Ольга ЧЕКМЕНЕВА, председатель правления благотворительного фонда защиты материнства, опекунства и де

- Ольга, ходили слухи, что ты уехала в Россию.
- Я ездила к маме в Алтайский край, она мечтала о ремонте, и я решила осуществить ее мечту. Мама меня встретила больной уже. Возила ее дважды в онкоинститут в Бийск. Диагноз прозвучал как приговор. Но маме я не сказала ничего. И продолжала затеянный ремонт. Кухню оформила в радостных подсолнухах: кафель в солнечных цветах, фартучки с подсолнухами, даже сидушки на стульях поменяла на материал с желтыми цветами, похожими на огромные ромашки. Мама по-детски радовалась тому, как преображается жилье, я все ремонтировала.

- Это тебя отвлекало?
- Я хотела, чтобы у мамы были положительные эмоции. Почти все своими руками сделала. Уехала к маме в июне, а приехала в конце сентября, проводив маму в последний путь. При ней я не плакала. Для этого ночь была. Утром говорила маме: сегодня займусь прополкой огорода, заготовки пошли, вечером докладывала, что я сделала. Я сделала все, чтобы она не догадалась о диагнозе, который ей вынесли врачи. Мама верила, что все будет хорошо. Говорила мне: “ Форточку надо законопатить. Зимой-то холодно будет”. Надо было и ремонт завершить, и на лекарства нужны были деньги. Сын привез денег - не хватало.
 И в первый раз в жизни я обратилась к спонсорам: просила за чужих 14 лет, первый раз - за себя. Стыдно, конечно, но у меня выхода не было, и откликнулись люди.

- Испытала на себе то, что испытывают твои подопечные?
- Я ощутила на себе это в 1988 году, когда старшего сына Темку оперировали. Нам еще в роддоме поставили диагноз: порок сердца. В пять лет мне сказали: если не хочешь, чтобы ребенок ушел из этого мира на операционном столе, вези его в Новосибирск. Мы поехали. Ребенок слово “мама” говорил через продых: ма-ма… С сыном разговаривала как со взрослым, объясняла ему, что предстоит сложная операция, а он все у меня спрашивал: “Я буду бегать как все дети? Буду говорить, не задыхаясь?”. Артему исправили четыре порока, фактически все сердце перешили. На четвертые сутки после операции отказали почки. Три недели он жил на искусственной почке.
 Я санитаркой устроилась работать в больницу, чтобы рядом с сыном быть. Шваброй там махала. Мне врачи сказали тогда: аналогов вашему случаю нет. Сын сейчас скалолазанием занимается. А тогда я в Новосибирск с ребенком каждый год ездила на месяц-два.

- Не работала?
- Сидела дома по уходу за ребенком - по инвалидности, и был еще младший сын, между ними разница год и четыре месяца. За младшим смотрела свекровь, Царство ей небесное, как стал постарше - стала отвозить его к маме своей.

                                                                                 ***
- В фонд имени Ленина я пришла в 1989 году, хотела, чтобы мне помогли достать путевку в санаторий, после операции нам нужен был курс реабилитации. И стала активным волонтером.
 Когда в фонде узнали, что я по образованию сценарист-режиссер, сказали: нам режиссер нужен! Потом меня выбрали председателем правления.
 За много лет работы в фонде пришла к выводу: к сожалению, мужчины у нас - слабая категория. Как правило, мамы наших детей-инвалидов в одиночку поднимают.

- Твой брак тоже не выдержал испытаний?
- Нет, наш брак исчерпал себя. Где-то мне не хватало выдержки. Если раньше я за что-то обижалась на супруга, то сейчас благодарна ему: если бы не было его в моей жизни, не было бы у меня моих замечательных детей и внука Родиона.
 Сейчас муж с детьми общается, и очень хорошо, меня это радует.

- Какие дети собрались вокруг тебя?
- Дети-сироты, которые находятся под опекой родственников, обычно это бабушки и дедушки. Сейчас это 300 семей, в половине - дети-сироты, остальные - дети-инвалиды.

