Кенжебек ШАЛТАЙ: Тайный не значит правдивый
В последнее время органы уголовного преследования стали слишком часто использовать тайных, или, как их еще называют, “сотых” свидетелей. Однако созданная из благих побуждений система защиты свидетелей зачастую становится предметом злоупотребления недобросовестных следователей, давая им широкие возможности для фальсификации показаний.
“Сотыми” свидетелей называют по номеру статей 100 Уголовно-процессуального кодекса (“меры безопасности потерпевших, свидетелей, подозреваемых, обвиняемых и других лиц, участвующих в уголовном процессе”) и 101 (“обеспечение безопасности лиц, участвующих в судебном разбирательстве”). Согласно пунктам 2 и 3 части 2 статьи 101 УПК для обеспечения безопасности суд должен допросить свидетеля под псевдонимом в условиях, исключающих его узнавание другими участниками судебного заседания. При этом судья должен убедиться в личности такого свидетеля, также он должен иметь возможность видеть его.
Однако на практике имеют место случаи, когда свидетель дает показания, находясь в так называемой “секретной” комнате, являясь невидимым не только для участников процесса, но и для суда. Такие обстоятельства привели к тому, что имели место факты, когда вместе со свидетелем в одном помещении находился и следователь, видимо, для того, чтобы допрашиваемый не передумал давать “нужные” показания.
И это в лучшем случае. Зачастую суды ограничиваются просто чтением протоколов допроса.
Именно поэтому применение такой практики тайного свидетеля должно допускаться лишь в исключительных случаях, при наличии действительной, а не мнимой угрозы, и если иные меры не позволяют обеспечить его безопасность. Соответствующее постановление в виде ограничения доступа к сведениям о защищаемом лице должно быть мотивировано.
Нужно признать, что зачастую органы уголовного преследования используют данную норму законодательства не совсем правомерно. Например, немало “сотых” проходили в делах по январским событиям. Причем друг против друга свидетельствовали люди, которые были задержаны в качестве подозреваемых. Многим из них удалось избежать наказания благодаря “нужным” показаниям.
Часто тайные свидетели выступают в делах, связанных с наркотиками, и в обмен на это получают “покровительство” со стороны стражей порядка. А иногда следователи прибегают к помощи “сотых”, когда не хватает доказательств, но дело должно дойти до суда, чтобы исполнить план по раскрываемости преступлений.
Эта цель достигается посредством введения в заблуждение, обмана или шантажа лица, понуждаемого к даче им ложных показаний в качестве свидетеля либо обещания поблажек вплоть до освобождения от уголовной ответственности. Порой в качестве таковых в деле фигурируют вообще вымышленные лица либо лица, не бывшие очевидцами преступления. Как правило, подобные “свидетели” являются зависимыми от органов уголовного преследования.
Согласно закону в протоколе допроса меняют на псевдоним только имена и фамилии тайных свидетелей. Остальные анкетные данные должны быть реальными. У нас же бывают случаи, когда сотрудники органов досудебного преследования в соответствующих графах указывают вымышленные сведения о дате и месте рождения, месте жительства, занимаемой должности и т. д.
Хочется отметить, что, если в судебном разбирательстве будет установлено, что засекреченный свидетель дает ложные показания, суд вправе отменить меру безопасности, идентифицировать такого свидетеля, а также привлечь его к ответственности.
Если все эти нормы будут соблюдаться, возможно, и следователи станут реже привлекать в качестве свидетелей нужных им лиц. Соответственно, и ряды незаконно осужденных могут значительно сократиться.
Кенжебек ШАЛТАЙ, адвокат коллегии адвокатов Алматинской области
