Особенная

Двухлетняя Милена МЕЗЕНЦЕВАсидит, крепко вцепившись в маму, и с подозрением смотрит на нас. Девчушка прекрасно понимает, что в этой комнате она объект пристального внимания. Милене это явно не нравится. Малышка уже знает, что чужие люди могут обидеть. В ее короткой жизни такое уже не раз бывало.

Мы разговариваем с мамой Милены Ольгой, а девочка остается такой же напряженной и глаз не спускает с посторонних людей. Не улыбается, совсем не хочет идти на контакт. В какой-то момент бабушка девочки предлагает:
- Оля, сними с Милены штанишки, чтобы было видно, какие у нее ножки.
У ребенка мгновенно начинается истерика. Она плачет, выгибается, не дает маме дотянуться до своих штанишек. Мы останавливаем Ольгу: “Не надо ее раздевать”. Милена тут же успокаивается.
Ольга и сама едва сдерживает слезы.
- Она не любит, когда показывают ее ноги, - всхлипывая, произносит женщина. - Особенно чужим людям. Милена хоть и совсем маленькая, но давно поняла, что отличается от остальных. Тогда ей был всего годик, она смотрела на свои ножки, гладила их и говорила: “Вава”, а потом показывала на ноги старшего брата и произносила: “Ляля”.
Милена не любит, когда на нее смотрят, но всегда оказывается в центре внимания. Так было с самого рождения. Беременная Ольга, как и положено, стояла на учете у гинеколога, пять раз делала УЗИ, но ни разу доктора не сказали ей, что с ребенком что-то не так. А после родов в больницу вызвали бабушку Милены.
- Мне тогда посоветовали: “Оставляйте ребенка в роддоме. Зачем вам урод?” - вспоминает Елена. - Я попросила показать мне внучку, зашла в палату, увидела ее и поняла, что ни за что на свете не брошу ребенка. Конечно, когда я в первый раз увидела Милену, стало немного не по себе: ножки коротенькие, кривые, пальчики крохотные. Было ясно, что у нее серьезные проблемы со здоровьем, но это нас не испугало.

После выписки из роддома у Мезенцевых началась совсем другая жизнь. Они возили Милену по больницам, искали лучших специалистов, созванивались с зарубежными ортопедическими клиниками. Надежда постепенно угасала. Казахстанские медики не говорили Мезенцевым ничего утешительного.
- Милене почти сразу поставили диагноз: аномалия развития нижних конечностей, - рассказывая об этом, Ольга все сильнее прижимает к себе дочь. - Сделали рентгеновские снимки и выяснили, что у ребенка нет коленной чашечки и центральной берцовой кости. Ступня на месте, пальцы шевелятся. Врачи сказали, что нужно до колен ампутировать ножки, а потом подбирать для Милены протезы. Услышав это, мы с мамой не смогли сдержать слез. Как она будет жить дальше?
Но врачи уверяли, что ампутация - единственный выход. Мезенцевы не верили, ведь они видели, что Милена чувствует свои ножки, уже учится ползать.
- У нее “живые” ноги, - говорит бабушка девочки. - Она так шустро двигается по дому - не угонишься.
Ольга опускает дочь на пол. Девчушка, передвигаясь на коленях, подходит у своему дедушке. И по­скорее, будто не хочет, чтобы мы видели, как она ходит, возвращается к маме.
- Она и танцует, и бегает, - продолжает Елена. - Вот только не может встать на ноги. Милена очень любит гулять. Выйдем на улицу, а отпустить ее на землю не можем. Летом, когда тепло, расстилаем во дворе покрывало - на нем внучка и играет. Сейчас зима, но Милена все равно просится на землю, плачет, а у меня аж сердце сжимается.

Мезенцевы твердо решили, что не дадут врачам ампутировать “живые” ножки Милены. Тем более что некоторые медики все-таки не советуют этого делать.
- Нам один врач сказал, что ноги ни в коем случае нельзя ампутировать, - говорит Елена. - Это опытный доктор, который когда-то работал в государственной больнице, а сейчас ушел в частную. Правда, лечащие врачи Милены не прислушались к его мнению. В другой больнице нам предложили подождать, пока внучке исполнится 12 лет - мол, тогда они сделают операцию. Но мы не можем слишком долго ждать, каждый день на счету. Чем раньше сделают операцию, тем больше шансов на то, что у Милены все будет в порядке.
Шансы действительно есть. Когда Мезенцевы искали зарубежную больницу, в которой им могут помочь, натолкнулись на клинику Илизарова в Кургане. Написали туда и вскоре получили ответ: российские медики уверяли, что девочка сможет ходить. Правда, чтобы это произошло, нужно сделать несколько сложных операций и пройти долгий курс реабилитации.
- Сейчас мы пытаемся найти деньги на лечение, - говорит Ольга. - Но пока знаем только его примерную стоимость - около сорока тысяч долларов. Окончательная сумма будет определена тогда, когда курганские врачи скажут, сколько операций будут делать Милене - шесть или больше. И медики дают почти стопроцентную гарантию того, что наша девочка сможет ходить. В Казахстане нам не на что надеяться.

Милена и сейчас пытается научиться ходить “по-настоящему”. Она подползает к креслу, опирается о него руками, но не может встать на ножки - костей нет, и под тяжестью собственного тела Милена падает. В такие моменты она, конечно, расстраивается, но все равно не сдается. Ей хочется быть такой, как остальные. Она подползает к входной двери, берет обувь старшего брата и примеряет ее - своих туфелек у Милены никогда не было. Вместо них мама надевает на ее ножки несколько пар носочков.
- Иногда Милена показывает на чью-то обувь и спрашивает: “Почему у меня нет?” - говорит Ольга. - А я отвечаю, что у нее другие туфельки, а сама показываю на носочки. Но она не верит, расстраивается, а потом подползает ко мне, задирает штанишки и просит поцеловать ее ножки.
Ольга больше не может говорить, она выбегает из комнаты, чтобы не расплакаться при всех.
- Ничего, сейчас выпьет валерианки и успокоится, - извиняющимся тоном произносит Елена. - Мы уже два года так живем: поплачем, а потом понимаем, что надо дейст­вовать. Слезами Милене не поможешь...

Оксана АКУЛОВА, тел. 259-71-99, e-mail: akulova@time.kz, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматинская область