Подавая одежды
Алматинская студия дизайна
Mechanical Piano попала в статусный шоу-рум Парижа
МС2. Теперь одежда от казахстанских дизайнеров встала в один ряд с такими брендами, как
Сomme Des Garcons и
Yohji Yamamoto. Если вы ничего не знаете об этих замечательных компаниях, не беда - они тоже ничего о нас не знают.А теперь узнают.
Тем интереснее, что дизайнера и владельца студии Нурлана ТУРЕХАНОВА заботит не только новый фасон платья, но и покрой нашего общества. Где, как мы знаем, очень многое шито белыми нитками.
- Нурлан, Yohji Yamamoto, судя по всему, очень хороший человек. Но не могли бы вы рассказать подробнее о той аудитории, частью которой теперь являетесь?
- В общем, мир моды делится на три большие части. Первая часть - одежда, которую носят все - начиная с китайского ширпотреба и заканчивая брендами вроде Mango, Zara и так далее. Она занимает процентов 98 от общего рынка. Чуть меньше двух процентов - дорогие дизайнерские компании типа Vercace и Dolce Gabbana. Они шьют вещи, заточенные на секс. Суть этой одежды - приманивание представителей противоположного пола. Ну и оставшиеся десятые доли процента остаются за фирмами, которые шьют туалеты, подающие не сексуальные, а интеллектуальные сигналы. Это такой hi-end от мира моды, как, например, “Формула-1” в автомобильной индустрии. Все передовые идеи придумываются в этом сегменте. Новый карман, новый крой, новые материалы. И мы туда попали. В принципе, мы не задавались целью стать дизайнерами именно одежды, мы хотели просто заниматься дизайном. Ведь в одежде делать это проще: есть машинка, привозишь из Италии ткань и все, что придумаешь, шьешь. А для разработки и производства, например, мебели нужны гораздо большие ресурсы.
- Достаточно часто появляются взволнованные известия о достижениях казахстанских дизайнеров за рубежом. То Кенже ДЕВЯТКО “взорвала” Неделю высокой моды в Париже, то академия моды “Сымбат” вызвала неподдельный интерес западной публики. В общем, дело пошло на лад?
- Знаешь, есть у нас молодой дизайнер c периферии. Время от времени она приезжает в Алматы с огромной командой, проводит фото- и киносъемку. Реально даже для тех людей, которые не разбираются в моде, ее коллекции выглядят смешно. Но девушка делает все это на полном серьезе и, возвратившись домой, говорит, что “порвала” Алматы.
- И вы думаете, что с нашими соотечественниками за бугром происходит то же самое?
- Я не думаю, я уверен. Допустим, кто-то скажет, что продается в Париже. А там 10 тысяч магазинов, в некоторые из которых невозможно зайти из-за запаха. Заходишь туда, договариваешься - и твоя вещь там висит. В советское время дом моды “Макпал” сшил платье и отправил его... ПУГАЧЕВОЙ. Потом все газеты писали что-то вроде: “Мы сшили наряд для Пугачевой!”. Носила она его, получила ли вообще, никто не знает. Но платье же сшито для известной певицы, с этим никто спорить не станет.
- Как-то вы сказали, что вас очень быстро идентифицируют за рубежом как выходца из совка, сколь бы безупречно вы ни говорили на английском и что бы на себя ни надели. Почему?
- Это какая-то иная энергетика. Дело в том, что народ наш не свободен. Вот у нас стоит памятник Независимости, к которому мы ходим на свадьбы. Но нужен не он, а памятник Свободе. Потому что провозглашенная независимость изменила что-то только на бумаге, а в жизни все осталось по-прежнему. Чуть-чуть только поменялся строй. Есть независимость, свободы нет. И от этого наши люди агрессивны, они готовы сразу ввязаться в драку. Как собака, которая может укусить. Я сам борюсь с этим, но первое, что приходит в голову, если кто-то что-то тебе сказал, ответить: “Пошел на х...!”. И если надо, в морду дать. А не улыбаться и шептать “sorry, sorry”, как это принято там.
- И почему мы не свободны?
- Потому что мы имеем власть, которая не будет церемониться. Реально. И мы знаем, что не можем сделать и сказать, что хотим.
Я могу вспомнить момент, когда Союз разваливался и мы все ходили с транзисторными приемниками возле уха, слушая, что говорят. Олжас СУЛЕЙМЕНОВ в то время выступал на съезде в Москве. Именно в то время нас охватило чувство будущего, ощущение свободы. Тогда мы радовались всему, что появлялось нового. Это были наша страна, наш строящийся трамплин, и всякое новое здание тоже было нашим. А сейчас все чужое. Как будто не мы делаем для страны, а они делают для себя.
- Мы вот сидим с вами в неплохом таком офисе, и зарабатываете вы, как я понимаю, весьма неплохо. Значит, они сделали что-то в том числе и для вас? Ведь в той же Киргизии у вас не было бы такого бизнеса.
- А во Франции он был бы в 10 раз больше. Все, что мы имеем, зависит от нефти. И я не исключение. Сделать здесь что-то другое - это все равно что попытаться заработать на Чукотке не на оленях. У нас вся нефть принадлежит определенному кругу, и далее по ниспадающей спирали распределяются доходы от “черного золота”. Что-то на одном из витков перепадает и мне. Как только падает цена на нефть, у меня нет продаж. Как кого-нибудь посадили, народ начинает выезжать за рубеж, и у меня нет продаж. Пока на место согнанных придут другие люди и обрастут жирком, проходит некоторое время. Так и живем.
- Недавно был “круглый стол”, посвященный развитию национального самосознания. И вот там говорили, что отстаивание национальных интересов - единственная лазейка для людей, которые могут и хотят что-то менять в стране.
- Я очень любил Шаханова в свое время. В армии скупил все его книги, что были в Зайсане, и раздал своим русским друзьям. А потом он, будучи практически национальным героем, кинул всех и уехал за границу послом. И теперь ко всем его заявлениям я отношусь с предубеждением. Еще раз быть кинутым чужим дядькой я не хочу.
Тулеген БАЙТУКЕНОВ, Алматы, тел. 259-71-96, e-mail: tulegen@time.kz
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
