Сорванные строки
Кто-то из классиков заметил, что литература в переводе схожа с розой под стеклянным колпаком: мы видим ее красоту, но не можем ощутить аромат.
Алматинец Данияр НАУРЫЗБАЕВ, озаботившийся проблемами переложения казахской литературы на другие языки, полагает, что наши произведения закрыты от мира не стеклом, но медным тазом. Причем Данияр бросил камень критики даже в розовый цветник Анатолия КИМА, который недавно прилежно перевел на русский язык знаменитый эпос Мухтара АУЭЗОВА “Путь Абая”.
Пути Абая неисповедимы
- Анатолий Ким - талантливый писатель, и у него есть сильные произведения. Это бесспорно, - говорит Данияр. - Но, увы, эта его работа (перевод “Пути Абая”. - Т.Б.) базируется на подстрочнике, а значит, качество интерпретации знаменитого романа априори снижается. Надо ведь не только сообщить русскоязычному читателю о том, сколько жен было у Абая, сколько коров и кто когда целовался. Я не сомневаюсь, что Ким такие данные правильно перевел. Надо перенести огромный пласт прозы из системы координат казахского менталитета в аналогичную русскую среду. Души нет в переводе, души. Должно быть не механическое изложение слов и букв другим языком, а перевод чувств. Это же не юридический документ. Творческий человек, взявшийся за такое грандиозное начинание, обязан блестяще владеть казахским языком, чувствовать его нюансы. Все должно быть учтено: история степи, поэзия казахов, их музыкальное искусство. Только так создается перевод, равноценный оригиналу.
- И как пример такого перевода...
- Самому великому Абаю удалось настолько удачно перевести отрывки “Евгения Онегина”, что они сразу вписались в казахскую культуру как самостоятельные шедевры. Свободно владея русским языком, Абай напрямую использовал образы пушкинской поэзии без помощи чьих-либо подстрочников. Мне странно слышать восхваление перевода Кима из уст известного культуролога Мурата Ауэзова. В интервью еженедельнику “Мегаполис” он заявил, что “сейчас появляется возможность сотворить с русского перевода то, благодаря чему роман по праву будет известен во всем мире и найдет своего читателя”. Но позвольте: мало того, что этот перевод лишь опосредованно воссоздает грандиозное полотно эпопеи, так вы еще и собираетесь сделать его основой для остальных иноязычных изданий “Пути Абая”?! И что это будет?
Наша культура не воспринимается в мире как равноценная другим. И мы сами в этом виноваты, потому что поощряем свою ущербность вторичными переводами. В казахской культуре сформировался образ мышления, при котором само собой разумеющимся стало приобщение к знаниям не напрямую, а через посредников. Мировосприятие казахского читателя фрагментарно: полное собрание сочинений Владимира Ильича Ленина прилежно переведено с оригинала, а вот письма Цицерона или “Махабхарата” могут обойтись и эрзац-переводом с русского и в перспективе с английского изданий. Мы по старинке озираемся по сторонам.
- Насколько известно, Расула Гамзатова с аварского тоже переводили по подстрочнику.
- Это исключение. Такое же, как человек, выигравший в лотерею 100 миллионов долларов в то время, как 100 миллионов человек выиграть не могут. А нам нужна система. Гарантия нужна.
Сейчас, к примеру, многие произведения китайской литературы переводятся с английских изданий. Главное для толмачей-коммерсантов - это захватывающий сюжет, пикантные подробности. Но жизнь подобных поделок недолга: прочитал, забыл. А вот Николай Иванович Гнедич, знаток древнегреческого языка и талантливый поэт, отдал обессмертившему его переводу “Илиады” двадцать лет своей жизни. Хотя мог бы и взять немецкое или французское издание гомеровского эпоса и быстренько изготовить печатный продукт. Зачем самому вникать в дебри стародавнего сказания, когда умные люди это сделали до тебя?
- Ну хорошо. Абай, Пушкин, Гнедич - это великие люди. А где сейчас такие гении? Нет их.
- Ну почему, есть у нас люди подобного масштаба: Абдижамил НУРПЕИСОВ, Олжас СУЛЕЙМЕНОВ... Другое дело, что они не занимаются переводами.
Делай, как я
- Так о другом деле и речь: если они этим не будут заниматься, то кто?
