Фотки со смыслом

Алексей РОМАНОВ начал с гламурной фотографии. Экспериментировал в ню с собственной женой, делал креативно-изящные портреты местных звезд. А потом его как-то занесло в репортаж. В этом жанре фотографу удается получить свою порцию адреналина, как и удовлетворение от проделанной работы.
Теперь пригламуренные сессии соседствуют у Алексея с острой социальной тематикой: новогодние коктейли и наводнение в Уральске, выступление фриков-трансвеститов и семья, давно перешедшая грань нищеты. Эти репортажи расходятся в Интернете десятками тысяч просмотров, а автор убежден: пришло время визуалов, серия картинок может оказаться выразительнее, чем самая острая газетная статья.

- Не бывает ощущения, что репортаж - циничный жанр: вместо того чтобы протянуть руку помощи, ты наставляешь на своих героев объектив?
- Бывает. Не в момент съемки, а уже потом: когда пересматриваешь кадры - иногда становится нехорошо на душе. Например, после того как весной снимал наводнение в Уральске, я сидел и думал: человек потерял все, мародеры вынесли технику, вода повредила мебель, за которую он только-только выплатил кредит, а я прошу его сесть в нужном для меня месте и посмотреть в требуемом направлении… Конечно, цинично. Это особенность профессии, ведь я пришел показать проблему этих людей и стараюсь это сделать максимально ярче, острее. Для этого и приходится “достраивать” кадр. С другой стороны, я бы не хотел, чтобы это ощущение неловкости прошло со временем, не хотел бы зачерстветь.

- Что еще меняется в вас самом после соприкосновения с чужим горем?
- Увиденное всегда перестает быть чужим. Например, наводнение в Уральске произошло в то время, когда Япония переживала свою трагедию. Казалось бы, Уральск ближе к нам, и страдают там соотечественники, но все внимание было приковано именно к Японии. Я тогда много думал, почему так происходит. А потом понял, что сострадать далекой стране очень легко: поставил “аватар” в тему, написал в блоге “Я молюсь за Японию” - и все! Никто не спросит: а что ты конкретно сделал, чем помог? Уральск же совсем другое дело, и наши люди предпочли остаться в стороне.

- Репортаж может изменить чью-то жизнь?
- Может. У нас есть конкретная история: брат с сестрой из Усть-Каменогорска. Они инвалиды, потеряли документы, жили без света и тепла в развалюхе. После того как мы рассказали эту историю, им помогли отремонтировать дом, восстановить документы, купили уголь. Жизнь людей реально изменилась, и когда они получили пенсию 25 тысяч тенге, то даже не знали, что с этим богатством делать. В итоге позвонили и попросили сказать людям, чтобы перестали помогать - у них теперь есть все для счастливой жизни.

- Откровенные репортажи-исповеди штука опасная. Не бывает, что люди потом просят убрать снимки?
- Чтобы так не происходило, я перед началом работы объясняю все возможные последствия откровенности. Когда снимал репортаж с сессии ню, то сразу предупредил девочку-модель. Объяснил, что когда снимки появятся в Интернете, реакция и комментарии будут крайне негативными. Обязательно найдутся желающие облить грязью, назвать шалавой. Людям не нравится, когда делают что-то непривычное. Например, у нас был один провокационный материал про Курбан-айт. Я пошел в мечеть и просто снимал, как режут баранов. Оказалось, что делается это с нарушением всех правил. Не сливается кровь, баран видит, как режут другого барана. Читатели потом возмущались, что делать такой репортаж отправили русского, не знающего традиций, вот он, дескать, и снял все неправильно…

- Несмотря на всю популярность и доходчивость, репортаж не самый популярный жанр в наших газетах. По старинке считается, что только слово несет сакральную суть, а картинка не более чем иллюстрация.
- И зря! Из-за этого консерватизма молодое поколение практически не читает газеты. Я, например, не могу заставить себя осилить “кирпич” из текста. Обычно просматриваю выноски, подзаголовки, подписи к фотографиям. Сейчас такое время, когда количество слов сокращается, люди привыкают получать информацию в сжатом виде. Я считаю, что 140 печатных символов - это размер эпохи. Сумел сжать до этих размеров мысль - молодец, не смог - значит, и нечего размазывать.

- А смогли бы вы сделать забойный репортаж из нашего парламента?
- Нет, не смог бы. Из российского - да, там есть набор звезд. А в нашем даже не представляю, кого и что можно снимать. Я видел у коллег интересные подборки кадров, но они коллекционируются десятилетиями. Например, Назарбаев с нимбом из света или как нынешние враги пьют чай.

- Что вообще важно для хорошего репортажа?
- Идея и возможность что-то рассказать с его помощью, а не просто шокировать или удивить. Например, сейчас на нашем сайте пользуется бешеной популярностью очень простая серия снимков - мы поехали по самым престижным вузам Алматы и сняли машины, которые припаркованы возле них. Это было настолько красноречиво! Кстати, репортаж имел последствия. Автоинспекторы нашли владельца БМВ, оклеенного золотой фольгой, и потребовали снять ее. А вот репортаж из морга я так и не смог сделать. Пришел туда, поработал один день, посмотрел, что получилось, и понял, что не вижу в этом идеи: для чего делаются фотографии, для чего перешагиваю через себя и снимаю это?

- Значит, с гламурными портретами покончено?
- Я иногда занимаюсь этим. Но уже понял, что репортаж тоже может быть достаточно художественным и креативным. А когда за хорошо сделанной, красивой фотографией стоит еще и какая-то история, то работа имеет совсем другой вес.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, Алматы, тел. 259-71-99, e-mail: evdokimenko@time.kz, фото Алексея РОМАНОВА