Аж сердце болит
…Лекцию прервал стук в дверь. Не дожидаясь приглашения, в аудиторию вошли несколько человек и разнесли по партам повестки. На 14 студенток 13 повесток. - У одной девочки было бельмо во весь глаз, ей повестка не пришла, - рассказывает Татьяна Авдиенко.
Это было 9 марта 1942 года.
В институте связи Владивостока девчонок призывали на службу.
Все понимали: призывали на фронт.
В военкомате за столом сидели военком и врач. Девушкам задавали один вопрос: “Ты девочка?” Это надо было понимать так: живешь ли ты половой жизнью?
Две были замужем, остальные, краснея, честно признавались, что такого опыта в их жизни не было.
Замужних осмотрел гинеколог. Если бы они были в интересном положении, то на фронт бы их не взяли - там беременные не нужны.
На этом медосмотр закончился. Других противопоказаний, чтобы отправить первокурсниц на войну, не было.
Потом всех выстроили, шеренга получилась неровной, как кривая строчка, и испуганным девчонкам сказали: завтра сбор.
***
Мама дома плакала. На фронте уже воевали муж и трое сыновей, а теперь и единственную дочь, 17 с половиной лет, забирали.
- Меня иногда спрашивают молодые: зачем ты пошла в военкомат наутро, надо было сбежать! - говорит Татьяна Трофимовна. - Я всегда отвечаю: а вы знаете, что такое штрафной батальон? Попасть туда - верная смерть. А так еще был шанс на жизнь.
Утром мама проводила ее до калитки, поцеловались, дочь сказала:
- Мамочка, иди назад, если отпустят, я сама вернусь.
Победа случится через три с лишним года. Кто бы ее раньше отпустил? Если только по ранению. Но ей повезло.
Она часто повторяет:
- Я никого не убивала. Даже не целилась в человека.
Это правда.
Сидела за рацией в бронепоезде, напичканном снарядами, патронами и разным оружием для фронта. Подвозили боеприпасы к фронту как можно ближе - куда дотягивались рельсы. Их не раз бомбили. Повезло: не попали.
- Под Киевом есть детское поле, - вспоминает фронтовичка. - Наши вывозили с Украины 30 тысяч детей из детских домов, и вражеские самолеты сбросили на них бомбы. На каждом вагоне сверху были огромные красные кресты, такие поезда не должны бомбить! А нелюди все бросали и бросали бомбы. Я видела это поле...
***
Ее подруге Ксении, с которой вместе учились в институте и с которой были призваны, а потом учились в училище связи, мама прислала письмо. Доченька, написала мама, возвращайся, хоть с ребенком…
Подруга забеременела. И уехала домой.
- Я ее не осуждаю, - произносит Татьяна Трофимовна.
Это был шанс выжить.
Женщина должна рожать детей, а не воевать.
***
Ей мама тоже писала. Это были письма с бесконечным заклинанием: береги себя.
Мама дома получала письма от мужа, троих сыновей и дочери.
Сперва перестали письма приходить от мужа. Он был снайпером и погиб под Сталинградом.
Потом погиб сын Коля. Он был связистом. Место гибели неизвестно.
Сына Илью привезла из госпиталя медсестра. Воевал под Ленинградом. Сам бы он, без посторонней помощи, не смог приехать.
Дочь, радист-шифровальщик первого класса, выстукивала пальцами, как Анка-пулеметчица. Пальцы немели от холода. Она засовывала руки глубоко под мышки, чуть согревала и снова бралась за морзянку. Поезд, напичканный оружием, не отапливали.
***
После Победы первым вернулся домой старший брат Сергей. Живой, без ранений.
Татьяна обняла маму в конце победного сорок пятого.
Мама вытащила из шифоньера ее довоенные наряды, как из прошлой жизни. Платья ей были коротки …
У женщин вечная проблема с одеждой.
В училище не могли подобрать кирзовые сапоги на ее 35-й размер, а гимнастерка была, как платье. Приехал генерал перед их отправкой на фронт, посмотрел на девчонок и сказал: “Это же пугало, а не девочки”. Так ему не понравились огроменные сапоги и такие же, не по размеру, гимнастерки. Приказал мерки со всех девушек снять, сапоги сшить по размеру, одежду подогнать…
Так что на войну радистки отправлялись красавицами. Только их самих это не радовало.
Какая ж это радость - в 17 лет ехать навстречу смерти…
***
- Я вышла замуж за фронтовика, - рассказывает о послевоенной жизни женщина.
Тогда все были фронтовики.
У мужа ранение было в спину. Он хранил пулю, которую врачи после операции ему отдали. Временами спина у мужа болела так, как будто по ней вели прицельный огонь. Вместе они прожили всего15 лет. Бывшая фронтовичка перебралась в Алматы с тремя детьми на руках и старенькой мамой.
На пятерых - одна комната в коммунальной квартире. 15 квадратов. Общая кухня.
Однажды в отдел материально-технического снабжения управления гражданской авиации, где она работала старшим инженером авиационного и радиоэлектронного оборудования, заглянул дважды Герой Советского Союза Талгат Бигельдинов, бывший тогда заместителем начальника этого управления.
- Я рассказала, что фронтовичка и муж фронтовиком был, и как живу рассказала, - вспоминает тот эпизод Татьяна Трофимовна.
И пообещал при всех фронтовик фронтовичке, что будет у нее квартира. Сдержал слово Герой. Двухкомнатную квартиру она называет не иначе как хоромы. В этих хоромах она и живет 40 лет.
23 февраля расстроилась - целый день не могла смотреть телевизор: все войну показывали.
- Аж сердце заболело, - говорит.
***
15 лет назад, перед 50-летием Победы, когда сердце разболелось, она написала стихи.
И сама испугалась своей смелости.
“Как в бой солдат, приняв присягу,
В борьбу вступил он с нищетой.
Старик с медалью “За отвагу”
Стоит с протянутой рукой”.
И далее: “Разгромленный поработитель, смотри, смотри на наш позор”.
- Ведь пенсия у нас была две с половиной тысячи, заплатишь за квартиру, купишь сахарку, масла - и все… Сейчас прибавили пенсию.
Не первый год ждет она поздравления от управления, в котором работала. Год назад ждала. Два года назад ждала.
А те переехали в столицу и забыли о ней.
Аж сердце болит...
Хельча ИСМАИЛОВА, Алматы, тел. 259-71-99, e-mail: ismailova@time.kz , фото Владимира ЗАИКИНА
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
