11525

В зоне доступа

В последнее время деятельность пенитенциарной системы Казахстана часто подвергается критике. В одной колонии осужденные, недовольные режимом, устраивают бунты и вскрывают вены; из другого исправительного учреждения сообщают о попытке вооруженного побега (позже выяснится: побег замышлялся при содействии администрации колонии); “хозяин” третьей колонии любил стравливать между собой арестантов и наблюдать, как зэки калечат друг друга... Почему в лагерях страны, мягко говоря, такой бардак? Есть ли в Казахстане хоть одна образцово-показательная колония?

В пресс-службе комитета уголовно-исполнительной сис­темы МВД ответили: есть! И... попросили прислать официальный запрос. В своем ответе зампредседателя КУИС Талгат АХМЕТОВ предложил нам сделать репортаж из исправительного учреждения строгого режима ЕЦ 166/18, что базируется в поселке Заводском Акмолинской области. Полковник Ахметов поручил начальнику областного департамента УИС Т. ДЖАНИБЕКОВУ организовать сопровождение и обеспечить безопасность журналистов газеты “Время”. Но пресс-секретарь КУИС Галымжан ХАСЕНОВ почему-то решил показать нам другую колонию - “десятку” со строгим режимом, расположенную в районе промзоны столицы.
Мы сдаем мобильные телефоны, получаем разовый пропуск и, пройдя еще несколько метров, попадаем на второй пост. Там два сержанта пенитенциарной системы проводят поверхностный шмон и, заметив в портмоне наличные, просят оставить деньги в специальных ячейках на посту. Галымжан Хасенов комментирует:
- В исправительных учреждениях наличные запрещены. Даже мы не вправе заходить на территорию зоны с деньгами...

Нас с фотокором встречают и.о. начальника ДУИС Астаны Ермекбай КОЖАХМЕТОВ и замначальника “десятки” Айтмухамет МУСИН (на снимке). Правда, полковник Кожахметов сразу оговаривается: хотел бы лично все вам показать и рассказать, но вызывают на совещание в акимат.
- Вашим сопровождающим будет замполит колонии полковник Мусин, - говорит г-н Кожахметов.
В трехэтажном здании расположены школа и профессионально-технический лицей (ПТЛ), где зэков готовят по трем специальностям: автослесари, газосварщики и плотники. По окончании курсов их устраивают в РГП “Енбек-Акмола”, чьи цехи находятся на территории колонии.
Зарплату осужденным скидывают на карточки, недалеко от дежурной части расположен магазин с терминалом. По словам продавщицы, это первая торговая точка, открытая в режимной колонии.
- В основном зэки покупают сигареты, заварку и сладости, - рассказывает продавщица. - Одни тратят две-три тысячи тенге, а кто-то закупается сразу на 20 тысяч.
- Здесь мы встречаем этап, - продолжает Айтмухамет Мусин. - После адаптации определяем их в пятый отряд. Сейчас на плацу начинается карточная проверка. Кто работает, проверяем на рабочем месте.

- Много людей сейчас в санчасти?
- В санчасти проходят плановое лечение, а если экстренный случай - вызываем “скорую помощь”. Раз в квартал приглашаем в колонию узких специалистов: дерматолога, венеролога, окулиста.

- Вы так и не ответили на мой вопрос: много осужденных лечатся и сколько человек на сегодня находятся в штрафном изоляторе и помещении камерного типа?
- Если честно, не скажу. Это не по моей части. Есть другой заместитель, курирующий эти вопросы...

На карточную проверку уходит минут 15 - и около 800 осуж­денных разбредаются по зоне по своим делам. Одни уходят в курилку, другие - в импровизированный спортзал, несколько зэков идут в теплицу ухаживать за цветами. Зав­хоз первого отряда Вадим пояснил: когда жены приезжают на свидание, зэк сам делает букет и дарит любимой. Приятная неожиданность - цветы в зоне. Один из “строгачей” работает над памятником участникам Великой Отечественной войны.
- Сами осужденные сделали его в память о погибших на войне - это своего рода дань уважения павшим, - рассказывает замполит. - Перед нами два отряда с облегченным режимом содержания - хозяйственный (на тюремном сленге - хозбанда) и отряд совета правопорядка (так называемые активисты, или вязаные). Регулярно проводим турниры, в основном по футболу. Сначала между отрядами, а потом приглашаем контингент следственного изолятора и колонии-поселения для “неосторожников”. Иногда играем свадьбы.

