В джазе только дедушки
Яков ХАН - ярчайшее подтверждение тому, что музыка действительно не только набор нот, но и образ жизни. Яков Николаевич произносит слово “джаз”, и все - он уже не здесь, а где-то там, между мажором и минором, среди тактов и битов, в буйстве свинга. Семья, работа, бытовые проблемы? О чем это вы, в самом деле? Есть только джаз. Высшая форма жизни.Когда Яков Николаевич говорит о джазе, то прищуривается от удовольствия, и, кажется, начинает про себя отбивать такты. Раз-два, раз-два. И пошла импровизация.
В джазе Хан уже более 45 лет. Началось все с кинокартины “Серенада Солнечной долины”, которую музыкант, будучи студентом Чимкентского музыкального училища по классу баяна, посмотрел 21 раз подряд. Потом чего только не было: армия, Государственный республиканский корейский театр, эстрадно-симфонический оркестр Казрадио и телевидения, джаз-рок-группа “Арай” и так далее. Недавно композитор, дирижер и исполнитель организовал и провел в филармонии концерт, посвященный памяти Тахира ИБРАГИМОВА. Уже третий по счету.
- Ну что, Яков Николаевич, а как у нас в стране с джазом сейчас? - спрашиваю собеседника.
Яков Николаевич держит паузу, улыбается и говорит:
- Скажу, что хорошо, - солгу. Скажу, что вообще джаза нет, - тоже. Время и люди меняются. Раньше, нас, молодых, только свистни! Ни о каких деньгах и речи не было - лишь бы поиграть. А сейчас молодежь сразу говорит: сколько? Вот и весь джаз.
А я ведь ради джаза в свое время все бросил: семью, работу, варьете. Поехал в Ташкент, думал, там настоящий джаз поиграю.
- А жена не против была?
- Да она ничего не могла сказать. Я хочу, и все. Мне вообще было по барабану, кто что думает. Я же человек со своим внутренним миром. Конечно, я понимал, что оставляю несмышленных детей на попечение жены, иду на такие жертвы, только чтобы удовлетворить какие-то свои потребности. Это ненормально. Но а что я мог сделать?! Я вот так хочу. У меня жена из Пхеньяна, восточного воспитания. Совершенно не перечит мне. То есть сейчас она немного ковыряет меня, а раньше ни-ни. Так что я благодарен судьбе, что встретил ее. Она и не ревновала никогда. Даже звонили ей всякие доброжелательницы, говорили: “Ваш муж с кем-то”. Жена отвечала: “А ты что беспокоишься?”.
Сверстники Хана, тоже увлекавшиеся джазом, со временем немного подзавязали. Владимир СТРИГОЦКИЙ-ПАК, например, пишет классическую музыку, Алим БАЙГАРИН стал звукорежиссером. И только Яков Хан все так же верен однажды запавшему в душу джазовому свингу. Дети джазмена отчасти разделяют любовь отца к духу свободной музыки, но как представители рыночного времени приоритеты в жизни ставят другие:
- У меня сын даже консерваторию закончил по классу тромбона. Но потом сказал: “Папа, извини, мне семью кормить надо”. Ушел в дизайн, работал в банке, потом открыл свое рекламное агентство. Я его понимаю. Все у него есть. Но это не по мне. Нефть, миллионы... На фиг мне этот миллион нужен? Мне нужно, чтобы я внутренне был богат. Самый высший кайф - это гармония. Никакими “бабками” этого не заменишь. Сыграл фразу удачно и радуешься - блииин, как сыграл! За такую фразу все можно отдать. Везде есть элемент творчества. Дворник, подметающий улицу, найдет какой-то суперудобный наклон метлы и кайфует. Смысл существования человека именно в этой фишке. По-другому жить - значит, превращаться в животных: потрахался-поел. А самый высший кайф - когда твой кайф кому-то дарит кайф. Именно так и происходит в джазе. Джаз вообще - это наша жизнь. Посмотри на многонациональный Казахстан. Сколько народов, какие у них традиции, особенности. Это же чистый джаз!
В разговорах о гармонии нельзя не сказать, что Яков Николаевич в свое время зарабатывал достаточно неплохо, будучи руководителем алматинского варьете. Как он говорит, по 700-800 рублей в месяц. И гармонии, в общем, это не мешало.
- Правда, семье я эти деньги не давал. Как приходили, так и уходили. Один раз живем, - говорит Хан и снова улыбается. - А у нас лучшее в Союзе варьете было! Сам КУНАЕВ и АШИМОВ принимали нас в гостинице “Медео”. Кунаев сказал: “Быть варьете в Казахстане!”. Я десять лет им руководил. Аншлаги были постоянные. Потом, как всегда, началась дележка.
- И вас попросили.
- Я же начал девушек раздевать. Не совсем догола, естественно. Поначалу мы танцевали в казахских костюмах в “три этажа”. Под одной юбкой - еще, потом - еще, пока доберешься... А я потихонечьку убирал. И вроде контур есть, но танцовщица не раздета. У меня Айжан НУРМАГАМБЕТОВА пела. Мы так ей делали, что вроде грудь и видно, но она не обнажена.
- К девушкам посетители не приставали?
- Какой не приставали! Приходили: “Яша, вон ту девушку хочу! Тебе штука, ей полторы”. Я говорил: “Нет!”. А заманчиво было. Но фиг им!
- У вас философское отношение к деньгам...
- Ты, например, олигарх. А вокруг все бедные. Ты что, сможешь спокойно спать? Будешь сидеть и переживать, потому что все голодные. Завтра придут и зарежут тебя.
- Яков Николаевич, извините, но вопрос просто просится наружу. Вы всю жизнь свинговали, особо не заморачиваясь на бытовых проблемах... Но сейчас, наверное, уже не только джазом живете?
- Знаешь, дома я как мужик все исполняю. Дети не голодают, высшее образование всем дал. Внуки уже есть. Почему я должен за что-то еще отвечать? Я все сделал. Теперь хочу для себя пожить. Вот сейчас мы с тобой здесь сидим в кафе, разговариваем. Почему я должен думать: как там мой внук, пришел из школы или нет? Почему я должен грузиться?
- Ну как я понял, вы и в молодости особо не грузились?
- Нет, это тебе кажется, - говорит Яков Николаевич и уже не улыбается.
Он хохочет.
Тулеген БАЙТУКЕНОВ, Алматы, тел. 259-71-96, e-mail: tulegen@time.kz, фото Владимира ТРЕТЬЯКОВА
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
