Карантин
Иногда в колонии у меня складывается ощущение, что пройденный мною курс логики в рамках получения юридической профессии был не просто бесполезен, а даже вреден, поскольку эти знания не только не помогают, а наоборот, сбивают с толку. Логика во многих случаях отсутствует и в правилах, и в их применении, поэтому взывать к здравому смыслу практически бесполезно.А скажут грузить чугуний - будешь грузить чугуний
Иногда, как мне кажется, это связано с уровнем исполнителей, недостатком образования, квалификации, опыта сотрудников уголовно-исполнительной системы. Но чаще всего это прямой результат функционирования военизированной командно-административной системы, основанной на трех незыблемых постулатах:
1. Я начальник, ты - дурак!
2. Начальник всегда прав!
3. Если сказали грузить люминий, то надо грузить люминий, а скажут грузить чугуний - будешь грузить чугуний.
Эта система не предполагает никакой свободы действий персонала, никакой самостоятельности в выборе методов и средств, исходя из разумности и здравого смысла, а не из догматических установок внутриведомственных документов, которые часто не учитывают той или иной специфики и, естественно, не могут предусмотреть все многообразие возникающих ситуаций. В этой системе главенствует непоколебимая вера в инструкции и приказы, и если они противоречат закону или здравому смыслу, то закон и здравый смысл терпят сокрушительное поражение.
За почти год моего пребывания в колонии-поселении я сталкиваюсь с этим почти каждый день, и, честно говоря, это выбивает из колеи значительно больше, чем даже лишение свободы и отбывание наказания.
Условия содержания и обращение с заключенными, которые я опишу далее, характерны для всех колоний, хотя, конечно, существуют огромные различия между содержанием в тюрьме или в колонии особого режима и колонии-поселении.
Но общим является то, что условия содержания и обращение и есть суть наказания, а не лишение свободы как таковое, что об уважении человеческого достоинства можно только мечтать и что здравый смысл часто отсутствует в этой системе.
Вместо обыска - шмонИтак, этапированный в автозаке осужденный прибывает в колонию.
Первым делом он подвергается личному обыску. И возникает достаточно серьезный вопрос: насколько правила проведения обыска в колониях соответствуют закону? То есть понятно, что заключенному запрещено иметь деньги (кроме колонии-поселения), колюще-режущие предметы, мобильные телефоны, игральные карты, алкоголь или наркотики. Но ведь должна существовать процедура проведения обыска (в том числе личного обыска), которая призвана обеспечить права заключенного и гарантировать ему защиту от возможных злоупотреблений персонала. Уголовно-процессуальный кодекс РК определяет порядок и правила проведения обысков и содержит гарантии защиты прав обыскиваемых. Однако обыски в колониях - это не процессуальные действия, и называть их можно только одним словом - “шмон”. Никакого соблюдения процессуально закрепленной процедуры, никаких гарантий от злоупотреблений или провокаций. И это требует немедленного законодательного и практического решения.
После обыска, оформления необходимых документов и фотографирования с дощечкой в руках, где фломастером написана фамилия осужденного, вновь прибывших ведут в карантинное отделение.
Здесь здравый смысл не ночевал
Карантинное отделение - это локальный, то есть отгороженный от жилой зоны участок, где содержатся заключенные, этапированные в данную колонию для отбывания наказания.
Цель содержания в карантинном отделении - проведение медицинского осмотра, ознакомление с правилами внутреннего распорядка колонии, правами и обязанностями, то есть подготовка к тому, что через несколько дней заключенный перейдет в жилую зону, где проведет следующие несколько лет.
Закон устанавливает, что заключенный может находиться в карантине до 15 дней. Иными словами, администрация сама должна решать, сколько дней нужно держать заключенного в карантине. Тем не менее администрация особо не обращает внимания на возможность выбора, на положения закона, дающие такую возможность. То есть никого не волнует, что в карантине можно держать до 15 дней. Всех прибывших осужденных помещают в карантин на 15 дней - и ни днем меньше.
Наиболее абсурдно это выглядит в колонии-поселении. Дело в том, что в колонии-поселении нет локальных или огражденных отдель-ных участков, поскольку осужденные находятся под надзором администрации, а не под охраной. То есть на всей территории всего одно запираемое помещение, где под охраной содержатся злостные нарушители режима. Это ШИЗО - штрафной изолятор. Больше запираемых помещений здесь нет и по закону быть не может.
Поэтому карантинное отделение в колонии-поселении - это просто отдельная комната, в которой в течение 15 дней живут вновь прибывшие осужденные. Они вместе со всеми другими осужденными ходят на карточные проверки, в столовую, курилку, баню, прачечную, спортзал, библиотеку, чайхану. Даже туалет у всех общий.
То есть карантин выражается только в том, что живут они две недели в отдельной комнате с названием “карантин”. В нашей колонии она рассчитана на шесть человек. Для того чтобы этим шестерым оформить необходимые документы, пройти медосмотр (который обычно достаточно формален) и разъяснить внутренние правила, требования режима и их права и обязанности, необходим один, максимум два дня. Какой смысл держать прибывших осужденных в отдельной комнате в течение 15 дней, если их положение ничем не отличается от всех других осужденных, понять невозможно.