- И сами браки регистрируете?
- Приглашаем специалистов из загса. На днях очередную свадьбу сыграли. После торжественной части предоставляем молодоженам положенные трое суток свидания.
Заходим в цехи. Несколько осужденных тачают обувь, в другом помещении шьют форменное обмундирование для сотрудников правоохранительных органов и робы для зэков. Робы, как выяснилось, выдают осужденным бесплатно, а за форму сотрудники платят в РГП “Енбек-Акмола”.

К слову, как бы администрация колонии ни старалась показать всю идеальность работы учреждения, без сбоев не обходилось. Например, в четыре часа дня биб­лиотека была заперта. Нас провели в столовую. Завхоз лагерного общепита Сергей Александрович рассказал, как и чем кормят зэков, сколько они зарабатывают. Средняя зарплата “хозбандита” - от 18 до 25 тысяч тенге. Но бывают исключения. Старший дневальный 1-го барака получает 30 тысяч.

- Чем в обед кормили народ? - интересуюсь у завхоза.
- Так что в обед было, Валера?
- Суп рисовый, каша гречневая, - чеканит старший повар.
- У нас столовая и клуб в одном помещении. Здесь проводим концерты, массовые мероприятия. До перевода в колонию-поселение мне нужно отсидеть еще полгода, - заученно продолжает завхоз.

- Как складываются отношения с администрацией?
- Ну, это, - работники столовой заметно тушуются, а потом выдают скороговоркой: - Жалоб, заявлений нет!

Максим родом из Петропавловска. Осужден за групповой разбой. На воле увлекался музыкой, в зоне стал диджеем.
- Утром включаю веселую музыку, в обед - более спокойную, - говорит Максим. - Сидят и совсем молодые, и старики, кому за 70. Каждому нужно постараться угодить. Зэки очень любят слушать казахскую эстраду.

- А где вы записываете музыку?
- Здесь же - с дисков на флешку. Домой хочется сильно, десять дней до условно-досрочного освобождения осталось. Хочется сказать, что сидеть сейчас совсем не время. Нужно освобождаться при первой возможности...

Еще один осужденный по имени Максим уже не верит, что сумеет освободиться раньше срока.
- Посадили в 2004 году, - начал свой невеселый рассказ зэк. - Через год этапировали в “десятку”. Отсюда попал в “сангород” (спецколония, где содержатся больные туберкулезом. - Т. К.). Дважды подавал на УДО - оба раза суд отказал. Причина - не оплачиваю иск. У меня 4,5 миллиона, а возможности платить нет. Даже если в три смены стану пахать. Так и живем. Родня меня забыла, я им не нужен. Недавно женился, супруга ждет. Надеюсь, дождется, ведь срок не резиновый...
Максим предлагает нам проехать в 68-ю зону в Степногорске и договориться с осужденными на интервью - для журналиста в той колонии работы непочатый край. Вопросительно смотрю на пресс-секретаря КУИС Хасенова, но тот оптимизмом не горит и предлагает выслать официальный запрос. Уже перешагивая порог режимного учреждения, вспоминаю: недавно прошел слух, что экс-министр МВД, бывший глава рес­публиканской таможни Серик БАЙМАГАНБЕТОВ сидит не в столичном СИЗО, а в охраняемом коттедже.
- Затрудняюсь ответить сразу, пришлите запрос, - сказал г-н Хасенов.

Тохнияз КУЧУКОВ, kuchukov@time.kz, фото Булата МУСТАФИНА, Алматы - Астана

Поделиться
Класснуть