По всем статьям

Многие казахстанцы, чего-то добившиеся дома, начинают посматривать в сторону других, более импозантных стран в надежде, что смогут сделать карьеру и там. Большинство, конечно, теряют зубы на этом благородном пути, но есть и вдохновляющие примеры. Диляра ТАСБУЛАТОВА (на снимке) - алматинка, ставшая лучшим киножурналистом всея Руси, и одна из ключевых фигур российской кинокритики в целом.

- Диляра, по прошествии времени понятно, зачем вы отправились покорять Москву, но давайте сделаем вид, что непонятно, и вы расскажете зачем.
- Я окончила ВГИК довольно давно и как раз в Алма-Ате кинокритикой занималась, писала во многие издания. Тогда еще был уровень довольно приличный: по крайней мере, меня не правили, редакторы были интеллектуальные.
Но я все равно собралась и уехала: хотелось большего, и в сфере интеллектуальной прежде всего. Это не была “экономическая эмиграция” - как шутит одна моя подруга-казашка, уехавшая в Америку и сделавшая там карьеру ученого, что, мол, поехала “не за колбасой”. Вот и я поехала отнюдь “не за колбасой” - я и в Алма-Ате хорошо зарабатывала, была довольно известным критиком, но… У меня болезнь, наверное: я очень люблю интеллектуалов. В Алма-Ате их тоже хватает, но мне еще и выбор нужен: чем больше, тем лучше. Именно за этим я сюда и ехала, и, как ни странно, именно это я здесь и получила. Известно же: стоит чего-нибудь пожелать - и все сбудется. Захочешь миллион - получишь, захочешь такую малость (по сравнению с миллионом, как многим кажется), как общение с умными, тоже получишь, можете не сомневаться.
- Обычно казахстанским варягам трудно добиться чего-то весомого в Москве - все-таки конкурентная среда совсем другая. А вы получили в 2002 году титул лучшего киножурналиста РФ.
- Я даже не знаю, как это у меня получилось: не было бы счастья, да несчастье помогло. Как раз в начале двухтысячных я потеряла официальную работу, редакторскую, где самой писать не надо было. Другая работа долго, с год, наверное, не подворачивалась, отчего и пришлось зарабатывать пером. Вот тогда-то и поперло: за год я что-то около семисот статей написала. Нужно было платить за аренду квартиры, маме помогать, то да се… Кто-то считает это везением, кто-то - талантом, а я думаю, что не такое уж это везение: есть люди гораздо более успешные, в юности возглавлявшие огромные холдинги, и их все знают; и, с другой стороны, не такой уж это талант - есть критики и поталантливее. Единственное, что можно записать мне в заслугу, так это то, что все они носители языка, а это в нашем деле важно. Я в первые годы не могла преодолеть какой-то невидимый барьер: мой русский был академичным, правильным, неживым, каким-то сконструированным, ненатуральным. Здесь так не пишут, и нужно было переучиваться. Вот это я и сделала. Признаюсь: сама поражаюсь, что сделала. Когда борешься с языком, почти всегда проигрываешь, это тонкая материя, и язык всесилен… Я, конечно, не Гоголь, понятное дело, но пластично могу все же писать на своем, разумеется, уровне. Чтобы читателю не было скучно. Не всегда, но порой - да, могу. Даже странно, что я одолела этот барьер - это немногим удается, даже тем, кто говорит по-русски чисто и правильно, даже коренным жителям России; письмо - это иное дело. Странно это еще и потому, что я отличаюсь страшной, патологической ленью: могу сидеть и смотреть на грязный пол, могу спать до полудня и все такое прочее.
- Режиссер Анна ФЕНЧЕНКО утверждает, что сейчас в России молодым режиссерам крайне трудно получить финансирование для съемок фильма и еще пять лет назад ситуация была куда лучше.
- Ситуация драматическая, чтобы не сказать более. Аня Фенченко права: в огромной стране, самой богатой в мире (как полагают эксперты-экономисты), не могут наладить систему кинопроизводства! При том, что в Польше каждый год выходит 60 фильмов! И не таких, чтобы их смотреть было невозможно, а таких, которые в будущем вновь вернут славу некогда знаменитой польской школе! А ведь Польша намного меньше России: просто у них система поддержки кинопроизводства построена совсем на иных принципах. А в России с этим все хуже и хуже, ситуация усугубляется каждый год: как будто нарочно все делается…
- А что насчет нашего кино?
- Я посмотрела “Студента” Дарежана ОМИРБАЕВА на одном из международных кинофестивалей совсем недавно. Картина замечательная: возможно, не безупречная, но очень интересная. Недаром сам Годар как-то сказал, что он-де может спокойно умирать, коль скоро есть такие режиссеры, как Дарежан. Передал лиру, так сказать… Я не была в этом году в Берлине, но слышала о каком-то казахском фильме, который стяжал множество похвал и получил призы. Критики очень хвалили эту картину. Причем в частной беседе, искренно, не из политических или каких-либо иных, посторонних соображений.
Я сейчас мало смотрю и сопоставить российское кино с казахстанским не могу. Однако в свое время, в середине девяностых, Андрей ПЛАХОВ, главный критик России, прямо заявлял, что как раз казахское кино в авангарде, а российское отстает. Действительно, тогда “казахская новая волна”, направление, получившее свое название с легкой руки Рашида НУГМАНОВА, было на подъеме, а уж нугмановская “Игла”, снятая еще раньше, на исходе восьмидесятых, вообще стала предтечей Тарантино. Выпускники соловьевской мастерской (Сергей Соловьев, как вы помните, специально тогда набрал казахский курс) Серик АПРЫМОВ, Абай КАРПЫКОВ, Дарежан Омирбаев, Рашид Нугманов и совершили тогда этот прорыв. Потом, насколько я понимаю, наступило затишье, затем вдруг вновь стали появляться интерес­ные картины. Возможно, сейчас с приходом совсем молодых ребят вновь появится что-то, равное тогдашнему взрыву. Хотелось бы верить.

Тулеген Байтукенов, tulegen@time.kz, Алматы