Ты нас не видишь, мы тебя не замечаем

В прошлом году Владимир СТОЛЯР из села Жолымбет Акмолинской области, как и многие его сослуживцы, получил статус ветерана боевых действий на таджикско-афганской границе. В 90-х годах, когда появилась нешуточная угроза безопасности всех стран Центральной Азии, Владимир дважды отправлялся в горячую точку. Он не раз участвовал в боевых операциях и вернулся домой без единой царапины. Но в мирной жизни во время работы на золотодобывающем руднике лишился обеих рук и глаз. Однако ни боевые заслуги перед родиной, ни отчаянное положение беспомощного человека не тревожат местных чиновников. Ослеп - Владимир, а его как будто в упор не видят ни в акимате поселка Жолымбет, ни в районной администрации Шортандинского района.

Ветеран получает от государства помощь в виде услуг сиделки, зарплата которой всего 15 тысяч тенге. Владимир не может сам ни поесть, ни, простите, в туалет сходить. Приходится доплачивать соцработнику еще половину своей пенсии - 65 тысяч, понимая, что ждать отдачи за гроши бессмысленно. Однако в акимате в ответ на возмущенные письма сослуживцев Владимира отмахиваются канцелярскими отговорками, прикрываясь этими 15 тысячами, как щитом.

Мурат МУХАМЕДЖАНОВ, председатель республиканского общественного объединения “Союз ветеранов - участников боевых действий на таджикско-афганской границе”, попросил нас помочь боевому товарищу. 

Накануне он ездил в село Жолымбет посмотреть, как живет Владимир. Повез его и в местный, и в районный акиматы. Но разговор не клеился. Вялость чиновничьих попыток помочь не впечатлила военного. Мы встретились с гвардии подполковником и позвонили Владимиру Столяру. Сначала он категорически отказывался от публикации. Ему, бывшему военному, стыдно просить о помощи, совестно расписываться в бессилии, тем более жаловаться.

Рассказывает о своей службе скупо. На границу он ездил дважды: четыре месяца пробыл там в 1995-м и полгода в 1996 году. Однако о пережитых опасностях тоже не распространяется. Усмехается и говорит: “Стреляли по ночам, бывало”. И рвался на границу снова, чтобы дома в казарме не сидеть, а приносить реальную пользу.

- Когда дембельнулся, в родном Жолымбете вообще никакой работы не было, - рассказывает Владимир. - Пришлось ехать на заработки в столицу. Когда умер отец, вернулся домой. Мать-то одна осталась. А здесь, кроме шахты, работы нет. И сам поселок рабочий появился при шахте. Пошел туда. Сначала учеником бурильщика. Потом повысил квалификацию на курсах и здесь же на шахте работал. В 2009 году случился взрыв - оторвало руки, глаза выдавило, лицо покорежило. Сначала руководство рудника хотело сделать меня виновным. Потом предлагали разделить вину и ответственность пополам: мол, увечья-то тяжкие. Но я отказался подписывать их бумажки и жене запретил. Мы еще тогда вместе жили. Я-то знаю, что не виноват. Пришлось судиться.

Первый процесс доказал, что вина предприятия в этом случае была стопроцентная.

- Но рудник не хотел ничего платить, - продолжает ветеран. - С боем выбили 1 миллион 400 тысяч тенге. Это на все: и на лечение, и на протезы. За ними нужно было ехать в Новосибирск. А как я туда один поеду? Этих денег нам ни на что бы не хватило. Подал второй иск - уже на моральный ущерб. Судился два года. В итоге по суду мне должны выплатить 3 миллиона 600 тысяч тенге. Я их до сих пор получаю ежемесячно. Правда, приходится каждый год ездить доказывать, что я не умер.

Сейчас Владимир живет один в доме, оставшемся от родителей. Он был женат, и даже дочь есть. Но через два года после случившегося жена ушла. Вышла замуж за его лучшего друга. Владимир красноречиво молчит и громко дышит в трубку. Рад, что связь с 18-летней дочкой не разорвана: Настя часто приезжает к отцу, она учится в кокшетауском колледже на хореографа.

Небольшой домик, которому уже несколько десятков лет, да приусадебный участок - это все, чем сегодня владеет ветеран. Хотя владеет - громко сказано. Так вышло, что он, единственный наследник, живет в отчем доме на птичьих правах.

- В пору приватизации имущества мой отец, мужик крутого нрава, отказался ходить и доказывать, что дом, купленный им, принадлежит ему, - объясняет Владимир. - Дом не узаконил. Документы были старые, еще советские. А потом и вовсе пропали куда-то. Улица, на которой я сейчас живу, почти заброшенная. Люди побросали свои дома, поуезжали. Они уже в руины превратились. Может, все думают, что и в моем доме никого нет. Хотя я после смерти отца в 2007 году исправно оплачиваю счета и за воду, и за электроэнергию. Лицевые счета до сих пор на отца открыты. Мне заниматься переделкой документов сложно, а больше это никому и не нужно. Я совсем один. Родители умерли, сестра тоже. Мне надо во что бы то ни стало решить вопрос с документами.

- Случай у Владимира особенный, - присоединяется к разговору Мурат Мухамеджанов. - Не каждый нотариус возьмется за это. Ведь он не видит ничего, подпись свою поставить не может. Нужен государственный юрист. Мы обратились с этой просьбой в акимат села Жолымбет, и нам даже по­обещали помочь. Аким поселка сам воин-афганец. Однако дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Трижды я ездил к акиму Шортандинского района, просил хотя бы частично закрыть оплату сиделки. Опять тишина. И даже к празднику, когда ветеранам страны выдавали в зависимости от региона различные суммы, Владимир не получил ни копейки. Это позор.

А Владимир, слушая возмущение Мурата, только усмехается. Он уже не верит, что удастся решить его вопрос. И свою мечту получить киберпротез рук почти похоронил. Хотя, говорит, это позволило бы ему почувствовать себя человеком, да и обслуживать себя в повседневной жизни смог бы без сиделки - поесть, попить. Сослуживцы предлагали ему собрать нужную сумму и исполнить мечту. Но ветеран стесняется брать деньги.

Ну кто бы растолковал ему, что дружеская помощь - это незазорно? Сам бы он наверняка сослуживца в беде не бросил… На то мы и люди, чтобы в трудную минуту поддержать. Возможно, после нашей публикации найдутся и знающий юрист, который разъяс­нит подробно, как ему, незрячему и без рук, заверить документы, и волонтер, который возьмется за их оформление, и те, кто сможет помочь с протезированием, потому что на местную власть надеж­ды мало...

Юлия ЗЕНГ, фото Владимира ЗАИКИНА и предоставлено героем публикации, Алматы