Пока есть барьер между нами…

Дети в замешательстве: и разглядывать гостей (это я про нас с фотографом) невежливо, и сил нет как любопытно. Один высунется из комнаты. Вторая пройдет мимо, как бы между прочим. И третий соображает, чего бы такого предпринять, чтобы появился повод оказаться рядом. Мне тоже неловко. Хозяйка квартиры, на пороге которой мы стоим, Татьяна ЛИПУНОВА согласилась на интервью и ждала нашей встречи. Но я понимала: непростая у нее история, и разговор будет таким же.

- Дети, начинайте уборку! - дает команду и обувается. - Я скоро вернусь.

Через несколько минут Татьяна признается мне, что это самые лучшие условия, в которых ей когда-либо доводилось жить (моей героине, к слову, недавно исполнилось тридцать): удобства все рядом, не надо печку топить, в туалет на улицу ходить…

                                                                                 ***

- Давайте по порядку. У вас такая бурная жизнь, что в ней легко запутаться, - предлагаю почти сразу.

Эта история из тех, где важны хронология и мелочи.

Татьяна кивает.

- Мои родители разошлись, когда я была маленькой. Отец сейчас живет в России, но на связь не выходит. А мама умерла пять лет назад. Наверное, если бы она была жива, то и проблем таких не было бы, - вздыхает. - Все после ее смерти и началось. В тот момент у меня уже было трое детей, и я была беременна четвертым. Старших, Тимура и Каринку, родила в первом браке. Кирилла и Диану - во втором, прожила я с их отцом три года, а потом он начал пить. Сначала терпела, но в итоге ушла. Кириллу тогда было около двух лет, сейчас - восемь, а Дианой была беременна. Вернулась в родительский дом. Пришло время Тимура отдавать в школу, а у меня никаких документов не было. Всех детей рожала без документов...

Я не сдерживаюсь: “Как вы умудрились столько лет прожить без удостоверения личности?” А она плечами пожимает - вот так:

- Мне девятнадцатый год шел, когда мы стали документы собирать. Но потом проблемы, дети... Удостоверение получила только в 2018 году.

А дети?.. Когда ее старшему сыну Тимуру пришло время идти в школу, она обратилась в органы опеки. Говорит, гоняли из одной инстанции в другую. В итоге сказали, что детей нужно поместить в центр адаптации несовершеннолетних (ЦАН), чтобы их личности установить и свидетельства о рождении сделать.

- Думала, это всего на несколько дней. Пришла их навестить, а мне говорят: “Вы им кто? Покажите документы!” Вот и весь разговор, - говорит Татьяна. - Я домой не хотела ехать! Ревела! Тиме было семь лет, Карине - шесть, Кириллу - два года. Их перевели в детский дом, а я почти сразу попала в роддом, родила Диану. Там у меня обнаружили туберкулез. Я была заразна. Дианку у меня сразу же забрали и отправили в дом малютки, а меня увезли в больницу. Я лечилась (в стационаре и амбулаторно) в общей сложности три года. Три года ее не видела! Знала, что детей из детского дома почти сразу забрали в патронатную семью. Наверное, столько слез не выплакала за всю свою жизнь, сколько за то время, пока их не было рядом. Каждый день о них вспоминала. Но навещать не могла - заразной была. Потом, когда лечение близилось к концу, начала собирать документы, чтобы их вернуть. О, какая это была головомойка! Я официально не работала, жилищные условия не соответствовали, диагноз еще не сняли.

                                                                               ***

Первой из дома малютки Татьяна забрала младшую дочь Диану. Говорит, что с ней все было проще. Юрист в роддоме, который оформлял документы, указал, что девочку передают в дом малютки из-за того, что ее матери необходимо лечение. Потом Татьяне несколько раз звонили из дома малютки и спрашивали, когда она придет за девочкой. Говорили, что могут передать ее в семью. Просили принести справку, подтверждающую, что мать находится на лечении.

- Летом 2019 года, когда у меня сняли диагноз, я сразу поехала за Дианой, - вспоминает женщина. - Это было днем. Она спала. Ее разбудили, вывели ко мне. Сказали на казахском: “Это твоя мама”, вложили ее руку в мою - и все, разбежались. Я ее обняла, поцеловала, повторила по-русски: “Я твоя мама”. Она ни слова по-русски не понимала. Да и вообще со сна толком не соображала, что происходит. Спокойно сидела со мной в автобусе. А вот когда мы приехали к сестренке домой и ее окружили родственники, стала плакать и кричать по-казахски: “Домой! Домой!” Привыкала она постепенно.