- Надо стимулировать общество, создавать почву для роста. Например, у нас работает много иностранных компаний. Заключили контракт с испанской фирмой - в виде бонуса направить группу казахстанцев для углубленного изучения испанского языка. В чем наша проблема? Проблема в том, что общество развивается экстенсивно. Допустим, у вас дома стоит унитаз. Сначала фарфоровый, потом вы стали лучше жить и купили серебряный. Затем напряглись и взяли золотой. Это хорошо. Но унитаз при этом так и остался унитазом.
Вот и у многих крупных бизнесменов да и государственных деятелей осталась психология лавочников: объемы выросли, суть все та же. Мысли не растут. Сколько бы у них ни было денег, они им не помогут, потому что такие люди не меняют свое мышление. Которое, повторюсь, вторично по своей сути.
Почему те же бизнесмены не объявляют конкурсы на лучший перевод произведений мировой литературы на казахский язык? Потому что умом не доросли до понимания того, как это необходимо. А если что-то и делается, то народ это все равно не видит. Один банк спонсировал издание коллекции казахского кино - хорошо. Но диск стоит 1300 тенге, и это здесь, на родине “Казахфильма”. Понятно, что любой человек купит дешевле зарубежную ленту. То же самое и со словарями, книгами - все баснословно дорого. Кому это нужно?
Дело даже не в количестве денег, потраченных на культуру, а в их применении. “Кочевников” сняли и забыли, а “Ангела в тюбетейке” помнят, хотя у него бюджет раз в 50 меньше.
- К слову о “Кочевниках” и других “американских” проектах про Казахстан. Сейчас очень много споров насчет перевода казахского языка на латиницу. Как думаете, это поможет войти в 50 самых латиноспособных стран мира и развить конкурентную культуру?
- Разницы в алфавите нет никакой, но в кириллице у казахского языка сложились определенные традиции. За десятки лет возник культурный пласт, который не надо ломать. Как не надо было бы ломать латиницу, если бы мы писали на ней целый век.
- Как-то это не вяжется с тем, что вы говорили о вторичности восприятия казахской культуры через русский язык.
- Буквы на это не влияют. Дело не в алфавите, а в развитии самого языка и культуры. В конце концов если мы хотим полностью изолировать себя от внешнего воздействия иноземных графем, то нам надо перейти на орхоно-енисейские письмена.
Тулеген БАЙТУКЕНОВ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы
Алматинец Данияр НАУРЫЗБАЕВ, озаботившийся проблемами переложения казахской литературы на другие языки, полагает, что наши произведения закрыты от мира не стеклом, но медным тазом. Причем Данияр бросил камень критики даже в розовый цветник Анатолия КИМА, который недавно прилежно перевел на русский язык знаменитый эпос Мухтара АУЭЗОВА “Путь Абая”.
Пути Абая неисповедимы
- Анатолий Ким - талантливый писатель, и у него есть сильные произведения. Это бесспорно, - говорит Данияр. - Но, увы, эта его работа (перевод “Пути Абая”. - Т.Б.) базируется на подстрочнике, а значит, качество интерпретации знаменитого романа априори снижается. Надо ведь не только сообщить русскоязычному читателю о том, сколько жен было у Абая, сколько коров и кто когда целовался. Я не сомневаюсь, что Ким такие данные правильно перевел. Надо перенести огромный пласт прозы из системы координат казахского менталитета в аналогичную русскую среду. Души нет в переводе, души. Должно быть не механическое изложение слов и букв другим языком, а перевод чувств. Это же не юридический документ. Творческий человек, взявшийся за такое грандиозное начинание, обязан блестяще владеть казахским языком, чувствовать его нюансы. Все должно быть учтено: история степи, поэзия казахов, их музыкальное искусство. Только так создается перевод, равноценный оригиналу.
- И как пример такого перевода...
- Самому великому Абаю удалось настолько удачно перевести отрывки “Евгения Онегина”, что они сразу вписались в казахскую культуру как самостоятельные шедевры. Свободно владея русским языком, Абай напрямую использовал образы пушкинской поэзии без помощи чьих-либо подстрочников. Мне странно слышать восхваление перевода Кима из уст известного культуролога Мурата Ауэзова. В интервью еженедельнику “Мегаполис” он заявил, что “сейчас появляется возможность сотворить с русского перевода то, благодаря чему роман по праву будет известен во всем мире и найдет своего читателя”. Но позвольте: мало того, что этот перевод лишь опосредованно воссоздает грандиозное полотно эпопеи, так вы еще и собираетесь сделать его основой для остальных иноязычных изданий “Пути Абая”?! И что это будет?
