Максим ДРОЗДОВ: Награда в Венеции - посторонний звук, прилипший ко мне

На прошедшем Венецианском кинофестивале приз за лучшую операторскую работу получил фильм Алексея ГЕРМАНА-младшего “Бумажный солдат”. Как всякое заметное явление, фильм о заре советской космонавтики у одних в России вызвал повышенное слюноотделение от восторга, у других - от негодования. Ну и ладно. Мало ли что не снимают в России - у нас все равно не снимают больше.
Однако фильм имеет прямое отношение к Казахстану. Мало того что действие связано с Байконуром, так еще и оператором у Германа работал Максим ДРОЗДОВ - уроженец Алма-Аты, переехавший в Россию 12 лет назад.
Максим, в общем, достаточно часто бывает здесь, навещая родителей. Но именно сейчас он вдруг стал невероятно популярен: кинош­ники и журналисты рвут его на части.

Солдат удачи

- Максим, народ разделился на два лагеря: кто-то утверждает, что мы не могли делать ракеты в беспробудной грязи, как это показано в “Бумажном солдате”; другие уверены, что только так мы их и могли делать.

- Любое произведение искусства отличается от действительности. Фотография дерева - это не само дерево. Нельзя начинать снимать историческую картину без пометки, что в ней есть определенная доля условности. Никто не претендует на документалистику. Это во-первых. Во-вторых, при пионерском строительстве в пустыне трудности неизбежны. И вообще все эпохальные стройки проходили на костях.

- В одном отзыве на фильм была фраза: “Есть миллион способов быть несчастливым, и “Бумажный солдат” - просто один из них”.

- Имеется в виду...

- Образ фильма. Не о счастье человеческом он, грубо говоря.

- Это верно. Кино почему-то воспринимают исключительно в развлекательном смысле. Это коммерческая сторона, придуманная продюсерами. Ведь нормальный человек не будет платить, чтобы его постигла печаль в результате просмотра фильма. А я не думаю, что кино должно только развлекать. Кино должно менять человека. У Гребенщикова есть строки: “Я видел вчера новый фильм, я вышел из зала таким же, как раньше”. Значит, кино никуда не попало.

Новая земля

- Премия как-то отразилась на вашей жизни?

- Писатель Юрий АРАБОВ говорил по этому поводу, что любая награда меняет что-то не для самого человека, а для его окружения. Я-то не изменился. Много раз приезжал в Алматы и до этого фестиваля. Вел себя спокойно и был никому не интересен. И сейчас интересен не я, а информационный повод. Огромное количество великолепных фильмов не попадает на фестивали в силу, например, не особенной пронырливости продюсеров. Люди, которые их делали, тихо ходят мимо нас, и никто их не замечает. Награда в Венеции - это посторонний звук, прилипший ко мне. Возбуждаю не я сам, а этот звук.
Кстати, тот же Арабов сказал, что награда - это охранная грамота от коллег-кинематографистов, которым теперь будет трудно говорить о твоей профнепригодности.

- По нашему городу скучаете?

- Скучаю. Земля бывает легкая и тяжелая. Я долго не мог понять, почему в Алматы так радостно и светло, а в Питере по-другому. Потом понял, что земля помнит войну. Если она пропиталась кровью, то это надолго. Поэтому здесь и легко, ведь войны были очень давно.

- В России и скинхеды заметно утяжеляют обстановку...

- В современном мире смешно рассматривать какое-то явление отдельно. Чтобы продать хорошее яблоко, нужно сравнить его с гнилым. Поэтому любые скинхеды, националисты и террористы в любом государстве нужны для того, чтобы оправдывать действия самого государства. И все они - его часть.

Национальный опрос

- У нас очень активно пытаются понять, что такое национальное кино. Наверное, скоро по примеру Никиты Сергеевича МИХАЛКОВА режиссеры будут называть свое кино “очень казахским”.

- Любая национальная идея - придуманная. Государству нужно оправдывать свое существование. Не потому, что государевы мужи - романтические злодеи, а потому, что им нужно отыгрывать свои роли. Им приходится придумывать что-то в рамках своего амплуа. Американцы придумывают “Аль-Кайеду”, русским приходится придумывать Чечню.
Что касается кино, то национальная идея в нем ведет к замыканию в себе и самоограничению. Что такое национальное кино в России? “Александр Невский”, то есть ретроспектива? Но она отражает то, чего уже нет. Казахский или русский народ 500 лет назад - это не тот народ, который мы наблюдаем сейчас. Кроме того, если мы ищем национальное кино, то обречены на узкий круг национального зрителя.

- Хорошо, а что нужно сделать, чтобы продвинуть наше кино?

- Для того чтобы кино стало явлением, нужно время. Сейчас мы ощущаем всю силу советской кинематографии, потому что прошли годы. Поэтому нужно вкладывать деньги в долгосрочные проекты, в непонятное, может быть, кино. Но все хотят побыстрее и побольше заработать. Я думаю, что в Казах­стане, как и в России, не очень много вложили в развитие сельского хозяйства и промышленности за время благополучного качания нефти. То же и с кино. На фильмы масштаба “Война и мир”, “Андрей Рублев” мало кто из продюсеров сейчас решится.

- Кстати, некоторые режиссеры считают, что государство активно выделяет средства на исторические фильмы, поскольку боится отражения реальности. Дескать, стоит отъехать от Алматы на 30 км, и такая чернуха начинается...

- В российском кино есть тенденция, благодаря которой принято рассматривать все, что не является Москвой и Петербургом, как глубокую жопу. И все, что может быть там интересно, - это какие-нибудь уроды. А я недавно вернулся со съемок фильма, и мы три месяца жили в глухой деревне. Я встречал там счастливых людей. Они построили свой мир, в нем прекрасно себя ощущают. Если в деревне нет башни “Газпрома”, это еще не значит, что все там очень несчастливы.

Тулеген БАЙТУКЕНОВ, Алматы
Фото Владимира ЗАИКИНА