Мы не хотели играть…

Зинаида Дмитриевна КУЗЬМИНА.
Родом из города Острова, Ленинградская область, Россия.
В 1941 году было пять лет.

     5 июля 1941 года я увидела, как немцы шли по улицам и разбивали палатки в школьном дворе. Жизнь тогда стала совсем другой. Мне еще не было и шести лет, но я все помню. Как к моему 16-летнему брату приходили гости - ребята из подпольной комсомольской организации, которую создала пионервожатая Клава Назарова (тогда я, конечно, не понимала, чем они занимаются). Клаву поймали и казнили в 1942 году. Теперь на этом месте памятник. Как нас сгоняли смотреть на казнь тех, кто провинился перед немцами. Мы должны были стоять и смотреть, как заколачивают последние гвозди в виселицу. Как болтаются на ветру тела. Как мы с мамой попали в городскую тюрьму. Это была зима 1943 года. Маленькая камера, цементный пол, ни нар, ни лавок. Спали, прижавшись друг к другу: мама, я и маленький брат. Ее вызывают на допрос, мы трясемся от страха, потом открывается дверь, маму толкает охранник, и она падает к нам.
В 1944 году нас и других заключенных посадили в машины и повезли на станцию. Погрузили в вагоны и приказали выгружаться в городе Ростоке. Молодежь выбирали бауэры, а матерей с детьми отправили за колючую проволоку. В том лагере мы прожили недолго, и нас перевели в город Висмар в трудовой концлагерь. Я до сих пор не знаю, как он назывался. Утром маму забирали на работу. А к нам, детям, приходили немцы в белых халатах и брали у нас кровь. В первый раз мы не поняли, что с нами будет. А потом… Нас было много, и мы начинали кричать, прятались под нары, а фашисты вытаскивали нас за ноги. Схватят тебя немцы: один держит, а второй кровь берет, а в дверях третий стоит с собакой, и никуда не денешься. А так немцы нас не били, но строжились ой-ой.
Помню, одна девочка умерла. Оказалось, что у нее была корь. Занесли черный ящик, положили ее туда… Как ее мама кричала!
Нас освободили в мае 1945 года американцы. Мне тогда было девять лет. Почти сразу пришли русские солдаты. Наши офицеры дали нам лошадей, и мы ехали до реки Одер. Нас никто не кормил. Когда ехали по Германии, заходили в брошенные дома и, если находили, брали еду. Помню, брат Женя принес мне несколько кукол. Красивые. Но играть нам уже не хотелось. Какие куклы, если мы столько видели? А на Одере их отобрали. Домой мы ехали очень долго, почти три месяца - железная дорога была разбита. На границе нам сказали: забудьте все, вы не были в Германии.
И я пыталась. Не получается. Чем старше, тем больше воспоминаний. Тем больнее.

Оксана АКУЛОВА, фото Владимира ЗАИКИНА