За вашу и нашу свободу

Не секрет, что мощный процесс информационного давления со стороны северного соседа в нашей стране сопровождается как позитивными, так и негативными эффектами. С одной стороны, Россия продолжает оставаться окном в цивилизованный мир, и это реально поддерживает конкурентоспособность Казахстана. В то же время на нашу почву очень часто механически переносятся чужеродные московские порядки и веяния, что выглядит порой даже забавно.

Так, с ростом раздражения российских властей на «либералов» и привлечением для идеологического противостояния им различного рода «последних солдат империи» мода быстро перекинулась к нам. В интернете множатся статьи, видеоролики, материалы другого рода, в которых на казахском и русском языках в чрезвычайно доступной форме подрастающему поколению объясняется, что некие либералы собираются продать врагам Казахстан. Особого успеха эта деятельность, правда, не имеет – массы никак не хотят просыпаться и объединяться против страшного врага. Главной причиной столь прискорбного положения дел является как раз бездумное попугайное дублирование бойцами невидимого фронта риторики и терминологии своих российских гуру.

В России можно симпатизировать как консерваторам, так и либералам, но важно понимать, что эта борьба восходит если не к войнам Москвы с Новгородом, то, по крайней мере, к противостоянию славянофилов и западников XIX века. Обе стороны располагают в этом плане длительной историей и соответствующей базой, что и позволяет протекать диалогу на довольно серьезном уровне.

Этого и не понимают наши доморощенные «геополитики», обладающие довольно туманными знаниями в области истории Казахстана и частенько в связи с этим попадающие впросак. Взять, к примеру, привычку обзывать своих противников либерастами, либероидами и прочими нехорошими производными от слова либерал. Между тем, тюркское слово казак (казах) переводится как свободный человек, то есть, по сути, либерал (от латинского liber – свободный). Потому и стали называть в свое время часть кочевников-тюрков казаками, что главной ценностью в этом качающемся мире для них была только свобода. Военно-политическая организация в форме ханства нужна была им лишь для того, чтобы беречь от соседей свою вольную волю.
Конечно, можно сказать, что все это было давно и кануло в лету, и что потомки вольнолюбивых кочевников ныне ничем не отличаются от презираемых пращурами сартов, и отчасти с этим следует согласиться. Но надо также понимать, что даже после присоединения к России в казахском обществе развитие общественно-политических идей все равно шло иным путем, нежели в обществе русском.

В XIX веке, на смену кочевой традиции в казахскую степь пришел реальный ислам с Кораном, сунной, хадисами, мечетями, медресе, мектебами, мусульманской художественной литературой и всеми прочими составляющими, до того кочевникам почти неведомыми. На удивление многим наблюдателям, превращение казахов из «мусульман по названию» в реальную часть исламской уммы произошло в очень короткие сроки, буквально за двадцать-тридцать лет, начиная с 20-х гг. позапрошлого столетия. На первом этапе исламизации возникла довольно интересная ситуация во взаимоотношениях отцов и детей, когда старики оставались вольнодумцами, а представители нового поколения, прошедшие обучение в мектебах и медресе, стали поборниками крайне строгих нравов и открыто осуждали либеральность былых кочевых традиций.
Многие российские ученые и чиновники (в числе которых был Чокан Валиханов) полагали, что основной причиной успехов ислама в казахской степи была в корне неверная политика правительства в религиозной сфере и потворство мусульманским общинам. Отдельные государственные деятели действительно считали, что ислам будет способствовать «смягчению нравов» кочевников, и с этой целью в Оренбурге и Омске строились первые мечети и медресе, но, с другой стороны, стихийное появление в аулах тысяч мобильных мектебов с учителями из Средней Азии и Поволжья, содержавшимися на деньги самих казахов, явно не было связано с помощью российских властей. К примеру, христианские миссионеры, пользовавшиеся вполне реальной официальной поддержкой, достигали весьма скромного успеха в своей деятельности. Самый известный из них Ефрем Елисеев (крещеный татарин, в совершенстве владевший казахским языком) за 10 лет сумел обратить в православие всего 200 казахов. Так что, думается, быстрая исламизация стала во многом реакцией на сам приход в регион России.

Единственной альтернативой мусульманскому образованию были русские учебные заведения. Они и стали отдушиной для казахов, не желавших принимать жесткую догматику исламской философии. Доступ в эти учебные заведения, правда, имели немногие, но благодаря действительно хорошему уровню образования выпускники казахско-русских школ, училищ, гимназий, кадетских корпусов и университетов приносили реальную пользу родному народу и пользовались серьезным авторитетом в степи. Получая европейское образование и знакомясь со всем спектром европейской общественно-политической мысли, они вполне осознанно стали выбирать для себя подходящие пути в новой системе координат. Большая часть их стала убежденными западниками и либералами, впоследствии примкнув к движению Алаш. Именно эти казахи в значительной мере сумели уравновесить народные настроения, не дав им свалиться в исламский радикализм и оголтелую русофобию. 

Надо также отметить одну важную вещь, которую не понимают наши «геополитики». Россия и Запад в сознании казахской интеллигенции всегда представляли единое целое, и Россия привлекала казахов только как Запад. Лидер Алаш-Орды, кадет и масон Алихан Букейханов по этому поводу говорил откровенно: «Мы – западники. В своем стремлении приобщить народ к культуре мы не смотрим на восток, в Монголию, мы знаем, что там культуры нет. Наши взоры устремлены на запад. Получить культуру мы можем оттуда, через Россию, при посредстве русских».

Российское почвенничество либо непосредственно вытекающие из него другие философско-политические течения среди казахов, естественно, популярностью не пользовались. Лишь незначительная часть казахской интеллигенции выбрала для себя путь социал-демократии и в 1917 г. образовала партию Уш-Жуз. Однако данная политическая организация оказалась очень слабой и просуществовала всего полгода. 
Единственной реальной силой в казахской среде, оппонирующей либералам, была довольно значительная часть интеллигенции, сформировавшая свое мировоззрение под влиянием движения джадидов и стоявшая на пантюркистских и панисламских позициях. Прогнозируя дальнейшее развитие общественно-политической жизни, Алихан Букейханов в 1910 году писал: «В ближайшем будущем в степи, вероятно, сорганизуются две политические партии соответственно двум политическим направлениям, складывающимся в киргизской среде. Одно из них может быть названо национально-религиозным, и идеалом его является религиозное единение киргизов с прочими мусульманами. Другое, западническое направление, видит будущее киргизской степи в сознательном претворении плодов западной культуры – в самом широком смысле этого слова».
Этот процесс оказался прерван, но истребление Сталиным казахской интеллигенции и семь десятков лет тотальной идеологической обработки в большевистском русле на самом деле мало что изменили в ментальности народа. Люди ходили на собрания и демонстрации, торжественно клялись претворить в жизнь любые задумки родной коммунистической партии и придавали лицам одухотворенное выражение, но в реальности так или иначе почти все работали против системы. К настоящим коммунистам, истово верующим в возможность созидания нового справедливого мира, все относились как к блаженным, тактично поддерживая при случаях их безобидные иллюзии. Но как только задули другие ветры, идея коммунизма вместе с партбилетами легко была выброшена на помойку. Не случайно, что именно в Казахстане власти стали строить самую либеральную экономику на постсоветском пространстве, то есть систему более всего соответствующую индивидуалистскому видению мира. И народ по большей части это принял. Это просто констатация факта.

К примеру, большой части российских русских социал-демократические идеи действительно довольно близки. Не случайно же, что Октябрьская революция произошла именно в России. Белогвардейцы с горечью признавали, что гражданскую войну они, прежде всего, проиграли в головах, поскольку народ принял философию большевиков, которой их противники ничего не смогли противопоставить. Своеобразная система русского «воровского мира», возникшая в советских тюрьмах и лагерях, также основывалась на идее справедливости, воплощенной в «жизни по понятиям». (Причем и в том, и в другом случае активное участие в процессах строительства принимали русские евреи, хотя в обывательском представлении они и выступали всегда как носители наиболее рационального и прагматичного мышления). 

Конечно, у казахов тоже есть свой запрос на левые ценности, неприятие свободного рынка и либерализма, но, в сущности, данное направление вполне удовлетворяется политическим исламом, который по объективным причинам со временем будет только усиливать свои позиции вне зависимости от того, дадут ли ему возможность выйти из подполья или нет. Реально востребованным идеологиям для власти над умами людей не нужны места в парламенте. В итоге все возвращается на круги своя, к прогнозу Алихана Букейханова. И нужно готовиться к этой новой реальности и учиться думать своей головой, а не заниматься тиражированием чужих слов, сказанных совсем по другому поводу.

Радик Темиргалиев
Исполнительный директор
ЦКРФ НОФ «Аспандау»