Надо жить...

Как живет казахстанец Кунамбай АБРАЕВ, которому первому в нашей стране имплантировали искусственное сердце? Как выглядит и работает его “пламенный мотор”?

Саморегулируемое искусственное сердце CARMAT, которое сейчас стоит в груди нашего героя, изобрели во Франции, там же несколько лет назад и сделали первые операции. Потом появился международный проект, в котором помимо Казахстана участвовали еще несколько стран, но право первыми сделать такую операцию за пределами Франции выиграли наши врачи. В это время Кунамбай, житель села Достык Павлодарской области, лечился в Национальном научном кардиохирургическом центре в Астане.

***

Здесь мужчину обследовали, и оказалось, что никакая из тех операций, что делают в Казах­стане (даже пересадка сердца), ему уже не поможет. Единственное, что его могло спасти, так это искусственное сердце - альтернатива трансплантации донорского органа. 16 октября Кунамбаю Абраеву исполнилось 60 лет. 19 октября хирурги центра сделали ему операцию, которая длилась 12 часов. После этого Национальный кардиохирургический центр получил международный сертификат на установку искусственных механизмов любого формата. А Кунамбай стал первым иностранцем, которого спас уникальный аппарат, созданный французскими учеными. В нашей стране он единственный такой.
В Европе стоимость такого серд­ца оценивают в сумму от 140 до 180 тысяч евро. Пока сложно сказать, во сколько подобные операции будут обходиться бюджету Казахстана. Это сердце в рамках проекта предоставили французы, а операцию Кунамбаю сделали совершенно бесплатно.

***

Первое, на что падает взгляд, когда сажусь напротив Кунамбая, черная сумка, напоминающая ту, в какой обычно носят ноутбук. С одной стороны она подключена к монитору (пока мы разговариваем, на экране все время пульсирует кардиограмма), с другой - от нее к телу нашего героя тянется несколько трубок. О сумке мы еще поговорим, а пока...
Знакомимся. Начинаем разговор. Наш герой рассказывает о том, что проблемы с сердцем у него начались почти десять лет назад: в 2009 году на ногах перенес инфаркт, каждые полгода лежал в больнице (подлечится немного - и снова на работу), несколько лет назад павлодарские врачи предлагали ему сделать операцию. Отказался - страшно было. Супруга Кунамбая Гульнара РАХИМБАЕВА, которая лежит с ним в одной палате (без ее помощи и поддержки пришлось бы туго), предполагает:
- Муж стал болеть после гибели нашего сына. Это произошло в 2006 году. Утром он ехал на работу и попал в аварию. Как мы, женщины? Поревели, попричитали. Потом все равно переключились на другие дела-заботы. У мужчин все иначе...
Летом Кунамбай вместе с супругой приехали на консультацию в Национальный научный кардиохирургический центр.

- Я уже практически не мог ходить (так отекали ноги), почти не ел, дышал с трудом, - вспоминает он. - Когда ехали в поезде из Павлодара в Астану, пришлось покупать специальные кислородные баллоны. В общем, совсем плохой был. А здесь врачи сказали, что жить осталось шесть месяцев...
Всего лишь. Что должен почувствовать и сделать человек, который слышит такое? Пытаться успеть жить? Доделать то, что давно планировал? Рассказать о том, что хранил где-то глубоко внутри? Кунамбай думал. Решал, что дальше - ведь врачи сразу дали ему еще один шанс.
- Мне рассказали об искусственном сердце. Даже показали его. Я должен был дать согласие на операцию, - вспоминает он и невольно вздыхает...
Легко говорить. Сложно решиться. Было страшно. Кунамбай этого и не скрывает...
- Мне сказали: не переживай - все будет хорошо. И я поверил, - признается мужчина. - А если так, то нужно идти до конца.
- А раньше в жизни был такой же сложный выбор?
- Жениться или не жениться.
Наверное, в этот момент даже в соседней палате было слышно, как мы смеемся...

***

Второе впечатление еще более необычное: я сижу в метре от Кунамбая, но отчетливо слышу, как бьется его сердце. Отрывистый, чуть приглушенный звук. Но не стук вовсе, что-то другое...
- Мне кажется, будто два щенка лают, - говорит мужчина. - Друзья даже шутят: мол, подгадал как раз к году Собаки.
Да, чем-то похоже: можно поду­мать, что где-то далеко-далеко лает собака. Хотя, наверное, в этом необычном биении сердца каждый услышит что-то свое. К звуку этому нужно привыкнуть - поначалу то и дело отвлекаешься на него. Кунамбай и Гульнара соглашаются: на первых порах тоже все время о нем думали. Сейчас уже не обращают внимания...
Пока шла операция, Гульнара оставалась в клинике. Ждала. Молилась. Верила. Умоляла.
- Уже вечер. Никого в больнице нет. Пусто. А в голове одно: почему так долго? все ли нормально? - рассказывает она. - Когда операция закончилась, было уже поздно. Ко мне вышли врачи. Объяснили все. Сказали, что нужно идти домой. Ночью почти не спала. А утром - в больницу.
- Кунамбай, ваше отношение к жизни изменилось?
- Конечно. Мно­гие вещи после такого переосмысливаешь, хотя и раньше, и сейчас грандиозных планов не строю. За сорок лет совместной жизни мы с женой все, что нужно, сделали. Просто хочу домой, хозяйством заниматься. Правда, есть у меня одно увлечение... Лошади...
- Дома они есть?
Кунамбай смеется, а вместо него отвечает Гульнара:
- Есть. И раньше были... А незадолго до того как лечь в больницу, муж привел племенную лошадь (по голосу понимаю - восторга тот поступок у жены не вызвал), дорогую. Выменял ее. Не люблю я ее, потому что стоит без дела. Ни разу к ней не подходила. Так, посмотрю со стороны. Раньше он ездил по всей стране, собирал табунщиков, в соревнованиях участвовал. Вот и сейчас мечтает, как вернемся, снова лошадьми заняться. Но пока до этого далеко. Сейчас самое главное - здоровье...

***

И снова мы говорим о непривычном. О том, благодаря чему работает его уникальное сердце - четырем батарейкам. Их три комплекта. Первый - всегда на зарядке, второй - в запасе, а третий - в той самой сумке, которая и заставляет орган качать кровь. Супругам нужно постоянно следить за тем, чтобы батарейки были заряжены и работали исправно. Иначе никак.
- В этой сумке моя жизнь, - несколько раз за время нашего разговора произносит Кунамбай.
Без нее он никуда. Сумка (к слову, весит три килограмма) всегда должна быть рядом. Не будет ее - сердце перестанет биться. И так в ближайшие годы, пока организм не адаптируется, не окрепнет и не появится возможность сделать пересадку донорского органа - врачи считают, что такая возможность есть.
- Мы ведь даже проходили обучение, - говорит Гульнара. - Нам объясняли, как правильно ставить на зарядку и менять батарейки, как обслуживать аппарат. Мы даже тест по этому поводу сдавали. А теперь специалисты из Франции постоянно приезжают, проверяют, как работает сердце. Если что-то не так, например низкий уровень заряда батарейки, аппарат начинает пищать.
Кунамбай сейчас совсем другой. Все об этом говорят. Он начал ходить, правда, в сопровождении жены. Сначала делали круг по фойе клиники, сейчас - уже три, сам спускается по лестнице.
- Видите, он уже смеется. Ест хорошо, - улыбается Гульнара.
- Ваши отношения изменились?
- Да. Стали бережнее относиться друг к другу, внимания на мелочи не обращаем. Поняли, что все это ерунда по сравнению с тем, что может случиться. Они даже спора не стоят.
- Гульнара, вот придете домой и ту самую лошадь, о которой вспоминали, полюбите, - улыбаюсь...
- О, точно! - поддерживает супруг.

***

- Кунамбай, вы себя особенным чувствуете?- спрашиваю.
- Да бросьте вы. Я обычный, - отмахивается мужчина.
- Когда домой собираетесь?
- Пока здесь побудем - в больнице спокойнее. Мы не врачи - вдруг что-то пойдет не так... Иногда я говорю: ой, что-то сердце у меня болит. А Гульнар в ответ: у тебя же его нет...
- Вы все равно его чувствуете?
- Да, ведь оно работает, как насос. Иногда забываю, что у меня его нет. Иной раз лежу, и кажется, будто оно стучит как обычно. Хотя и пульс у меня не прощупывается, и кардиограмму нельзя снять.
- Говорю же, вы особенный, ведь почему-то ТАМ выбрали именно вас.
- В семье я самый старший из братьев и сестер. Наверное, поэтому решили, что мне рановато еще уходить, что-то я еще недоделал. Надо жить...

Оксана АКУЛОВА, фото автора, Астана