Что первично, девальвация государственной валюты или государственного управления?
В эти дни на фоне проведенной обвальной девальвации померкли, отошли на второй план важнейшие мировые и внутренние события.
Объяснения ответственных госорганов и управленцев напоминают детский лепет и более походят на оправдания. Посудите сами. Говорят, что девальвация была осуществлена в целях поддержки отечественного товаропроизводителя и его экспорта. Однако, кто владеет информацией, может убедиться, что их доля в виде несырьевой продукции в общем экспорте исключительна мала. К тому же продукция наших товаропроизводителей из несырьевого сектора экономики практически неконкурентоспособна ни на мировом рынке, ни на рынке Таможенного союза. Поэтому ждать какого-то эффекта для отечественных товаропроизводителей не приходится.
Вместе с тем понятно, что от девальвации еще больше выиграют лишь те структуры, которые гонят за пределы сырье и полуфабрикаты. Так мы сами же искусственно или акцентировано целенаправленно наступаем на горло собственной индустриальной политики.
Говорят, что снижение импорта позволит эффективно проводить политику импортозамещения, будет способствовать росту экономики и занятости населения. И эту лапшу на уши навешивают комментаторы из минэкономовских кругов, которым лучше всех должно быть известен наш потенциал в этом направлении.
Так, например, анализ официальных данных Агентства по статистике и Комитета таможенного контроля Минфина, а также их сопоставление показывают, если доля импорта во внутреннем потреблении (потребительские продовольственные и непродовольственные товары) Казахстана в 2000-2001 гг. составила 27 процентов, то по итогам 2012 года – 49 процентов. По итогам 2013 года скорее всего будет еще хуже. Возникает вопрос – о каком испортозамещении может идти речь?
Говорят, что альтернативы девальвации нет. Позвольте, а где же умная разумная фискальная политика?
Оценку рассуждений государственных топ-менеджеров и аффилированных с ними всевозможных экспертов можно продолжать бесконечно. Однако логика подсказывает, что девальвация могла бы осуществляться в «ползучем режиме» загодя, хотя бы 6-7 месяцев назад, когда закрытая группа, как намекнул руководитель Нацбанка, занималась исследованием необходимости диверсификации, а не по звонку Кайрату Келимбетову, ночью, неизвестно от кого. Можно строить различные конспирологические версии, но, скорее всего, звонок мог быть от лоббистов компаний, добывающих и вывозящих нефть, газ, металлы и всякие руды.
Думаю, только наивный обыватель поверит тому, что о девальвации мало кто мог знать. За эти 6-7 месяцев, в течение которых обсасывались сценарии девальвации, о готовящейся «Варфоломеевской ночи» наверняка знали не только банковские служащие, но и около банковское окружение. В «ползучем» же режиме обменный курс тенге последовательно приближался бы к оптимальному уровню на сегодняшний день, что позволило бы избежать шоковых потрясений для народа.
Плавная девальвация, по словам ее автора, привела бы к нервозности населения. Но нервозность населения лучше, чем одномоментный перевод его состояния в психоз с отягчающими последствиями в виде скоропостижной смерти или инвалидности!
Однако, экономическая история, как и история в целом, не знает сослагательного наклонения. И сегодня имеем то, что имеем. По оценкам отдельных экспертов, юридические и, главным образом, физические (считай, население) вкладчики одномоментно потеряли во вкладах около 810-820 млн. долларов. Одномоментно, одним росчерком пера.
В интересной позе в сложнейших условиях оказались наши резиденты перед нерезидентами в части, касающейся оплаты договорных обязательств в 2014 году. Ведь в ходе подписания договоров было предусмотрено курс за 1 доллар США 153 тенге, а после девальвации данная маржа увеличилась на 20 процентов.
А впереди еще затяжной этап ценового давления на потребительском рынке, который начался на следующий же день – 12 февраля – со спекулятивного роста цен в среднем на 25-30 процентов. Если подсчитать истинную цену потерь или снижение покупательной способности населения и уровня его жизни, то общий ущерб составит минимум 50%, который складывается из 20-процентной девальвации плюс 25-30-процентного роста цен на товары. Наверное, поэтому принято решение об использовании дополнительных средств из Нацфонда в сумме 1 трлн. тенге! А это ведь дополнительная денежная масса, которая неизвестно, к чему приведет.
При этом власть опять, как и в дни предыдущей девальвации, применяет административные меры воздействия на субъектов потребительского сектора и спекулянтов. Эти силовые приемы мало эффективны: пришла комиссия по контролю - поставили старые ценники, ушла комиссия – возвратили новые. И так до бесконечности. Результат конечный будет один в подобной ситуации, и первым, даже не нужно к гадалке ходить, сдастся административный ресурс.
В принципе, дело даже не в Келимбетове. Сколько бы на него не навешивалось ярлыков, он всего лишь исполнитель воли узкого круга лиц, принимающих решение.
Сегодняшние непопулярные решения являются лишь следствиями, лежащими на поверхности. Причины их определяющие, на мой взгляд, лежат глубже, в снижающейся из года в год эффективности государственного управления. Где-то с конца 90-х годов - начала нулевых начался процесс размывания государственного управления как системы эффективного менеджмента советской закалки.
Безусловно, рыночное время берет свое, все более определяя рыночные методы хозяйствования. Стали накатывать волны нового пополнения управленцев рыночной ориентации, однако с размытой в головах идеологией. В результате стал все более проявляться разрыв между государственниками и «новыми управленцами».
Что кроется за понятием «государственник»? Это управленцы, которые в своих решениях всегда исходили и исходят прежде всего из интересов народа. Сегодня таких управленцев все меньше и меньше, их можно пересчитать по пальцам. Становятся практически изгоями, чуть ли не ругательным словом. Все больше тех, кто видит народ через стекла служебных машин и из-за спин охраны.
Даже в страшном сне не присниться та разруха в головах новых управленцев. Результаты их корпоративной деятельности удручают. Так, с молчаливого согласия верхнего эшелона власти, группа финансистов уже создавала «лучшую финансовую систему в СНГ», «мальчики гарвардского розлива» настолько эффективно поуправляли финансовыми активами, выделенными на диверсификацию экономики, что до сих пор государство не может возвратить в полном объеме вложенные в диверсификационные проекты средства.
В свое время создавалась «лучшая в мире система государственной службы», которая успешно провалилась. Сегодня продолжается реформа госслужбы через идею корпускулярного принципа формирования кадров управленцев, которую не критикует разве что ленивый.
Неймется и болашаковцам, которые лезут во все управленческие щели. Конечно, нельзя негативно оценивать всех скопом, однако «лучшие из лучших», допущенные в свое время во власть и не отличившиеся результатами, просто дискредитировали своих «однокашников» и движение в целом.
Новых управленцев можно условно разделить на подклассы. «Умники-креативщики», которые пытаются переложить на казахстанскую почву передовые идеи успешных стран мира без должного осмысления. Это они породили практику «прорывных проектов», «корпоративных лидеров», «кластеров», так и не доведенную до своего логического завершения. Квинтэссенцией является «умная экономика» и что это остается только догадываться. Может имелось в виду, что экономикой управляют умные управленцы? Если так, то, как говорится, и «флаг им в руки». Однако остаются сомнения, что это не очередной креатив.
Есть еще и «умники-болтуны», способные говорить на любые темы сутками со всех трибун, но в реальной практике не прилагающие усилий по переложению слов в конкретные дела. И таких немало числом.
И еще есть «face-умники», которые с умным видом лица делают вид, что понимают задачи и знают, как их решить. Таких немало в министерствах, в нацкомпаниях, в их многочисленных «дочках» и «внучках».
Однако пора остановиться, иначе окончательно можно впасть в депрессию. Надо задаться извечным вопросом: что делать? Административная реформа под эгидой Агентства по госслужбе не вносит и, скорее всего, не внесет перелома в эти тенденции размывания и падения качественного уровня государственного управления. Думается, необходимо не увлекаться совершенствованием фасада государственной службы методами корпускулярного строительства, а просто работать над четким и эффективным механизмом подготовки, отбора и продвижения управленческих кадров, мыслящих системно, по-государственному.
В ином случае мы еще не раз будем сталкиваться с фактами принятия непопулярных решений, не достаточно обоснованных на всех стадиях их подготовки.
Важно отметить еще одну, на мой взгляд, архиважную проблему. Мы перешли на функционирование системы государственного планирования. В этой связи в Казахстане, может намеренно, а может случайно, ликвидирован институт политической ответственности Правительства и других госорганов за реализацию среднесрочной программы. В настоящее время Правительство не разрабатывает среднесрочную программу действий, как это было раньше. Поэтому сложно оценить эффективность работы Правительства.
Иначе говоря, оценку стратегических планов государства, госпрограмм, отраслевых программ и стратегических планов государственных органов осуществляет сама исполнительная власть страны (правительство, администрация президента). А правильно ли это, не является ли реальность следствием и такого положения вещей, помимо отмеченного снижения общего уровня государственного управления?
Аскар ЕСЕНЖАНОВ
