Хороший художник - это мертвый художник

Коллекционеры не любят публичности. Подобно скупым рыцарям, предпочитают перебирать свои сокровища в тиши особняков. Они не профессиональные искусствоведы, но о стоимости картин знают все, потому что сами ее формируют. Нурлыбек БЕЙСЕНОВ, коллекционер и директор аукционного дома, уверен, что инвестиции в холст-масло самые верные. Надо только знать, что покупать.

- Почему все коллекционеры - мужчины?
- Женщины к живописи подходят чаще с точки зрения интерьера: впишется - не впишется. А когда к этому делу подключаются мужчины, то начинает работать еще и трезвый расчет. Деньги все время обесцениваются, а картины и антиквариат - нет. Кризис не повлиял на коллекционеров, они даже активнее стали покупать. Умные люди как раз в кризис и вкладывают деньги в картины.

- Кто пользуется у нас спросом - русские, европейские или отечественные мастера?
- Наши коллекционеры собирают в основном казахстанскую живопись. Даже если здесь и встречается русская и европейская живопись, то я, например, боюсь ее покупать. У нас нет специалистов, способных провести экспертизу и дать заключение о подлинности. Даже в Музее им. Кастеева хорошие знатоки только по казахской живописи. Сотрудники отделов зарубежной и русской живописи не обладают элементарной “насмотренностью”. Существует такое понятие. Это когда ты каждый день ходишь мимо картин, видишь их в большом количестве и не на репродукциях. Кстати, в России тоже уже запретили всем подряд давать заключения о подлинности. Потому что некоторое время назад у них на рынке появилась масса подделок с экспертными заключениями.

- Значит, мы вынуждены быть патриотами и коллекционировать именно наших классиков?
- Любое искусство востребовано в первую очередь в стране происхождения. Особенно это касается молодых авторов, ведь сколько наши художники ни выезжали за границу, ни показывали свои работы, а бешеного успеха и признания так и не получили...

- Может быть, все впереди?
- Давайте смотреть правде в глаза. У нас не слишком сильная художественная школа даже по сравнению с другими странами СНГ. Кроме того, наша школа очень специфична - преобладание темных тонов, пастозность. Не всем нравится этот стиль.

- И все же как можно определить, стоящий художник или нет?
- Российский Союз художников в своем ежегодном бюллетене публикует рейтинг художников. В настоящий момент в него входят более 40 тысяч авторов из стран СНГ. В существующей классификации, состоящей из семи категорий, все наши классики не поднимаются выше третьей. Ныне живущие - Нода или Беков - в основном в пятой категории.

- Как часто появляются на рынке никому не известные картины именитых мастеров?
- У картин интересная жизнь. Тот же Шарденов за свою жизнь написал более тысячи работ. Известно, что в музеях сейчас находится примерно 200 его картин, еще около 500 хранится в частных коллекциях. А где остальные? Никто не знает. Они всплывают совершенно неожиданно. Например, позвонил мой друг: “Дома картина есть, ее старшей сестре подарил Кастеев. Сколько может стоить?” Я узнал размер, технику и предположил, что не менее 30 тысяч долларов. Друг впал в ступор: “Подожди, я тебе перезвоню, а то картина у меня в сарае лежит, так я хоть ее на стенку повешу”. Или недавно из Севастополя пришло письмо. Когда-то коллекционер купил работу Шарденова, а теперь его дети продают картину. Хотят 15 тысяч долларов, но я думаю, что это дороговато, подожду.

- Кого бы вы как ценитель назвали хорошим художником?
- Как говорится, хороший художник - это мертвый художник. Потому что именно с грустного факта ухода автора в мир иной его картины начинают подниматься в цене.

- И какова максимальная цена наших классиков?
- Бывало, у меня покупали картины за 150 тысяч долларов. Знаю, что в Алматы были сделки ценой и 300, и 700 тысяч долларов.

- Если все они классики, то почему картины одного стоят больше, чем работы другого? Тем более что и рисовали они в похожей манере - сероватый тон, крупные цветовые пятна.
- Важно количество работ. Например, Шарденов - плодовитый художник, его наследие составляет более тысячи картин, в любом художественном салоне есть хотя бы одна его работа. А, скажем, Айтбаев мало прожил, и когда делали его первую посмертную выставку, даже в семье было всего пять его работ. Его найти трудно, как и Гульфайрус Исмаилову, Черкасского, Ажиева. Это тоже влияет на цену. Она, естественно, выше.

- Как собирается коллекция и сколько нужно иметь картин, чтобы считать себя коллекционером?
- Если скупать по дешевке на алматинском Арбате, то и сотня картин не показатель. Обычно осознанное собирательство начинается примерно после второго десятка. Поначалу ты, как пылесос, подметаешь все, что можно, а потом начинаешь выбирать, меняться, чистить коллекцию. Сейчас, например, я ищу картины узников Карлага, таких работ мало, и написаны они знаковыми персонами. Например, там сидел первый директор Эрмитажа Эйферт. А “новые казахи” делают очень просто - они хотят видеть в коллекции всех классиков.

- Если подходить к картине как к инвестиции, каких бы художников вы рекомендовали?
- Это должен быть хорошо известный автор из полутора десятков казахстанских классиков. Естественно, уже ушедший из жизни. Не слишком плодовитый. Желательно, чтобы работа была выполнена маслом на холсте. Или рискуйте и покупайте современных авторов. Например, при жизни работу того же Шарденова можно было купить за 100 долларов, а теперь ниже $7-8 тысяч его картины не могут стоить.

Ксения ЕВДОКИМЕНКО, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы