что я иду в ногу со временем. А вообще, вы попали в логово вымирающего динозавра...

И шустро, не подумаешь, что через пару лет 90, убегает на кухню за блинами.

- Мальчишки мои любят эти блинчики, - это Надежда Мефодьевна про воспитанников.

Им самим сейчас уже за 70, но до сих пор только так: мальчики и девочки. Один из них, Александр ЧУКРЕЕВ, меня к ней и привел.

“В июле алматинскому областному детскому дому №1, где я воспитывался, исполнится 80 лет. Мы давно, еще к 70-летию, хотели книгу издать, воспоминания собирали, но вот все как-то не получалось. А хочется рассказать о той жизни”, - написал он мне и предложил сходить в гости к их воспитательнице.

И вот я уже пью чай из пиалы во многофункциональной комнате ретроквартиры и нахваливаю (искренне совершенно: вкуснота!) блинчики. Именно блинчики, подчеркнет Надежда Мефодьевна, потому что тонюсенькие, как бумага.

- Я в наш детский дом пришла работать в 1956 году. Тогда он находился в Малой станице, позже его в Баганашыл перевели. Саша уже был воспитанником и оказался в моем среднем (еще были старший и младший) отряде. Мне вот-вот должно было исполниться 23. Я и сама жизни почти не видела: закончила пединститут, с мужем по распределению попала в Восточный Казахстан. Там я была учителем географии, правда, недолго совсем - забеременела, мы в Алма-Ату вернулись. В то время только до трех месяцев можно было сидеть в декрете, потом ребенка в ясли и иди, моя дорогая, работай. А куда? Ясли находились недалеко от детского дома. Увидела, что нужен воспитатель. И пошла. Помню только, в первый день жутко боялась: мы же тогда думали, что детдомовцы - малолетние преступники. Но как только зашла туда, возникло совсем другое впечатление. И так хорошо все пошло, что я забыла, что это детский дом.

Александр Чукреев сам попросил, чтобы его туда оформили. Пришел в сельсовет: устраивайте! Было ему 12 лет.

- Почему вы так поступили? У вас не было близких? - недоумеваю.

- Почему же не было? - теперь уже его очередь удивляться моей простоте. - Дед с бабкой, но старенькие совсем. И мама, но у нее проблемы со здоровьем были - она часто в больнице лежала. Сестру в детский дом устроили. Она чистенькая приходила, рассказывала, что три раза в день их там кормят. А у них и денег-то толком не было, какие там три раза! Мы как одна семья были. Все вместе делали. У меня есть журнал, молитвенник, как я его называют: от “А” до “Я” список всех детдомовских. Я, когда еще там был, начал собирать данные. Мы же считаемся братьями и сестрами. Почему я должен их забывать? Некоторых до сих пор разыскиваю.

И фамилии перечисляет: Овидия Николаевна БАСТРИЧ - воспитатель, воспитанники Александр и Петр ТАРАНЕНКО, Виктор ПИЩАЛЬНИКОВ, братья ТИХОНОВИЧИ.

- Сколько лет их ищу, все никак, - разводит руками Александр. - Я давно историей нашего детского дома занимаюсь, но до сих пор некоторые моменты так и не прояснил. Знаю, что в войну сюда детей из Ленинграда эвакуировали, но в каком именно году? Как потом их жизнь сложилась? Если можно, напишите, вдруг кто-то из воспитанников 1941-1965 годов откликнется.

- Это благодаря Саше мы все до сих пор общаемся. Он всех сплотил. Ему памятник при жизни надо поставить, - хвалит Надежда Мефодьевна своего мальчика. - Умирает кто, все собираются. Юбилей - снова вместе. А ведь начинал со звеньевого в детском доме. Это, я считаю, его душевный порыв. Я вот, к примеру, проработала в детском доме шесть лет. Когда дочке нужно было идти в первый класс, уволилась. Я в тот момент хорошо для себя усвоила: воспитатель либо должен быть одиноким, либо жить там безвылазно. Вот я на работе и пропадала, с мужем трения начались. В общем, ушла.

Было это в 1962 году. Почти 60 лет назад! Но они до сих пор общаются.

- Представьте себе, никто не верит! - улыбается Надежда Мефодьевна. - Какие -то незримые нити нас связывают. И меня это ощущение очень поддерживает, поднимает жизненный тонус. Вот эта папка - фотографии с наших встреч. Посмотрю на них, и на душе тепло. Я бы с ума за этот карантин сошла. А так: один из ребят позвонит, второй. Саша недалеко живет, частенько ко мне забегает. У нас был дом, не казенный, а именно дом. И по-моему, все вышли в люди. В тот период в детском доме перестройка была. Я всем говорю, что пережила две перестройки. Построили свои цеха: столярный, слесарный, швейный, гаражи, в которых машины ремонтировали. Все сами, но под присмотром мастеров.

- Тем, кто работал, платили небольшую зарплату. Ее на сберкнижку перечисляли, - кивает Александр.

- Это ты на первую получку фотоаппарат купил?

- Велосипед. А потом фотоаппарат.

- А вообще, я должна сказать, что росла вместе с ними: и взрослела, и к людям отношение у меня менялось, и к детям. Это главный этап в моей жизни: я их учила, они учили меня. И теплые чувства сохранились. И дети мне как родные. Говорю это не потому, что Саша рядом сидит. Все же шесть лет - это многое значит. Они были моей семьей. У меня уже и дети, и внуки, и правнуки - все рядом, все хорошо. Но и сейчас меня спасают мои мальчишки и девчонки. Нам ведь уже немного нужно - общение и доброе слово. Не унываю. Помните стихи: “Легко на сердце от песни веселой”? Я их перефразировала: нам юмор жить-выживать помогает/ он, как друг, нас зовет и ведет/ и тот, кто с юмором по жизни шагает, свой возрастной предел переживет...

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА, Алматы