Наша культура не воспринимается в мире как равноценная другим. И мы сами в этом виноваты, потому что поощряем свою ущербность вторичными переводами. В казахской культуре сформировался образ мышления, при котором само собой разумеющимся стало приобщение к знаниям не напрямую, а через посредников. Мировосприятие казахского читателя фрагментарно: полное собрание сочинений Владимира Ильича Ленина прилежно переведено с оригинала, а вот письма Цицерона или “Махабхарата” могут обойтись и эрзац-переводом с русского и в перспективе с английского изданий. Мы по старинке озираемся по сторонам.
- Насколько известно, Расула Гамзатова с аварского тоже переводили по подстрочнику.
- Это исключение. Такое же, как человек, выигравший в лотерею 100 миллионов долларов в то время, как 100 миллионов человек выиграть не могут. А нам нужна система. Гарантия нужна.
Сейчас, к примеру, многие произведения китайской литературы переводятся с английских изданий. Главное для толмачей-коммерсантов - это захватывающий сюжет, пикантные подробности. Но жизнь подобных поделок недолга: прочитал, забыл. А вот Николай Иванович Гнедич, знаток древнегреческого языка и талантливый поэт, отдал обессмертившему его переводу “Илиады” двадцать лет своей жизни. Хотя мог бы и взять немецкое или французское издание гомеровского эпоса и быстренько изготовить печатный продукт. Зачем самому вникать в дебри стародавнего сказания, когда умные люди это сделали до тебя?
- Ну хорошо. Абай, Пушкин, Гнедич - это великие люди. А где сейчас такие гении? Нет их.
- Ну почему, есть у нас люди подобного масштаба: Абдижамил НУРПЕИСОВ, Олжас СУЛЕЙМЕНОВ... Другое дело, что они не занимаются переводами.
Делай, как я
- Так о другом деле и речь: если они этим не будут заниматься, то кто?
- Надо стимулировать общество, создавать почву для роста. Например, у нас работает много иностранных компаний. Заключили контракт с испанской фирмой - в виде бонуса направить группу казахстанцев для углубленного изучения испанского языка. В чем наша проблема? Проблема в том, что общество развивается экстенсивно. Допустим, у вас дома стоит унитаз. Сначала фарфоровый, потом вы стали лучше жить и купили серебряный. Затем напряглись и взяли золотой. Это хорошо. Но унитаз при этом так и остался унитазом.
Вот и у многих крупных бизнесменов да и государственных деятелей осталась психология лавочников: объемы выросли, суть все та же. Мысли не растут. Сколько бы у них ни было денег, они им не помогут, потому что такие люди не меняют свое мышление. Которое, повторюсь, вторично по своей сути.
Почему те же бизнесмены не объявляют конкурсы на лучший перевод произведений мировой литературы на казахский язык? Потому что умом не доросли до понимания того, как это необходимо. А если что-то и делается, то народ это все равно не видит. Один банк спонсировал издание коллекции казахского кино - хорошо. Но диск стоит 1300 тенге, и это здесь, на родине “Казахфильма”. Понятно, что любой человек купит дешевле зарубежную ленту. То же самое и со словарями, книгами - все баснословно дорого. Кому это нужно?
Дело даже не в количестве денег, потраченных на культуру, а в их применении. “Кочевников” сняли и забыли, а “Ангела в тюбетейке” помнят, хотя у него бюджет раз в 50 меньше.
- К слову о “Кочевниках” и других “американских” проектах про Казахстан. Сейчас очень много споров насчет перевода казахского языка на латиницу. Как думаете, это поможет войти в 50 самых латиноспособных стран мира и развить конкурентную культуру?
- Разницы в алфавите нет никакой, но в кириллице у казахского языка сложились определенные традиции. За десятки лет возник культурный пласт, который не надо ломать. Как не надо было бы ломать латиницу, если бы мы писали на ней целый век.
- Как-то это не вяжется с тем, что вы говорили о вторичности восприятия казахской культуры через русский язык.
- Буквы на это не влияют. Дело не в алфавите, а в развитии самого языка и культуры. В конце концов если мы хотим полностью изолировать себя от внешнего воздействия иноземных графем, то нам надо перейти на орхоно-енисейские письмена.
Тулеген БАЙТУКЕНОВ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы
Поделиться
Поделиться
Твитнуть
Класснуть