Тем не менее, хотя администрация колонии-поселения не может изолировать осужденных, помещенных в карантин, от других, понимание термина “карантин” как некой изоляции приводит к определенным ограничениям их прав. Причем, с моей точки зрения, эти ограничения явно незаконны.
Слышать, но не видеть
Дело в том, что согласно закону осужденные, находящиеся в карантине, должны содержаться в обычных условиях. В колониях общего и строгого режима условия отбывания наказания делятся на строгие (как наказание для неоднократно нарушающих режим), облегченные и льготные (для характеризующихся положительно, не допускающих нарушений - как поощрение) и обычные (для всех остальных). То есть по закону осужденные в карантине должны иметь все права, которыми пользуются осужденные, находящиеся на обычных условиях отбывания наказания.
Однако администрация колонии-поселения совершенно произвольно устанавливает, что из всех прав осужденных в колонии-поселении те, кто содержится в карантине, имеют право на передачи без ограничений, переписку и телефонные переговоры. Однако им запрещены краткосрочные и длительные свидания и выход за пределы территории колонии, например, для поиска работы, посещения медицинских учреждений и т.д. На вопрос, на основании чего установлены такие ограничения, отвечают: потому что это карантин. Без какой-либо ссылки на закон.
Вообще, в колониях ссылки на закон не приняты. В лучшем случае ссылаются на инструкции, с которыми при определенной настойчивости можно ознакомиться; приказы, с которыми обычно ознакомиться невозможно, или вам просто говорят, что так положено, не утруждая себя излишними юридическими обоснованиями.
Так что 15 дней в карантине, которые я провел с запретом краткосрочных и длительных свиданий, то есть в полной изоляции от внешнего мира, сразу сформировали первое ощущение иррациональности и абсурда.
В течение этих 15 дней нахождения в карантине я все время по таксофону созванивался с родными, друзьями, знакомыми, в том числе с теми, кто приехал в Усть-Каменогорск для встречи со мной и кому в ней отказали из-за того, что я нахожусь в карантине. То есть суть карантина выражалась в том, что я должен был только слышать голос (по телефону), но не видеть лица (при запрете свидания). Отсутствие во всем этом какого-либо здравого смысла, по-моему, очевидно.
Зачем им столько презервативов?
Подготовка к переходу в жилую зону в карантине имеет иногда своеобразные формы. Особенно когда предпринимаются попытки хотя бы чисто технически соответствовать международным стандартам. Пару лет назад мне довелось посетить карантинное отделение одной из колоний строгого режима в Южном Казахстане. Там содержались около 20 осужденных. Нам показали спальное помещение, столовую. А потом провели в комнату досуга, где на большом столе была разложена литература, среди которой я увидел даже выпущенные нашим бюро памятки о правах и обязанностях заключенных. А в центре стола аккуратно разложили около сотни… презервативов.
На мой недоуменный вопрос представитель администрации колонии объяснил, что приезжали голландцы и вместе с нашим Министерством здравоохранения указали на необходимость активной профилактики СПИДа путем предохранения. Да, я забыл сказать, что это была мужская колония строгого режима. Полностью поддержав необходимость профилактики СПИДа, я попытался обрисовать другую сторону подобной пропаганды. “Конечно, - сказал я, - если в колонии имеются случаи гомосексуализма, то для предупреждения распространения СПИДа бесплатное предоставление презервативов имеет смысл. Но зачем же делать это так открыто и в таких количествах, да еще и в карантине?”
То есть по существу вновь прибывшему в колонию осужденному, который и так насмотрелся наших боевиков о насилии в зонах или наслушался всякого от сокамерников в СИЗО, администрация колонии прямо сообщает, что, во-первых, в этой колонии секс обязательно будет, а во-вторых, он будет достаточно частым, если исходить из расчета 100 презервативов на 20 человек на 15 дней пребывания в карантине.
Так что пребывание в карантине - это не такое уж безобидное время-препровождение…
Евгений ЖОВТИС, колония-поселение 156/13, Усть-Каменогорск, фото Владимира ЗАИКИНА и Владимира ТРЕТЬЯКОВА
Ссылки по теме
Евгений ЖОВТИС
Записки колониста
“Какими они выйдут на свободу?”, “Время”, № 106 от 24.7.2010 г.
“ИВС: взгляд изнутри”, “Время”, № 197 от 27.7.2010 г.
“СИЗО: по продолу до шконки”, “Время”, № 108 от 28.7.2010 г.
“Приговор: прочь разумные сомненья!”, “Время”, № 110 от 31.7.2010 г.
“По этапу”, “Время”, № 114 от 7.8.2010 г.
“О свободе, взбучке и чувстве собственного достоинства”, “Время”, № 115 от 10.8.2010 г.
“Из “живого коридора” - в централ”, “Время”, № 116 от 11.8.2010 г.
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