- Говорят: подобное привлекает подобное, слезы - к слезам…
- Хочешь сказать, что меня окружают убитые горем люди? Мы большая дружная семья! В Алматы у меня нет родственников, а мое сердце захотело огромную семью. Я проводила раньше мероприятия в ресторанах: накрывали столы, артисты казахстанской эстрады выступали. Игрушки, подарки. Сейчас мы проводим мероприятия в ночном клубе. Днем площадка свободна, с нас не берут аренду. Там красиво. Многие из моих даже не подозревают, что есть такие места.

- Разве это не может вызвать у них озлобленность: вот как некоторые живут, когда у нас нет денег на необходимые лекарства.
- Нет! Мы с артистами и родителями стараемся делать так, чтобы дети поняли: в жизни есть праздники, стоит только постараться.

- У тебя нет офиса.
- Причем уже четвертый год. Сложно работать без офиса. Одну из двух комнат, как видишь, превратила в склад. Это при том, что не могу дома третий год закончить ремонт. Работаю на телефоне, бывает, к мамочкам езжу.

- У тебя есть машина?
- Нет. Опять же прошу у спонсоров, сыновей своих прошу.
Правда, спонсоры иногда посылают так далеко и надолго, что слова древнерусского фольклора ничто по сравнению с тем, куда посылают. Их тоже понять можно: фондов много, и чего греха таить - не все честно работают. Наша сотрудница как-то пришла к спонсорам, а ей говорят: вот если машина задавит инвалида и здорового одновременно, будем здорового спасать, а инвалида - нет. Долго пришлось успокаивать тогда нашу сотрудницу. Бог им судья.

                                                                                      ***
- Как тебе удается так хорошо выглядеть?
- Да? Мне 47. И когда мне говорят, что выгляжу лет на 30, я обижаюсь в хорошем смысле. Ощущаю себя на 17. В прошлом году сделала сравнительное фото, сфотографировалась с той же прической и даже с той же улыбкой, что в 17 лет. Посмотри.
- Здорово!
- Между этими фотографиями 29 с половиной лет…

- То есть ты захотела быть похожей на себя в 17 лет?
- Стала работать над собой: программа молодости и оздоровления. Занимаюсь психоинформациологией. Это наука, признанная мировым сообществом. Использование информации через призму психологии. Стала лучше выглядеть, и здоровье стало лучше.

- Ольга, руководители благотворительных фондов, всеми замечено, имеют возможность много путешествовать по миру.
- За границей ни разу не была. Россию заграницей не считаю. Наш фонд ни разу нигде не брал ни одного гранта. Наверное, я альтруист в этом плане: люблю шоколад “Рахат”, обращаюсь к нашим спонсорам…

- Тебе не хочется побывать за границей?
- Хочется. Но надо реально смотреть на вещи.

                                                                                        ***
- На днях ты вернулась из Москвы с орденом.
- У меня награда от Господа Бога - двое детей и внук. А орден Святого благоверного царевича Димитрия, Московского и Угличского чудотворца мне вручил Патриарх Московский и всея Руси Алексий II 14 октября по представлению Международной ассоциации детских фондов.
 Смотри, тут написано: “ За особые заслуги в попечении о детях нуждающихся, сирых и больных жалует Чекменеву Ольгу…”. Мне нравится слово “ жалует”.
 Все почему-то спрашивают: сколько денег прилагается к ордену? Отвечаю: нисколько! Орден сам по себе очень дорогая вещь.

- Самая дорогая в твоем доме?
- Самое дорогое у меня - архив со снимками и слайдами. А полученная награда мне приятна. И в работе это немаловажный фактор…

- На что ты живешь?
- Подрабатываю тамадой. Это помогает мне жить и содержать фонд…

Хельча  ИСМАИЛОВА,
тел. 259-71-99,  e-mail: ismailova@time.kz