С чего начинается Пачамама?
Курс на национализацию, заявленный казахстанским правительством, вполне в духе модного тренда последних лет, своего рода тенденция. Она имеет место быть в
Боливии, Венесуэле и России - нефтегазоносных странах, одинаково несущих “бремя ресурсов”, но по-разному решающих проблему управления природным богатством и на свой манер делающих левый поворот.
У каждого своя Пачамама (священная земля-матушка). Например, вождь боливийцев Эво Моралес иностранных инвесторов изгонять не стал, он предложил им продать часть акций государству, после чего газовые месторождения стали охраняться армейскими частями. В результате национализации доходная часть бюджета страны увеличилась в пять раз. Первый в истории президент-индеец определяет социализм как “жизнь в гармонии с Пачамамой”. В соседней России - стране “суверенной демократии” - нефтегазовый сектор зачищен “питерскими чекистами”.
Казахстанский премьер - человек, конечно, сугубо гражданский, хотя и пригрозил нерадивым недропользователям “дружескими переговорами” в духе
Кашаганских соглашений, в результате которых ему удалось “нагнуть” оператора проекта - компанию “Эни”. Правда, до сих пор не ясно, что от этого выиграло государство и общество. Но с той поры тема пересмотра сырьевых контрактов перестала быть фишкой только оппонентов действующей власти. Иностранный инвестор больше не священная корова, как в девяностые, когда для него создавался либеральный режим в ущерб национальным интересам. Тогда, как правило, контрактов добивались компании, имеющие покровителей внутри казахстанского правительства. Они выбивали им щедрые налоговые льготы. По подсчетам МВФ, следствием того, что крупнейшим рынком экспорта для Казахстана является безналоговая зона в Карибском море, налоговые потери от трансфертного ценообразования в 2001г. составили около одного процента ВВП, обойдясь правительству в 690 миллионов долларов экспортных доходов.
По проверкам Счетного комитета в рамках инвестиционных программ 2005-2007 гг., бюджет недосчитался около 13 миллиардов тенге подписных бонусов на недропользование от победителей тендеров. В списке около 50 компаний. Но контракты уже “пробиты” и, думается, той же проторенной в начале 90-х дорогой, когда, по словам президента, все месторождения были “захвачены”.
Как и в любом другом государстве-рантье, несущем “проклятие ресурсов”, в республике непрозрачный сырьевой сектор, что создает благоприятную среду для нецелевого использования доходов от продажи. За все эти годы ни одно соглашение о разделе добычи или о совместном предприятии, в котором определена выручка правительства, на суд общественности представлено не было. Общество не имеет доступа к процессу принятия решений и к информации даже через своих избранников в парламенте, который согласно Конституции является органом,
“уполномоченным действовать от имени народа”. Частично “железный занавес” был пробит в 2002 г.
Тогда правительство было вынуждено признать, что Казахстан имеет секретный счет в швейцарском банке, на котором за шесть лет накопилось более 1 миллиарда долларов и с которого якобы на пенсии и покрытие бюджетного дефицита было потрачено 880 млн. долларов. После обнаружения сокрытой выручки от продажи государственной доли в проекте
“Тенгиз” правительство не представило в парламент ни свидетельств о закрытии счета, ни результатов аудита по использованию этих средств. Не было, кстати, дано никаких гарантий, что не существуют другие подобные счета. До этого случая большинство граждан и не ведало о достижениях своего правительства, осознавая лишь то, что по-прежнему живет в бедности.
Прозрачность бюджетных операций, концессионных договоров и сырьевых контрактов осталась несбыточной мечтой депутатов не одного созыва. К примеру, во времена правления кабинета Кажегельдина за вопросы на эти щепетильные для власти темы легко было прослыть врагом и тормозом экономических реформ. В глазах балгимбаевского правительства любознательные автоматически становились дилетантами и популистами, которые абсолютно не секут монетарную и инвестиционную поляну. Ну и т. д.
Сырьевые контракты - это мины замедленного действия. Это гигабайты компроматов до востребования.
Национализация - лучший в своей простоте метод подчистить “хвосты” или вовсе спрятать концы в мутную воду. Кажется, это тот случай, когда простота хуже воровства. Трудно пока сказать, чем закончится своеобразный внутренний аудит сырьевых контрактов.
По словам премьера
Масимова, вопросов не вызывает лишь половина договоров с недропользователями. И ни слова о том, какие это компании. Кто из них уже получил предупреждение? А кому предстоит? По своему обыкновению правительство недоговаривает и не спешит обнародовать “черные списки”, и потому у нарушителей контрактных обязательств, если вовремя подсуетятся, есть еще шанс спасти месторождения от национализации.
По мнению сведущих экспертов, половинчатость и недосказанность объясняется тем, что правительство будет выборочно наносить клеймо недобросовестных недропользователей.
Дифференцированный подход - определяющее условие коррупции, особенно в секторе капиталоемких природных ресурсов. С этого все начиналось, этим же и продолжилось. Возвращение месторождений в лоно государства в виде холдинга
“Самрук”, может, и совпадает с модным международным трендом - “ресурсным национализмом”, но на деле станет формальным прикрытием распределительных функций внутри власти. В этом смысле все богатые природными ресурсами страны несчастливы одинаково...
Асылбек АБДУЛОВ, журналист