- Какое первое слово она сказала по-русски?

- Мама. Язык она быстро освоила, а вот казахский, к сожалению, забыла, хотя старшие дети между собой разговаривают по-казахски. Прошу, чтобы они и с ней говорили, но они переходят на русский. Старшие воспитаны как мусульмане. Тимур про себя говорит: “Я казах”, читает намаз, уразу держит. И Каринка тоже. Они называют меня на “вы” и друг к другу обращаются: Тимур-ага, Карина-тате. Их приемные родители так научили. Они казахи.

Приемная семья - это история в истории. В нее, как я уже писала, два сына и дочь Татьяны попали почти сразу после того, как оказались в детском доме. Хорошая семья. Достаток. Дом двухэтажный в престижном районе. У детей кружки, секции, английский. Татьяна говорит, что и там не все было гладко, о том периоде рассказывает неохотно. Понимаю, но все равно спрашиваю, какие эмоции она испытывает по отношению к женщине, которую ее дети и сейчас называют мама-два (мама-один - это сама Татьяна). Ревность? Благодарность? Понимание?

- Благодарность, - отвечает. - И в первую очередь именно патронатной маме. Все-таки она занималась их воспитанием. Дети и сейчас с ней общаются.

- Ревнуете?

- С одной стороны, конечно, ревную. Кажется, они должны понять: все, я их забрала. С другой - осознаю: им тоже тяжело, у них адаптация идет. Мы ведь вместе только три месяца. Не знаю, может, так сложится, что они будут всегда общаться. Она много для них сделала. Как-никак три года - это большой срок. Мы с ней созванивались, когда дети у нее жили. Знала, что я их заберу. То хотела их отдать, то говорила, что не сделает этого. Много всякого было. Но тогда все упиралось в отсутствие документов....

                                                                                       ***

Пока старшие дети Татьяны были не с ней, она успела родить еще одного сына. Мальчишке сейчас нет и двух лет. С отцом его женщина познакомилась в тот момент, когда проходила лечение. Стали вместе жить. Говорит, никогда не скрывала, что у нее есть дети и она собирается их забрать, как только все устаканится.

Но когда привезла из дома малютки Диану, поняла, что придется расстаться.

- Я спокойно, не ругаясь, собралась и ушла, - говорит она. - Для меня дети дороже. Пожила у сестренки, потом сняла квартиру. Времянка это была, старая совсем. Через какое-то время оказалась здесь, в “Береке-сити”. Но отец младшего сына мне помогает - что надо, всегда привезет. Я ничего плохого о нем не могу сказать. Почти до 40 лет он был один. А тут я и пятеро детей. Понять можно… Я же хотела старших забрать, когда еще во времянке жила. Но Тимур туда ехать не захотел. Когда я в нашу нынешнюю квартиру перебралась, он согласился пере­ехать. Неожиданно все получилось. Патронатная мама позвонила мне и сказала: “Забирайте детей, я собрала их и вещи - везу”. Что тогда произошло, не знаю. Жалко мне детей. Стараюсь, чтобы они забыли обо всем, что с ними было. Знают они, что чувствую себя виноватой. Может, и винят меня, думают, что я их бросила, но в глаза не говорят. Хотя в сердцах проскользнет: “Мы никому не нужны! Нас все бросают!” Про меня, про семью патронатную.

Сейчас Татьяна работает дворником здесь же, в городке. Говорит, надо искать еще одну работу, чтобы дети смогли ходить в секции. Мечтает накопить на земельный участок и построить дом. Признается, что без помощи общественного фонда “Береке” детей бы не вытянула. О чем жалеет? О том, что все вот так...

- Я долго их не воспитывала, - говорит Татьяна. - Они стали совсем другими. Иногда их не узнаю. Может, и они меня тоже. Даже мамой назвали не сразу, день на третий, наверное. Пока есть барьер между нами, но какой, еще не понимаю. Детям адаптация нужна. Время. Наверное, потом смогу сказать, что мы настоящая крепкая семья. Но все равно я счастлива, хоть и наделала столько ошибок - наивная была, все время на одни и те же грабли наступала. Нелегко сейчас, но со временем, верю, отношения станут другими...

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы