Искусство, которое в крови

В семье казахского художника Абылхана КАСТЕ­ЕВА гены проявились в полной мере: почти все дети и внуки живописца - люди творческих профессий.

Мы встретились с членами большой семьи Кастеевых под крышей их старого родного дома, ныне музея. Мероприятие было официальное и долгожданное - презентовали альбом орнаментов Кастеева. Было заметно, как потомки художника с грустью рассматривают то, что осталось от их материка детства, поглаживают под парадной скатертью знакомые щербинки огромного круглого стола. Когда-то этот дом в переулке за каскадами реки Алматинки был постоянно полон гостей: композиторы и художники, актеры и поэты, гости страны и столицы щедро потчевались здесь. Для родни иногда во дворе ставилась десятиместная палатка, чтобы не спать под открытым небом.
- Потом, живя в обычной благо­устроенной квартире, я долго не мог привыкнуть к отсутствию такого количества народа... - говорит Жан КАСТЕЕВ, старший и любимый внук, проживший с легендарным дедом пять лет до ухода Кастеева из жизни.
Тогда дом казался огромным. За тенистым садом ухаживал сам Абыл­хан. Он вставал рано, в шесть утра, работал в мастерской за мольбертом, изготовленным собственными руками, а когда уставал писать, то шел в сад и занимался обрезкой деревьев, разными хозяйственными делами, которых всегда много.
Домом заведовала любимая жена Сакыш. Рано осиротевшую девочку взяли в семью Кастеевых, и, подрастая, она знала, что будет женой Абылхана.
- А как же романтика, любовь?
- Это все было потом! - смеется младшая дочка Кастеева Гульназия. - Мама рассказывала, что папа в молодости зарабатывал тем, что возил в аул воду из родника и разносил ее по домам. Платили ему одну копейку за ведро. Вот с этих денег он купил ей роскошный атласный халат. Она говорит, что тогда и поняла, как серьезно он к ней относится, и этот халат хранила всю жизнь, даже когда он уже рассыпался от ветхости. Я удивлялась тому, какие тонкие и гармоничные отношения были у папы с мамой, хотя он был батраком, и мама тоже из простых. Но существовал некий природный этикет, понимание, как вести себя друг с другом. Папа всегда хвалил маму за то, что она умела рачительно расходовать деньги и растягивала их от одного гонорара до другого. Никогда не было так, что денег не хватало на самое необходимое. Мама целиком посвятила себя дому, детям и отцу. У нее всегда был хорошо накрытый стол для гостей, которые дома не переводились. В детстве казалось - такой большой дом. А сейчас смотрю: как мы тут все помещались?
В семье родились шестеро сыновей, хотя Сакыш так хотелось девочку... Потом все-таки появились подряд три дочки.
Старший сын Абильтай стал кинооператором. Именно он открывал операторский факультет в академии искусств им. Жургенова. Родные говорят о нем: очень по характеру на отца похож - такой же молчун.
Нуртай, второй сын, умер в шестнадцать лет от порока сердца. Все в семье убеждены, что он был самым талантливым из детей и его рука была так похожа на папину, что профессионалы зачастую были уверены: к работам парня прикладывал руку его талантливый отец. Нуртас, Нуртлеу, Нурбек, Нурхат выбрали специальности, связанные с искусством: есть среди них и художники, и дизайнеры. Старшая дочь Камиля стала педагогом. Младшая дочка Гульназия окончила Строгановское училище как художник-прикладник, сейчас преподает. А вот Гульдария удивила семью, выучившись на юриста.
- В школе я хорошо рисовала и была вечным членом редколлегий, но решила, что адвокаты тоже нужны, поэтому выбрала такую профессию. Всю жизнь проработала в Алматинской коллегии адвокатов, - говорит она.
- Папины картины никогда не дорисовывали?
- Нет, а вот Гульназия как-то попыталась. Папа однажды писал на заказ портрет Хрущева. Картина была готова, и дома ждали официальную комиссию, которая должна принять работу. Вот тут Гульназия и умудрилась какую-то черную закаляку пририсовать. Хорошо, что брат сумел быстро исправить это - масляные краски дают такую возможность. Комиссия приехала, картину приняли, гонорар начислили... а через три дня Хрущева сняли.
Ценимые коллекционерами “холст - масло” Кастеев делал обычно на заказ, и такие работы сразу уходили, так что у семьи нет чердака, забитого работами деда. Все, что хранится, - это акварели, графика, наброски. Их много, но состояния на этом не сделаешь, так что с наследием семья расставаться не спешит. У Гульдарии есть небольшой пейзаж маслом “Чимбулак”, который она не продаст ни за какие деньги. Для нее это такая же памятная вещь, оставшаяся от папы, как вельветовая тюбетейка, в которой он всегда работал и которая сейчас хранится у Гульназии.
Бесспорным любимчиком знаменитого художника был старший внук Жан Кастеев, сын Нуртлеу, который по обычаю воспитывался в доме деда.
- Я очень остро помню это детское ощущение защищенности, которое было в дедушкином доме, - вспоминает Жан. - Не то чтобы мне все позволялось или по первой прихоти покупались игрушки. Это совсем другое. Мне потом, уже во взрослой жизни, как-то сказали, что, наверное, в детстве меня не наказывали и не били. Не знаю, как это можно определить по человеку. Дед не ругал меня, даже когда я совсем маленьким забрался по лестнице почти на самый чердак. Он и всех домашних попросил ничего не говорить, а сам осторожно подобрался ко мне и снял. Помню доброе лицо дедушки, ощущение праздника в этом доме. Помню день его похорон, когда я пытался разбудить его... Сейчас я работаю продюсером и, наверное, единственный из семьи, кто рисовал только в школе и только изображения любимых музыкантов “Битлз”.
Утопающий в зелени дом перестал быть семейным гнездом десять лет назад. Тогда акимат города прислушался к просьбам семьи превратить родовое гнездо в дом-музей. Бывший тогда мэром Тасмагамбетов собрал детей, попросил рассказать, каким они видят будущее музея, предоставил жилье взамен, и, казалось, вопрос решен.
- Мы рассказали, - говорит Гульназия, - что видим отчий дом не просто как дом-музей, но еще и как культурный центр, детскую студию и выставочную точку. Здесь раньше был очень красивый зеленый район. В детстве мы даже грибы собирали под вязами... Что произошло дальше, мы не знаем, но десять лет дом стоял закрытый. В нем произошли современные переделки, многие вещи потерялись или сломались. Вы же видите: сейчас это полупустое помещение. Мы много писали на эту тему и добились того, что в акимате на нас накричали: мол, хватит уже доставать с домом-музеем, успокойтесь... Сейчас мы ждем, что вопрос решится, дом перейдет на баланс государства, будет оформлен, и тогда, если этот район не пойдет под снос, а такие разговоры идут, мы будем пополнять экспозицию личными вещами, готовы даже картины передать в дар, чтобы люди всегда могли видеть папины работы.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Романа ЕГОРОВА, Алматы

ИЗ нашего ДОСЬЕ

Всего у Абылхана Кастеева девять детей и одиннадцать внуков.
Старший внук Жан имеет пятерых сыновей.
Из детей знаменитого живописца ныне здравствуют Нуртас, Нурхат и три дочери.