Мы носили звёзды Давида

Людмила Лазаревна ДЗВОНИК.
Родом из села Ободовка, Винницкая область, Украина.
В 1941 года было полтора года.
Ставка Гитлера была как раз под Винницей - знаменитый бункер Вервольф. В 1942 году он якобы там побывал. Поэтому почти все поселения вокруг города истребили, причем попадали в число казненных и русские, и украинцы, но больше всего досталось евреям. Например, в Гайвороне, недалеко от Винницы, жила родная сестра моей мамы с маленькими детьми. Их семью уничтожили. Мы остались живы. Не представляю как.
Носили звезды Давида. Только с такими нашивками можно было выйти из дома и передвигаться по окрестностям. Я была блондинка, а сестра - шатенка, больше похожа на хохлушку. Она срывала эти звезды, сажала меня на санки и наставляла:
- Если тебя спросят: «Ude?» - отвечай: «Нет, я русская».
И мы шли кататься.
А я твердила:
- Я юсская, юсская…
Сама, конечно, этого не помню - рассказывали. Я ж самая маленькая в семье. У меня были две старшие сестры, 16 и 13 лет, и 15-летний брат.
У нас в сарае было убежище, закрытое поленницей дров. Когда начиналась облава, мама прятала старших туда, чтобы немцы их не нашли.
И тифом болели, и голод пережили… Был такой случай: мама ходила выменивать хлеб, а когда домой возвращалась, попала в облаву. Пришла избитая и без хлеба - больше всего она из-за этого переживала. Ничего у нас не было. Мама сшила мне штаны из летнего одеяльца. Но мою психику берегли. Казни и повешения я не видела, хоть они и были. Да и про зверства немцев не знала. Но по ночам слышала частые выстрелы.
В марте 1944 года немцы ушли. Село, скажем так, осталось без руководства. И поползли слухи, что в нашу сторону идет зондеркоманда, чтобы всех уничтожить. Все сидели по домам. Дождик шел. Вдруг видим в окно: танк… вроде со звездами. Наши! Народ стал потихонечку вокруг него собираться. А командир-танкист спрашивает: «Женщины, кто больше всего над вами издевался? У меня в течение 24 часов есть право совершить возмездие». И все, не сговариваясь, показали на одного - полицая из местных, украинца. И он его застрелил. Наверное, это единственный эпизод, о котором мне рассказывала мама. Она вспоминала, как они радовались, когда избавились от этого негодяя.
Больше она никогда ничего не говорила о войне. Насколько ей было тяжело, можно было понять только по эмоциям… Например... В 1962 году мы переехали в Алма-Ату. Однажды она увидела на помойке хлеб - с ней случилась истерика…
А я? У меня было понимание, что люди, прошедшие через все это, недочеловеки, что ли. Я никогда никому не рассказывала про этот ад…

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА