Может, лучше быть сиротой?

Галия ТОБАТАЕВА умеет шокировать. Не специально, конечно.
Ее выживание - шок для окружающих.
Продукты покупает исключительно просроченные. Так дешевле. Хуже для организма, но дешевле. Ну в крайнем случае разве что пронесет, а так жить можно, утверждает Галия.
Настроенная на абсолютный позитив, смешливая - ее может рассмешить любой даже намек на шутку - Галия снискала славу скандалистки и не совсем уживчивого человека. В общежитии, на этаже, где она живет со своим другом попугаем, жильцы наконец скинулись деньгами, по 20 тысяч тенге, и сделали ремонт. Галия пыталась всем сказать, что, если по-честному, КСК должен был сделать ремонт. Но ее слушать не стали. Раньше, когда средств на жизнь у всех было мало, она была понятна со своими взглядами.
Это хорошо, что у других жителей общаги наконец появились деньги на ремонт. Плохо, что у Галии их как не было, так и нет. Вот соседи поставили дверь с кодовым замком и отгородились от нежелательных посетителей, чтобы не затаптывали новый линолеум. Теперь длинный коридор с дверьми вдоль стен стал как крепость для своих. Это хорошо. Плохо, что Галие долго не давали ключ, и домофон в ее комнате не стоит. Нет у нашей героини 20 тысяч тенге, которые бы она могла выделить из своего бюджета. Некоторым покажется странным, но запаса у нее совсем нет.
Галия стоит на перебинтованных специальными бинтами ногах, сквозь которые сочится кровь, и пытается шутить на тему, как без ключа, который ей не выдавали, пробовала проникнуть в свое жилье. Не смешно. А она продолжает в том же духе рассказывать, как пыталась устроиться в очередной раз на работу.
Работодателей пугает ее инвалидность, где такой список ограничений, что разве что дышать можно без опаски, и то осторожно. А она с упорством все-таки пытается найти работу.
Не умеет мириться с действительностью.
- Теперь меня смело можно обзывать САМОЗАНЯТОЙ, - недавно сообщила Галия.
Оказывается, она опять навестила центр занятости насчет трудоустройства, просмотрела толстущий журнал вакансий...Требуются посудомойщицы, дворники, сантехники, электрики и др. Но ей официально ответили: “Так как вы являетесь председателем ОО “Общество инвалидов “Подранки”, согласно п. 8 ст. 2 Закона РК “О занятости населения”, вы относитесь к самозанятому населению, и постановка на учет в качестве безработной, а также направление на временные общественные работы и социальные рабочие места не представляется возможным”.
С работой сантехника или электрика Галия бы не смогла справиться, там специальное образование нужно. А посудомойщицей или дворником - почему нет? В общем, на дополнительные деньги в виде зарплаты ей отказали на законном основании.
И она как самозанятый председатель общества, которое собрало таких же, как она, инвалидов, продолжает 15-й год отстаивать свои права. Это закон у нас не запрещает делать. А то, что эта должность не предполагает никакой зарплаты (откуда ей взяться?), никого не волнует.
Если продолжить разговор о деньгах - а какая ж беседа без этого? - то на встрече в горздраве с чиновниками 31 марта Галия поднимала вопрос о том, почему инвалидам приходится проходить все обследования на платной основе, тогда как по закону инвалидам гарантирована бесплатная медицинская помощь. Галия начала свое выступление с рассказа об одной из своих подопечных, у которой обнаружили онкологию, и та, не потянув оплату анализов, обратилась к знахарке. А знахарка что? Она поила даму каким-то бульоном, а болезнь прогрессировала. К Тобатаевой потом подошел главврач поликлиники, где ее подопечная за все платила, и обещал вернуть все деньги. В одном случае как бы правда восторжествовала. Пусть даже с опозданием.
Но!
На то совещание Галия привела с собой сорок своих подопечных. Это совсем не понравилось чиновникам. Хотя на самом деле им должно было не понравиться другое: все сорок вставали друг за другом, инвалид за инвалидом, и, глядя в глаза чиновников от медицины, говорили: и я платил, и я платил... Вот им никто денег не обещал вернуть.
Это еще не шок.
Шок - искреннее признание в том, что Галия не жалеет, что рядом нет ее родителей:
“Не поймите меня превратно, я обожала родителей. Убивалась, когда их не стало. Нет дня, чтобы я не думала о них. Однако, глядя на друзей и сверстников, пытающихся уравновесить нужды родителей с запросами чад, сражающихся за сохранение работы и брака при сужающихся финансовых возможностях, сознаю, что быть сиротой не так уж плохо. У всех моих подруг жив хотя бы один родитель, у многих - оба. Стоит нам собраться - и там, где раньше разговоры крутились вокруг мужчин, а позже - детей, теперь обсуждение замены коленных суставов, сломанных бедер, склероза и падений родителей. Все эти проблемы требуют решения.
Разумеется, никто из них не желает смерти родителям, но и то, что они по-прежнему здесь, не очень радует.
К счастью, я этого избежала, твержу себе. Мои родители умерли сравнительно рано, но если бы не болезни, могли бы еще жить и жить....
Они не нуждались в опеке, и с головой у них был порядок. Я навещала их, потому что скучала. Поднимала трубку, чтобы с радостью потрепаться. Они не успели состариться. Мне повезло? В каком-то смысле повезло им. Мир недобр к старикам. За исключением редких счастливчиков, седину не чтят - ее не замечают. Мама бесконечно переживала, как они проживут на пенсию. Боялась старости с болезнями, нищетой и огнем в печи из одного полена. Обошлось...
Я рада, что она не увидела, как обернулась жизнь сестры и брата. Не увидела, как от брата ушла жена, забрав маленьких сыновей. Сестра вышла замуж в третий раз, и мама не увидела, что она опять развелась и отдала сыновей на патронатное воспитание. Отец умер, когда дела брата шли в гору. Он не ворочался ночами, переживая за его финансовые проблемы, как сейчас я. Наша троица выросла и идет по жизни каждый своим путем. Лучше было не видеть, как она рушится. Временами отдала бы все, чтобы пять минут поговорить с мамой или чтобы отец ободряюще обнял меня самыми надежными в мире руками.
Но я рада, что им не пришлось унизительно страдать, медленно угасая. Спокойна, что не придется всматриваться в любимые глаза, которые больше меня не узнают. Мне не хватает родителей, но это больше не кажется несправедливым”.
Я пришла к ней в общагу, чтобы в том числе поговорить и об этом письме. Она повторила практически все написанное. И без перехода завершила наш разговор:
- Никак не могу добиться, чтобы инвалидам увеличили количество подгузников на сутки, поскольку до сих пор им определено опорожняться только раз в день... Меня не слышат. Может, у чинуш свой расклад и писают они реже, чем мы?

Хельча ИСМАИЛОВА, фото Тимура БАТЫРШИНА, Алматы